— Я помню, — спокойно произнёс Северус в ответ, проведя рукой по моим обнажённым плечам. — Я буду осторожен. А ты не жди меня сегодня и ложись спать. Я не знаю, как долго там пробуду.

— Нет, я дождусь тебя, — немного успокоившись, возразила я, приобняв его напоследок. — Я не смогу спокойно спать, зная, что ты в опасности. Ты уверен, что я ничем не могу помочь?

— Да, Тина, уверен. Будь здесь и не переживай, я постараюсь побыстрее вернуться, — с этими словами он поцеловал меня в лоб и, встав с кровати, стал одеваться.

Мой супруг, вот уже месяц как одевавшийся весьма свободно даже на свои занятия, в этот раз выбрал более строгое облачение. Когда он закончил и повернулся ко мне, чтобы поцеловать на прощание, на нём был тот самый полностью застёгнутый чёрный камзол из плотной ткани, который он так любил носить раньше, до нашего «тесного» знакомства, и брюки из такой же ткани. И я с удивлением заметила, что в том серьёзном мужчине, который стоял передо мной, было совсем не узнать того юношу в белой полурасстёгнутой рубашке и чёрных брюках, ждавшего меня вчера у алтаря. Единственным воспоминанием о вчерашнем светлом утре было то самое кольцо из жёлтого золота, которое я надела в церкви на безымянный палец его левой руки.

— Может, тебе лучше его снять? — задумчиво предложила я, когда Северус немного отстранился от меня и собрался отойти от кровати.

— Ты о чём, любимая? — недоумённо спросил он, и я сразу же пояснила:

— Я про кольцо. Мне кажется, не надо никому из… тех людей, к которым ты сейчас собираешься, знать, какие перемены произошли у тебя в личной жизни.

— Нет, Тина, я ни за что не сниму это кольцо, — с тёплой улыбкой возразил Северус, присев на кровать, — тем более что вряд ли кто вообще заметит его на моей руке. А даже если и заметит, то в нашем кругу не принято обсуждать подобные темы. И чтобы ты понимала, до этого я был одним из немногих не связанных узами брака людьми на этих собраниях, ведь даже Беллатриса Лестрейндж, которую ты так невзлюбила с первого взгляда, и то уже лет двадцать пять как замужем.

— Надеюсь, счастливо? — ядовито поинтересовалась я, поскольку от одного воспоминания об этой безумной женщине у меня начинала закипать от злости кровь.

— Знаешь, я очень не завидую её мужу, — усмехнулся Северус в ответ. — Скорее даже искренне сочувствую. Я бы не смог спокойно смотреть на то, как моя жена восторженно смотрит на другого и даже периодически бывает в его спальне, причём совсем не скрывая этого.

— Ты о чём? — спросила я, не совсем понимая значения услышанного. — Разве она не замужем за Тёмным Лордом? Неужели он мог допустить подобное?

— Нет, Тина. Её муж — Рудольфус Лестрейндж.

— А Волан-де-Морт?..

— Я оговорился, прости меня, — рассмеялся Северус, осознав несуразность нашей беседы. — Теперь он единственный неженатый человек на этих собраниях.

— А ты ещё говорил, что в вашем кругу не принято обсуждать подобные вещи! — со смехом заметила я, привстав и выпрямив спину. — А в итоге все про всех всё знают. И про тебя тоже сразу узнают…

— Пусть узнают, в этом плане мне нечего скрывать, — просто ответил он и, встав с кровати, направился к выходу из спальни. — Мне пора идти. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — произнесла я на прощание, когда Северус обернулся у самого выхода. — Будь осторожен…

— Конечно, — улыбнувшись, пообещал он и скрылся в темноте коридора, а затем, спустя несколько секунд, я услышала, как хлопнула входная дверь.

От этого хлопка мне стало как-то не по себе, но ещё более не по себе мне было от осознания того, что я впервые осталась в спальне нашей спальне одна так надолго. Чтобы хоть как-то скоротать время до прихода Северуса, я встала с кровати, накинула на себя одну из его рубашек и взяла из большого шкафа с книгами учебник про змеиные яды, а затем с тяжёлым сердцем погрузилась в изучение этой сложной темы с единственной надеждой, что те тревожные мысли, успевшие закрасться ко мне в душу, хоть немного отступят. Но страх был теперь моим верным спутником, поэтому каждые десять минут я против своей воли поглядывала на настенные часы, в ожидании того, как мой супруг вернётся домой, вернётся ко мне.

***

Как же медленно идут дни, когда они заполнены томительным ожиданием, когда они заполнены приятным предвкушением. Один день полз за другим, совершенно никуда не торопясь, и в какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что не знал, чем себя занять. Буквально за несколько дней интенсивной умственной работы я успел продумать все возможные варианты развития событий, даже совсем маловероятные, и теперь не знал, куда деть всё оставшееся свободное время. В какой-то момент я даже пожалел, что дал своему противнику так много времени на подготовку, ведь теперь мой разум работал абсолютно вхолостую.

Даже общие собрания теперь не вызывали в моей душе прежнего отклика, поскольку пока я не разберусь с основной на текущий момент проблемой, глупо было строить более долгосрочные планы. Но всё же эти общие встречи были весьма полезны, так как, во-первых, я до сих пор не терял надежды выйти из этого «поединка» победителем, и мне нужно было осторожно делать шаги к будущей цели, а во-вторых, на этих собраниях я мог дополнительно наблюдать за своим новым «другом».

Вот и в тот раз я задумчиво сидел во главе большого чёрного стола в зале в поместье Малфоев и слушал доклад Яксли о том, как обстоят дела в министерстве. И вроде бы всё было, как обычно, все мои приказы были выполнены, результаты от них были весьма неплохи, все собравшиеся, как всегда, или боялись меня, или боготворили, особенно Белла, которую я в последнее время очень поощрял вниманием. Всё было как обычно, всё шло своим ходом, но интуиция настойчиво говорила мне, что что-то было не так. А она ещё никогда до этого не подводила меня, никогда.

Я попытался понять, что же именно могло так насторожить меня, ведь чаще всего интуиция — это увиденное, но ещё не осознанное. Действительно, в тот вечер в десятых числах марта всё было, как и во все прочие вечера до этого, и, в общем-то, это было хорошо. Даже слишком. Пару раз я пристально посмотрел на Снейпа, но тот со свойственным ему ледяным спокойствием внимательно слушал доклады остальных и даже ни разу не посмотрел в мою сторону. Правда, кое-что всё же было не так, как обычно: обычно Снейп сидел по правую руку от меня, а в этот раз он сел слева. «Но не могла же моя интуиция так оживиться только из-за небольшой перестановки вокруг, верно?»

Впрочем, это было даже хорошо, что мой разум, в последнее время немного задремавший, снова активно анализировал ситуацию. Расслабляться сейчас было бы верхом глупости. Я без единой эмоции на лице дослушал все сообщения и новости, раздал все необходимые приказы и, закончив нашу небольшую дружескую встречу, направился к себе в кабинет, предварительно выразительно посмотрев на Снейпа, как бы напоминая ему, что он тоже должен там сегодня появиться. И действительно, не успел я встать на своё обычное место у высокого окна, как в мой кабинет уверенно постучали. Я услышал, как входная дверь открылась и закрылась, и кто-то за моей спиной сделал три шага мне навстречу.

— Вы хотели меня видеть, мой лорд? — до моего слуха донёсся полный ледяного спокойствия голос.

— Да, Северус, — я повернулся к облачённому в строгое чёрное одеяние Снейпу и внимательно вгляделся в его лицо, на котором не было написано ни одной эмоции. В этот момент интуиция уже вовсю предупреждала меня о скрытой угрозе, причём исходила она именно от человека, стоявшего передо мной. — Ты же внимательно слушал сегодня на общем собрании?

— Да, мой лорд, — ещё один стандартный ответ моего приятеля, но мозг судорожно искал подвох.

— Я тут получил ещё несколько сообщений, в письменном виде… — начал говорить я, а сам в это время прошёлся по комнатке и взял со стола несколько листков бумаги и протянул их ему. — Что ты думаешь по этому поводу?

На самом деле, в этих письмах, этих небольших докладах не было ровным счётом ничего полезного, ничего содержательного, так что мне был абсолютно неинтересен последующий ответ. Гораздо более интересным было наблюдать за своим «помощником», не боясь, что он заметит мой изучающий взгляд. И моя маленькая уловка сработала: всего через несколько мгновений я наконец увидел то, о чём меня весь вечер предупреждало чутьё.