Появившийся в дверях неблагой внимательно оглядывается, любопытно склоняет голову к ближайшей ветке вьюнка и тут же получает по носу! Тревожить Дея он не стал бы, но недружелюбное и явно магическое растение вовсе отбивает желание тут задерживаться. Вдобавок Бранну неловко вламываться к другу в спальню — и он уходит. Возвращается к дивану, вытаскивает из-под него походную сумку, приоткрывает окно…

Ой-ой! Я догадался!

Он хочет перелететь в свою комнату, чтобы оставить вещи, но его провожатый-то сторожит под этими дверьми! Причем с наружной стороны. Нет, никакого покоя с мальчишками! Приходится вспрыгнуть на Бранна: не бросать же его на растерзание Благого двора?

Ощущение полета на Вороне удивительное и очень особенное: уже от одного сидения верхом меня охватывает ветер его Дома, а тут вдобавок и ветер настоящий, ерошащий перья неблагого.

Комната, которую выбрал себе Бранн, оказывается бывшим чуланом для старой и разношерстной мебели. Надо признать, некоторый странный уют тут есть: каждый предмет удивителен и неповторим, обстановка легка и воздушна, всё можно переставить в любой момент. Здесь нет и намека на монументальность королевских покоев Майлгуира или строгий порядок Джареда. Можно забыть о лунках в паркете, кои продавлены за несколько тысячелетий и сами определяют месторасположенность всякой мебели. Можно расслабиться насчет понятий симметрии, порядка и прочих благих заморочек.

Неудивительно, что Бранну тут уютно.

Наш неблагой деловито засовывает сумку под стол, выбранный им в качестве письменного. Приглаживает перья, прикрывает на мгновение лицо и встряхивается: сегодня его первый самостоятельный день при Благом дворе. Похоже, он готов выйти из покоев.

Осторожно проверяет — как там за лоскутным воротником поживает Шайя, но фея спит себе и спит, как будто догоняет ощущение времени или восстанавливает потраченные силы. Все-таки столь крошечные волшебные создания нуждаются в большой магической поддержке. Ей повезло, что она нашла приют за шиворотом у мага.

А вот я пока не спешу пересаживаться с края его куртки на руку. Может быть, он меня и не заме…

— Луг, там тебя видно. Залезай хоть под рукав, если не одобряешь меня в целом.

Ох, Ворона, ты одно целое разочарование!

И как заметил? Приходится перелезть под толстую куртку, которая дарит ощущение безопасности словно доспех. Очень странный неблагой доспех.

Бранн, наперво поправив воротник и рукава, отправляется в библиотеку. Кажется, книги ему вместо еды, воздуха и питья — по крайней мере, когда наш неблагой оказывается среди высоких стеллажей, вздыхает он с большим облегчением.

Ворона переворачивает листы, время течет, утро проходит, и сюда начинают заглядывать первые благие. Конечно, по делам. Шепотки за спиной не трогают нашего неблагого, кажется, он их даже не слышит, но разузнавшая о нем публика начинает стягиваться в библиотеку. Мелькает даже парочка друидов, несущих себя и свое достоинство так, будто они тут короли.

Пф. Король тут мой Дей.

Шепотки усиливаются, сопровождают Бранна, когда он садится и встает, отходит к стеллажам, бормоча что-то, берет новые книги, но в этой неблагой голове под перьями нет и мысли обратить внимание на растущий недружелюбный шум. Звуки задвигаются подальше, как прибой или завывания ветра в кронах.

Но стоит какому-то небесному высказаться близко и в полный голос, брови Бранна сходятся на переносице. Перья на голове топорщатся возмущенно, и я не понимаю, что настолько зацепило Бранна во фразе:

— Король Дей точно слепой, назвать королевским другом, королевским волком это недоразумение!

Это было не самым гадким заявлением в его адрес за последние полчаса.

Бранн бережно прикрывает книгу, поднимается из-за стола и подходит к спавшему с лица небесному. Все-таки оскорбление королевского волка прямо в стенах Дома Волка… Пусть Бранн смотрится скорее королевской птицей, и опять же не орлом.

— Вы говорите слишком громко, и это задевает мою свободу, — бесстрастное лицо Бранна не кажется особо страшным. — Что хуже, это задевает свободу нашего короля. В Неблагих землях за такое вам вырвал бы язык ближайший стражник, — равнодушный и монотонный голос Бранна не имеет цели напугать, потому со стороны кажется просто сонным.

Собеседники небесного тихо хихикают за его спиной, явно представляя Бранна еще и тупым.

— Но мы в Благих землях, — кривится небесный пренебрежительно. — Здесь не действуют ваши дикие неблагие условности!

— Но я-то не благой.

Ворона произносит слова отчетливо и раздельно, не угрожая, но логично давая понять, эти условности дороги ему как память и отказываться он от них не собирается.

— А вы только что усомнились в моем и своем короле. Озвучили личное убеждение громко, как истину, смущая умы прочих ши. Я убедительно прошу вас не делать так впредь.

Бранн не угрожает небесному лично, не рычит и не впадает в ярость, как обычно делают волки, но его собеседник, в отличие от своих сопровождающих, хихикать явно не хочет. Бранн запутал его, не разобрать: это злые извинения или вежливые угрозы. И вовсе неясно, кто кого в итоге обидел.

Небесный осторожно кивает, Ворона тоже склоняет голову в ответ — вежливо и бесстрастно. Отходит к оставленной книге, нимало не заботясь о шепотках и передразниваниях за спиной насчет пегости, не-волкости, не-королевскости. Что и кому хотел, Бранн сказал. Кажется, его поняли.

Ох, Бранн, так тебя задело сомнение в Дее?

Наш неблагой вместо ответа досадливо поводит плечом и собирает часть книг в стопочку на край стола. Остальные церемонно и задумчиво возвращаются на полки.

Благие продолжают веселиться, наблюдая за Вороной. Пусть издалека. Даже лоскуты куртки кажутся им нелепыми, однако трогать стопочку или неблагого никто не решается — и Бранн спокойно уходит с ней к себе.

Надо сказать, даже столь пристальное внимание не беспокоит его в той мере, в которой должно: сквозь ветер и подробные мысли о боевой магии разных Благих Домов я слышу один вывод очень дальнего плана: у благих плохо развита фантазия.

Интересно, если его погладить по руке, он заметит? Надо же, заметил! С чего это я нежничаю? Что за «спасибо за поддержку»? И вовсе я не…

Вот уж да уж, Бранн, с чего… Да просто так, случайно задел!..

Фуф. Неблагой.

В своих покоях, которые все же не совсем чулан — тут есть окно и смежная маленькая комната, обнаруженная, судя по следам в пыли, за шкафом — наш неблагой осматривается, устраивает книги на рабочий стол и некоторое время стоит, придерживая виски руками. Похоже, я немного поторопился с выводами о безвредности вчерашней гулянки, и голова у него все же болит.

Бранн вздыхает глубоко, затем открывает глаза и шарит взглядом по стенам, будто выискивает что-то. В неблагих мыслях такая неблагая путаница, что я не могу помочь и поискать тоже!

Бранн заглядывает за высокий шкаф, залезает под стол, двигает кресла, тумбочки, диван, и вот оно! Как раз за диваном находит темный росток омелы. Удовлетворенно хмыкает, нагибается, морщится, а потом я чувствую, будто меня погрела моя госпожа — как самое ласковое солнце в мире!

Оказывается, сидеть на колдующем неблагом приятно. Ветер окружает плотным коконом, но теперь он напоминает ласковый бриз. Под воротником довольно вздыхает Шайя, а вот омелы на стене больше нет. Ворона для полной завершенности действия испепеляет пожухлый куст. И отслеживает огонек, который пробегает по корням, стремительно проносится по стене, выжигает пару побегов над дверью и лишь потом затухает.

Не знаю, что и для чего сотворил Бранн, но дышится полегче, а сидеть на неблагом теперь даже очень приятно. Ветер, всегда сопровождающий Ворону, становится домашним и теплым. Неудивительно, что Шайя от Бранна не отрывается и вовсе!

— Ну вот, другое дело.

И Бранна нисколько не волнует, что он говорит сам с собой в пустой захламленной комнате!

— Как это сам с собой, Луг. Ты же не спишь!

Поднимает руку на уровень своих глаз. Ой-ой, прямо хочется от него сразу спрятаться! Поддергивает рукав! Ай-ай!