Возвращаться с ответом? Кажется, он у меня уже есть. Всё кончено. Мы свободны. Мы не враги и не друзья, просто не можем общаться друг с другом, потому что это приводит к слишком личным последствиям.

Но облегчения такой ответ не приносит.

Как бы ни настаивал Рома пока не лезть в отношения друзей, Черкасов смог выстоять лишь один день. Вик был непривычно задумчивым и рассеянным, под глазами у него залегли чёрные круги, а из рук всё валилось. Впрочем, Серый решил подойти с более позитивной стороны:

– Чего ты такой мечтательный? – спросил он, отрывая друга от бессмысленного перебирания карандашей.

Тот резко вскинул голову, обращая на него взгляд, и с половину минуты ещё обдумывал недавно услышанный вопрос.

– Мечтательный? Я? – наконец, выдавил Вик, голос его звучал устало. – Нет, нет. С чего ты взял? Просто задумчивый.

– А я уж думал, на личном фронте что изменилось… – протянул Серый хитро. – Долго ты без девушки.

– Как-то не хочется, учёбы много, – сказал, как отрезал.

Сергей кивнул, вроде бы соглашаясь, и сразу же подлил масла в огонь:

– А кто та блондинистая цыпочка, что была с тобой вчера?

Самойлов от неожиданности выронил из рук карандаш, и тот бодренько покатился по полу в сторону учительского стола. Черкасов мысленно поставил себе две галочки: за старательность и за неожиданный успех.

– Это… просто знакомая, – пробормотал Вик.

– Правда? И тебя она ни капли не привлекает? – заинтересованно. – Или кто другой?

– У меня сейчас нет времени на чувства.

Но Серый успел заметить стиснутую от недовольства челюсть и короткий взгляд, брошенный в сторону пустующего места Корнеева, и поставил себе ещё одну мысленную галочку за наблюдательность. Теперь он собирался сходить и принести своему другу чашечку кофе, пока перерыв не окончился. Ведь, кажется, с Денисом у них дела плохи, и Вик из-за этого явно страдает…

На следующий день в вуз я не пошёл. Спасибо Вику – хватило и прошлого. Особенно если учесть, что разговор не был худшим моментом дня. Чёрт, я полудохлый сидел на остатке пар, думая только о словах Самойлова, я голову сломал, потому что не мог забыть, потому что не хотел, чтобы всё… действительно было кончено?

А после увидел его авто у своего дома и точёную фигурку девушки, чьи светлые волосы волной ниспадали по спине. Аксинья. На этот раз она даже была без собачки, что являлось великой редкостью, но зато стояла у открытой двери машины и звонко щебетала, рассказывая что-то наполовину высунувшемуся на улицу Вику. Самойлов внимательно слушал и кивал в ответ, порой что-то говорил… я же так и замер на углу дома, присматриваясь к этой прелестной паре.

Да, тогда я понял, что Вик действительно следует своим словам и движется дальше. Или моим словам? Не знаю, правда не знаю… Но в тот момент я лишь стиснул кулаки и пошёл к подъезду. Самойлов, завидев меня, вскочил со своего места и перехватил у самой двери.

– Дэн, ты… – взволнованно начал он.

Сейчас, почти сутки спустя, я понимал, что зря, наверное, заставил Вика замолчать и не дослушал до конца. Вдруг он собирался сказать что… важное? Но мне было слишком плохо.

– Самойлов, ты сам сказал, что всё кончено, – отрезал я, скидывая с плеч его руку.

Кажется, в ответ он пробормотал, что не он сказал первым, а я, но больное сознание забыло данное замечание как досадное упущение. Хотелось перестать думать о Самойлове, о том, что он мог действительно найти себе девушку за эти несколько дней, более того – связаться с Ксюшей, у которой интеллекта ноль. Вик же любит образованных дам, точно знаю. Но это не моё дело.

Потому теперь я не понимал, почему уже минут двадцать стою в подъезде с чашкой кофе в руках, зачем выполз сюда как раз в то время, когда Вик должен возвращаться домой. Ведь домой же, а не ко мне или Аксинье. Минут через десять он уже спокойно зайдёт в свою квартиру, разденется, включит чайник… Я сглотнул, представляя, как Самойлов в одних джинсах бродит по кухне, заваривая чай, чтобы отдохнуть с чашечкой после пар. Наверное, именно так Вик и поступал хотя бы раз в неделю. И сегодня он тоже явно не собирался провести день в компании одной фигуристой блондинки из моего дома.

Примерно так я и думал, допивая последний глоток кофе, а потом раздался лязг подъездной двери, снизу послушались голоса… один женский, привычно щебечущий, второй – мужской. Чем ближе они раздавались, тем явственней я понимал, что не ошибся. Второй голос тоже был знаком, даже больше, чем первый. Конечно, в нём не были слышны рычащие нотки, но этот тембр и интонации… они въелись в душу, их, наверное, я узнал бы даже будучи разбуженным посреди ночи.

Переплетение двух голосов эхом отдавалось в ушах, смех их резал не хуже ножа. Когда дверь за Виком и Ксюшей затворилась, а в подъезде повисла кромешная тишина, я тихонько скользнул в свою квартиру, понимая две вещи: во-первых, завтра в вуз опять нет смысла идти, а во-вторых, кажется, я ошибался. Нет, не в том, что в подъезде сейчас был именно Самойлов, а в том, что мы с ним могли бы начать "новую жизнь".

Прав был Вик – не смогли бы. Потому что для новой жизни понадобились бы новые люди рядом: приятные девушки, с которыми мы могли бы наслаждаться каждым днём молодости. Любимые, друзья и знакомые. Если б мы попытались остаться в таком случае друзьями, то ничего бы не вышло. Почему? Всё просто. Меня не бесило то, что среди всех девушек Вик выбрал именно Ксюшу, она весьма симпатичная, если уж так, меня бесил сам факт, что Самойлов кого-то выбрал, что сейчас его руки касались чужих плеч, а губы целовали чужое лицо.

О том же я думал следующим днём, когда, словно сомнамбула, бродил по квартире в попытке чем-либо заняться. Болезнь всё так же заставляла выкашливать внутренности, но теперь уже слегка менее кардинально. По крайней мере, еда не пыталась вырваться наружу при каждом приступе кашля.

Мама позвонила как раз в тот момент, когда я неосознанно начал нервно поглядывать в сторону окна – пары закончились с полчаса назад, Самойлов должен был спешить домой, – так что трубку я взял с благодарностью и удовольствием. Слава Богу, насморк практически прошёл, потому мама не слышала, насколько у сына гнусавый голос и как сильно он болеет, а то бы точно примчалась домой уже через семь часов.

– Милый, как ты там? – пропела она в трубку.

– Жив, соседей не затопил, кушаю нормально – Ромка подкармливает, – отозвался я с улыбкой.

– Да, Попов твой, конечно, замечательный друг, но лучше б девушка кормила, – рассмеялась мать.

Слова её неприятно кольнули сердце виной. Мамуль, я бы очень хотел, чтоб девушка меня кормила, но в ближайшее время не смогу претворить идею в жизнь, потому что, кажется, выставлю из дома любую девушку, которая посмеет попробовать.

Мысль эта оказалась странным откровением даже для самого себя, и я с наигранным весельем заявил:

– Не, ты что? Ромыч готовит в разы лучше половины девушек.

– Папу бы инфаркт хватил от таких слов, – мама на секунду замолчала, но продолжила, – но его вызвали по работе.

– Домой? – прикидывая, смогу ли привести себя в порядок до приезда отца.

– Нет, в головной офис. Ты там как? Справляешься без нас? С девочками, надеюсь, спишь только в презервативах.

Ах, так значит, отец в командировке… Интересный поворот. Да и вопрос мамы звучит многозначительно.

– Ма-ам, справляюсь, конечно, я же не маленький, – отозвался, таки ж не удержавшись и подойдя к окну. – И имею прекрасный запас презервативов, чтоб не порадовать вас внуками раньше времени.

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как водительская дверца распахивается, выпуская наружу Вика, а после тот обходит автомобиль и открывает дверь даме.