А метал и вправду был хорош. И серебро вроде бы, да не совсем серебро. В руке держал твердый слиток, а как раскатывать стал, так он легче масла поддаваться начал. Кузнец наш как раз мимо шел, увидел мою работу, да так и остолбенел от негодования, что я такую красоту на люк угрохал. Но когда я сказал, что это я бабкин наказ выполняю, он только головой покачал в изумлении и помогать стал. Работал и не мог нахвалиться на чудный металл, но все равно сокрушался, что не на украшения этот слиток пошел — уж он бы постарался из него Марьянке всяких колец да сережек наделать.
Ну, значит, покрыли мы бабкиным серебром весь люк, да попробовали после в уголке сковырнуть, чтобы на прочность проверить. А металл так застыл — не только что сковырнуть — даже царапины от ножа не осталось. Что уж бабка там наколдовала, один Святой Пафнутий ведает.
Кстати, только сейчас вспомнил — кузнец-то с семьей уцелели. Ну и еще кто-то из наших односельчан — они еще два дня назад на ярмарку в город отправились, чтоб, значит, заранее приглядеться, да места получше выбрать. И твои родители тоже, Ника, они еще раньше ту ярмарку организовывать уехали.
Ну, а сегодня, перед тем, как всему случиться, бабка Культяпка у нас была. С Марьяной о чем-то шепталась, с детишками возилась. А когда уже совсем туче появиться, знахарка вдруг изменилась, помолодела, седина куда-то исчезла и морщины, сверкнула на нас глазами и властно приказала в новый погреб хорониться, да чтобы сидели как мыши, что бы ни сделалось. Я от удивления даже дар речи потерял, а Марьяна кинулась к ней, с нами хотела утащить, в погреб-то. Но эта молодая женщина отшвырнула Марьяну и снова приказала лезть в подпол, а сама раскинула руки и начала выкрикивать какие-то непонятные, но очень красивые слова. Ну, мы подхватили детей и вниз. Слышали только, что она встала на крышку погреба и что-то запела высоким чистым голосом. А потом раздался страшный удар, как будто множество топоров одновременно грохнули по крышке, на мгновение возникла ослепительная вспышка пламени или молнии и наступила полная тишина и темнота. Я еще решил, что свечку задуло. На ощупь нашарил, зажег, но глаза уже не видели. Сначала мы думали, что это пройдет, ведь после вспышки так бывает, но зрение не возвращалось.
Не знаю, сколько мы так сидели, но я решил, что бы там ни случилось, а надо выбираться. Попытался открыть задвижку, но ее заклинило. Взял заступ, начал сбивать, а тут и вы подоспели, — Влас глубоко затянулся и замолчал.
— Теперь я расскажу, — Марьяна вытерла слезы. — Нашу бабку Культяпку звали Маринэлла. Родом она со Звездного архипелага.
Как-то раз девушка со своими родителями приехала на Радужный погостить у дальней родни. Было ей в ту пору семнадцать лет. И вот, однажды, гуляя по лесу, она встретила красивого молодого мужчину. Он оказался эльфийским принцем. Маринэлла влюбилась в него с первого взгляда, принцу она тоже приглянулась.
Встречались они тайно. Принц был женат, но перед красотой Маринэллы не устоял, и потерял голову от любви. Конечно, они согрешили. Маринэлла не могла стать его женой, но ее это не печалило. Она беззаветно любила эльфа и не требовала ничего, прекрасно зная, что людской век много короче эльфийского.
Через некоторое время, она поняла, что у нее будет ребенок. Принц пришел в отчаяние, но девушка его успокоила и обещала, что когда малыш родится, она придет к нему, чтобы отец мог взглянуть на свое дитя. Она не сказала, что родители, узнав обо всем, отреклись от нее и уехали на Звездный, оставив ее на произвол судьбы. Для них это был несмываемый позор. Маринэлла ушла в город Ремесел и нанялась в услужение к одинокой старой женщине из гильдии пекарей.
В положенный срок родилась девочка, которую назвали Миланиэль, как и было условлено. Если бы родился мальчик, то имя ему дали бы Элэрин. Когда Миланиэль немного подросла, Маринэлла собралась в путь и отправилась к своему любимому, как и обещала. Но по дороге случилась беда — молодая женщина попала в разбойничий капкан. Острое железо пронзило ногу, раздробив кость, вот почему она потом всю жизнь хромала. Маринэлла упала, а выскочившие разбойники оглушили ее и, конечно же, всласть порезвились. Чтоб им собаки те резвые места отгрызли! А девочку забрали, да и удрали, пока женщина не пришла в себя и не начала звать на помощь.
Маринэллу нашли и выходили эльфы. Миланиэль они отыскать не смогли, сказали только, что она жива, но, видимо, на нее наложены неизвестные им заклятия, поэтому обнаружить ее местонахождение им не под силу. Своего принца она не видела. Он незадолго до этого уехал по делам на Деларон[28], и хотя он, конечно, сразу узнал о случившемся, но решил там задержаться, чтобы не обострять отношений с женой. Безусловно, эльфы не были святыми и приверженцами только своей расы, но в браки с людьми не вступали, хотя это не мешало им иметь возлюбленных на стороне. Правда и то, что эти связи никогда не афишировались. Тем не менее, как вы знаете, полукровок на Церре довольно много.
Маринэлла отлично все понимала и не питала иллюзий, но так уж получилось, что она подружилась с женой принца. Раз ее любимый выбрал эту эльфийскую девушку, значит, она оказалась достойной его любви. Маринэлла знала, что успеет состариться и умереть, а ее принц будет все таким же юным и красивым, как и его жена. А она… что ж, она благодарна ему за те минуты любви, которые он ей подарил, и пусть все так и остается.
Жена принца догадывалась, кто такая Маринэлла, и поначалу немножко ревновала, но, увидев, что молодую женщину гораздо больше угнетает потеря ребенка, а не отсутствие ее мужа, успокоилась. Маринэлла была красавицей, и, прекрасно зная ветреный характер мужчин своего племени, эльфийская принцесса особо не удивлялась, что ее муж не смог пройти мимо такой красоты.
Маринэлла прожила у эльфов несколько месяцев. Она многое узнала, научилась траволечению, магическим приемам и заклинаниям, и когда боль утраты дочери немного притупилась, попрощалась и ушла, куда глаза глядят. Так она добрела до нашей деревни и, услышав женский крик в одном из домов, зашла туда. В это время у моей матери начались родовые схватки, и Маринэлла помогла мне появиться на свет. Уходя от эльфов, она изменила свою внешность, и выглядела сморщенной старухой. Но материнские чувства всколыхнулись в ней, когда она принимала роды, и она осталась у нас в деревне, а мне заменила бабушку. Врачевательницей она оказалась искусной и в деревне ее приняли с радостью.
А сегодня она отдала мне кольцо и наказала передать его своей дочери. Маринэлла верила, что рано или поздно ее дочь найдется. Она сказала, мол, дочь почувствует, что это кольцо принадлежит ей, и спросит о нем. Если кто-то другой наденет его на палец, то ничего не произойдет, а у дочки оно засветится ярким светом, почувствовав эльфийскую кровь отца.
Кольцо это подарил ей принц, разыскавший ее в нашей деревне и разглядев под видом беззубой старухи. Он изредка наведывался к ней, но никто не видел, как приходил и когда уходил. Может быть, только господин Дрэй знал об этом, да он был не из болтливых. Иначе, откуда бы, как не от эльфа, у нее взялось то серебро, что она Власу принесла. Хотя, конечно, эльфы металлов не добывают, это гномье дело, да, видать, подгорные мастера когда-то принцу эльфийскому такой подарок сделали, а он его заговорил на свой манер.
Мила дрожащей рукой потянулась к Марьяне.
— Это мое кольцо! Дай его мне! — хрипло проговорила она.
Все обернулись к молодой волшебнице. Мила сидела бледная как полотно, губы ее дрожали, а по щекам текли слезы. Марьяна вложила кольцо в руку девушки и оно коснулось дужки другого Милиного кольца. И вдруг медальон, и старое кольцо Милы раскалились докрасна. Девушка вскрикнула. Цепочка вокруг шеи начала сжиматься, превратившись в удавку, а камень оказался головой цанки, змеи, от яда которой не было спасения. Змея уже открыла пасть и приготовилась нанести смертельный удар. Рой молниеносно прикоснулся своим кольцом к ядовитой твари, произошла вспышка, и змеи не стало. Не стало и колец на пальцах девушки и волшебника.
