– Все?

– Все.

– Кто объяснит?

– Кто-нибудь.

Негоро и Чингиз-хан стояли на развалинах Цитадели Трепета, демонстрирующих подавляющее превосходство цемента над магией. По крайней мере в области строительства.

– Разрушен еще один прекрасный образец готической архитектуры, – вздохнул Негоро. – Жаль, черт возьми. Я рассчитывал и сам пожить в этих хоромах.

– Воину не надо другой крыши, кроме неба, и не надо других стен, кроме горизонтов, – сказал Чингиз-хан.

– И давно ты стал таким воинственным?

– Вхожу в образ, – объяснил Чингиз-хан. – Надо соответствовать. Не подбросишь мне пару фраз повнушительнее?

– Изволь, – сказал Негоро. – «Стать первым мало! Надо еще, чтобы все остальные сдохли»[57]. Звучит?

– Звучит.

– «Лучшая музыка – это стон умирающего врага».

– Звучит.

– «Свобода или смерть».

– Звучит.

– И хватит говорить о пустяках, – сказал Негоро. – Ты отправил своих бойцов отомстить за моего, так сказать, папашу?

– Отправил.

– И как?

– Их всех убили.

– Этого следовало ожидать, – сказал Негоро. – Впрочем, глупо было бы не попытаться. А вдруг бы прокатило? Ведь могло же оно прокатить?

– Могло, – сказал Чингиз-хан.

– Ну не прошло, так не прошло, – бодро сказал Негоро. – Вход в провал, надеюсь, не завалило?

– Нет, – сказал Чингиз-хан.

– Отлично, – сказал Негоро. – Проводи меня, а по дороге побеседуем. У меня грандиозные планы на будущее.

В два часа дня стало ясно, что бригада угодила под колпак Горлогориуса.

А стало ясно это потому, что появился Горлогориус и убрал свой колпак.

Этому стреляному волку и матерому воробью хватило одного взгляда, брошенного на творящееся вокруг бригады безобразие, чтобы оценить положение и сделать соответствующие выводы.

Первым делом он щелкнул пальцами и развеял в прах тела мертвых орков.

Вторым делом он присел над трупом Негориуса, сочувственно поцокал языком, внимательно осмотрел заклинивший в ножнах Шип и вынес окончательный вердикт:

– Не повезло!

А потом развеял по ветру и труп Негориуса тоже. Третьим, а может быть, и четверым делом, если считать развеивание по ветру трупа старого злодея отдельной единицей, Горлогориус глянул на Бозела и поманил его пальцем.

Дракон подошел к нему, понурив голову, словно ожидал выволочки.

– Домой хочешь? – спросил Горлогориус.

– Хочу, – сказал Бозел.

– Ну и вали, – сказал Горлогориус, левой рукой открыл магический портал, а правой пригладил небольшую бородку. – На том конце портала находится твоя родная Скользкая Дыра. Естественно, как только ты выйдешь из портала, ты снова станешь драконом. Пока-пока.

– Вот и славно, – сказал дракон, поворачиваясь к бригаде. – Не могу сказать, что ваше общество было очень приятным, и я очень рад, что все наконец-то закончилось, но… Вы знаете, где я живу. Можете меня навестить. Когда-нибудь. Потом.

Он устремился в портал, но был задержан за руку Горлогориусом.

– Ты кое-что забыл, – сказал Горлогориус, показывая на Любителя Рубок. – Несмотря на благополучное окончание вашего похода, твоей сделки по поводу этого клинка никто не отменял, и день, когда ты расстанешься с ним, будет последним твоим днем.

– Вот зараза, – сказал Бозел, вернулся за Любителем Рубок, сунул его под мышку, помахал стрелку и Гарри рукой и скрылся в портале.

Портал плотоядно причмокнул и закрылся.

– От одного избавились, – пробормотал Горлогориус – Теперь стрелок. Твою помощь в этом предприятии трудно переоценить, я очень тебе благодарен и не имею никаких претензий.

– Принято, – сказал стрелок.

– А теперь погуляй пару минут по окрестностям, – попросил Горлогориус – У нас с моим младшим коллегой будет долгий корпоративный разговор.

Выйдя из магического портала, Бозел ощутил себя дома. Он снова был в своем родном краю, рядом с входом в свою родную пещеру, и пребывал в своем родном теле. Вокруг стояли привычные холмы, над которыми висел любимый Бозелом туман, и ничто не раздражало дракона, кроме дурацкого меча, который сжимали когти его правой передней лапы.

Хотя нет. В окружающем пасторальном пейзаже присутствовал еще какой-то раздражающий фактор, и Бозел некоторое время не мог его определить.

Но потом он увидел рыцаря в сверкающих доспехах верхом на боевом коне. В одной руке рыцаря было копье, в другой – большой изогнутый рог. К седлу были приторочены щит и длинный меч.

Рыцарь не видел Бозела, его взгляд был обращен на черную дыру входа в пещеру. Рыцарь протрубил в рог и выкликнул древний клич, каким рыцари испокон веков вызывали драконов на смертный бой.

В любое другое время Бозел только бы порадовался хорошей драчке, позволяющей нагулять аппетит перед обедом, а также возможности закусить жареной кониной и печеной в собственных доспехах рыцарятиной, но сейчас его просто тошнило от такой перспективы.

– Чего орешь? – спросил он у рыцаря.

Конь рыцаря был хорошо вышколен и при звуках драконьего голоса даже не попытался сбросить своего седока на землю. Он лишь тихо захрипел и принялся прядать ушами.

– Вызываю тебя на смертный бой, – сказал рыцарь оборачиваясь. – Я – доблестный сэр Гребистан из Альда, истребитель троллей, огров и саламандр.

– И теперь, значит, решил истребить еще и дракона? – уточнил Бозел. – Вот что я тебе скажу, дорогой сэр Гребистан. Греби-ка ты отсюда в свой Альд.

– То есть как это «греби»? А бой?

– Не в настроении я сегодня, – сказал Бозел.

– Гм… – сказал рыцарь. – А разве дракон имеет право уклониться от рыцарского вызова?

– Дракон имеет право на все, – сказал Бозел.

– А когда же мы с тобой сразимся? – спросил рыцарь.

– Когда я буду в настроении.

– Назначь точную дату, – потребовал рыцарь.

– В следующий четверг, – сказал Бозел. – Сразу, как только кончится дождь.

– А если в следующий четверг не будет дождя?

– Подождешь еще неделю, – сказал Бозел. – А теперь – подвинься. Ты стоишь у меня на дороге.

Изумленный и обескураженный сэр Гребистан отвел в сторону своего коня, и они оба наблюдали, как усталый дракон с зажатым в передней лапе мечом лезет в свою пещеру. Рыцарь не предпринимал попытки напасть.

Один из рыцарских законов гласил: «Нельзя драться с драконом, если он не в настроении. Такая драка может закончиться очень быстро и отнюдь не в пользу рыцаря».

Расстроенные драконы дрались не по правилам и вместо того чтобы пыхать огнем с дальнего и безопасного расстояния, сразу же разрывали противника на части.

Бозел скрылся в глубине своей пещеры, надежно припрятал сослуживший свою службу меч, свернулся клубочком и заснул.

Для него эта история подошла к концу.

– Вернемся к нашим баранам, – сказал Горлогориус Гарри, когда они остались одни. – Точнее, к одному нашему барану. К тебе.

– Вернемся, – сказал Гарри.

Тон волшебника не предвещал ничего хорошего, но Гарри не понимал, где он накосячил. Вроде бы все было сделано, и сделано правильно… Меч добыт, герой найден, опасности преодолены, а злодей укокошен…

– Бездарно, – сказал Горлогориус – Это слово наиболее точно отражает то, как ты провел порученное тебе дело. Этот так называемый героический поход стал нагромождением глупостей, нелепостей, ошибок и непрофессионализма, причем все они исходили из одного источника – от тебя. Над вашим походом будут смеяться в веках. Уже смеются, черт подери. Над вами и надо мной, который вас в этот поход отправил.