В результате получилась ничья.

Гарри в шезлонге и Реджи в грязи одновременно начали ворочаться и издавать невразумительные звуки.

– Рад, что вы снова с нами, – сказал Горлогориус. – Кто из вас, клоуны, возьмет на себя труд объяснить мне, что тут произошло?

– Где Джек? – возопил Гарри.

– Тут столько всего произошло, – сказал Реджи. – Тебе придется уточнить, о чем именно ты хочешь услышать в первую очередь.

– Где Джек? – Гарри поднялся с шезлонга.

– Где левый револьвер? – спросил Горлогориус.

– А не пошли бы вы оба! – воскликнул Реджи. – Вместе или по очереди. Надоели.

– Отвечай! – рявкнул Горлогориус.

– Кому? – уточнил Реджи.

– Обоим!

– Джек остался в горах, – сказал Реджи. – Не смог, так сказать, пройти на следующий уровень.

– Ты его застрелил? – спросил Гарри. И тут же сам себе ответил: – Ты его застрелил!

– Я бы так не сказал. – Реджи зевнул и почесал левое ухо. – Когда я его оставил, он был еще жив.

– Ты бросил его умирать, да? Конечно, ты же привык убивать стрелков. Сначала тех четверых в трактире убил, а теперь еще и Джека!

– Молодой человек, я вас вижу второй раз в жизни, – сказал Реджи. – И не считаю, что обязан перед вами отчитываться.

– Тогда отчитайся передо мной! – рявкнул Горлогориус. – Где револьвер? Где артефакт, я тебя спрашиваю!

– В Караганде, – сказал стрелок. – Кончай орать, а? Ты же сам у меня его забрал.

Горлогориус подозрительно принюхался к ауре стрелка, но она свидетельствовала об абсолютной трезвости Реджи.

– Провалы в памяти? – участливо спросил стрелок. – Здесь помню, а здесь – не помню? Не парься, с возрастом и не такое бывает. Замечательная болезнь – склероз. Иногда ты даже не помнишь, что она у тебя есть…

– К этому вопросу мы еще вернемся. – Горлогориус обернулся к Гарри, пытаясь прояснить ситуацию другим способом. – Кто тебя по голове навернул?

– По-моему, Джавдет, – сказал Гарри. – Но я не уверен.

– Джавдет? – удивился Горлогориус. Он пропустил появление бедуина, занимаясь разборками с Мэнни. – Откуда тут взялся Джавдет?

– Говорит, что потерялся, – сказал Гарри.

Горлогориус потер переносицу.

– Почему ты думаешь, что это он тебя отоварил?

– Потому что больше тут никого не было. – Гарри рассказал Горлогориусу о коротком визите Джавдета. – Мы с ним немного потрепались, потом он сказал, что из озера опять кто-то лезет, я обернулся… И больше я ничего не помню.

– Я нашел его под лодкой, – сказал Реджи. – Вон там.

– А почему ты думал, что это я его приложил? – спросил Горлогориус.

– Потому что когда я спросил, где Гарри, ты ответил, что отпустил его.

– Я ответил?

– Ты.

– Тот самый Я, которому ты отдал артефакт?

– Да.

Гарри подумалось, что разговор Джека с Горлогориусом начинает смахивать на диалог двух сумасшедших. Или проблема с самим Гарри? Сказываются последствия удара по голове?

– И как я выглядел? – спросил Горлогориус.

– Я не присматривался. Видишь ли, я не думал, что тебя много. – Стрелок продолжал вносить в беседу сюрреализм. – Страдаешь раздвоением личности или чем-то в этом роде?

– Что другой Я тебе сказал?

– Сказал, что мои услуги тебе больше не нужны. Сказал, что с самого начала болел за меня. Золота отвалил два мешка.

– Где это золото?

– В саквояже.

– Покажи.

– Вот. – Два солидных мешка плюхнулись у ног Горлогориуса. Волшебник выудил из них пару монет.

– Настоящее, – сказал он.

– Глупо было бы ожидать фальшивки от такого солидного человека, как ты, – сказал Реджи.

– А тебе в моем поведении ничего не показалось странным? – продолжал допытываться Горлогориус.

– Тогда – нет, – сказал Реджи. – Сейчас кажется.

– Тот Я, которому ты отдал артефакт, ушел через портал?

– Нет, на своих двоих упрыгал, – сказал Реджи. – Туда.

– Логично, – пробормотал Горлогориус. – Перемещения через портал легко отследить в астрале. Вот он, предатель!

– Кто, Джавдет? – спросил Гарри.

– Возможно, никакой он не Джавдет, – сказал Горлогориус. – Слишком много он себе позволяет для обычного бедуина.

– Не Джавдет? А кто? – удивился Гарри.

– Скоро мы это выясним, – пообещал Горлогориус.

Это была чайхана для самых бедных слоев населения – подметальщиков улиц, ночных стражников, случайно оказавшихся в оазисе бедуинов, уборщиков за верблюдами и странствующих поэтов. Днем большая часть этого люда занималась исполнением своих профессиональных обязанностей, поэтому народу в заведении было немного, и чайханщик сразу обратил внимание на нового посетителя.

Впрочем, он обратил бы на него внимание в любом случае.

На человеке был очень дорогой плащ. Люди в таких плащах не ходили в чайханы низкого пошиба. Максимум, на что они были способны, – это одарить такие заведения презрительным взглядом с горба проезжающего мимо верблюда. Еще этот человек был бледнолицым.

Такие в пустыне встречаются нечасто, а если быть точным, вообще никогда не встречаются. Истинные дети песка смуглы от рождения, а белокожие люди уже на второй день пребывания в пустыне становятся людьми с красной, облезающей кожей. А через неделю их сложно отличить от бедуинов.

Чайханщик даже сначала подумал, что его новый посетитель ошибся адресом, но тот уверенно прошел внутрь заведения и сел за один столик с бедуинским оборванцем, зависшим в чайхане с самого утра.

Если новый посетитель удивлял чайханщика, то бедуин его откровенно нервировал. Жители оазисов относятся к бедуинам примерно так же, как собаки относятся к волкам – признают их своими родственниками, но понимают, что те гораздо круче и связываться с ними не стоит.

Бедуин курил кальян. Когда новый посетитель опустился на потрепанный ковер рядом с ним, бедуин даже бровью не повел, словно бледнолицые гости в дорогих плащах каждый день подсаживались к детям пустыни. Он только вытащил изо рта обмусоленный мундштук кальяна и вопросительно посмотрел на гостя.

– Я не курю, – сказал гость.

– Ты искал встречи со мной? – спросил бедуин.

– Только если тебя зовут Джафаром.

– Обычно меня не зовут, – сказал Джафар. – Бедуин сам приходит и делает это тогда, когда считает нужным. Чего ты хочешь?

– По направлению к восходу солнца в трех дневных переходах отсюда находится богатый оазис, – сказал гость. – Я хочу, чтобы ты распустил слухи, будто собираешься его ограбить.

– Зачем? – удивился Джафар. – Грабить караваны куда прибыльнее. И безопаснее.

– Я не предлагаю тебе грабить оазис, – сказал гость. – Я только хочу, чтобы люди поверили, будто ты собираешься это сделать.

– Почему я должен так поступать?

– Если ты мне поможешь, я дам тебе столько золота, сколько может унести твой верблюд, – сказал гость.

– У меня очень выносливый верблюд, – предупредил Джафар.

– Тем лучше для тебя.

– Допустим, я распушу такие слухи, – сказал Джафар. – Что дальше?

– Сейчас вашу пустыню пересекает один человек, – сказал гость. – Кажется, вы называете таких людей асасинами. Он всегда ходит в черном и прячет глаза под темными стеклами.

– Шайтан-винторез,[156] – кивнул Джафар.

– Когда слухи о готовящемся нападении дойдут до жителей оазиса, они наймут этого человека для защиты.

– Ты хочешь, чтобы мы его убили? – спросил Джафар. – Можно сделать гораздо проще. Подъехать к нему на верблюдах, окружить и… У меня в отряде пятьсот сабель.

– Ты хочешь потерять их всех? – спросил гость. – Мне пока что невыгодна смерть этого человека. Я лишь хочу, чтобы он отклонился от курса и на пару дней задержался в пустыне.

– И что мы должны сделать?