Я эмоционально дёрнула руками, а Северус только тихо посмеялся и прошептал над самым моим ухом:

— Разве поначалу ты не испытывала ко мне то же самое?

— Нет, — успокоившись, ответила я. — Ты меня немного раздражал, но… кроме небольшой неприязни я как-то особо к тебе ничего и не испытывала. Прости меня, Северус, что тебе приходится всё это терпеть, я дрянь…

— Ничего страшного, я всё понимаю, — ласково произнёс он. — Только постарайся всё же держать себя в руках, ладно?

Я сразу закивала, а потом обречённо вздохнула и проворчала:

— Только вот толку от моих стараний… сам же видишь, он знает меня, как облупленную… если ему будет нужно, он точно воспользуется моей вспыльчивостью и упрямством, а я даже заметить этого не успею… он всегда так делал. И со временем ничего не изменилось. Ты бы так делать не стал.

— Не стал, — подтвердил Северус, а потом спустя несколько минут томительной тишины вдруг внимательно посмотрел на меня и с улыбкой спросил: — Что ты хочешь сегодня на ужин?

— Сам приготовишь? — улыбнувшись в ответ, поинтересовалась я, и он довольно поцеловал меня в ответ. — Нет, вы всё-таки очень разные! И именно за это я тебя и обожаю! Давай… на твой выбор, ты ведь тоже меня неплохо знаешь, не так ли?

— Конечно, — согласился Северус, а затем вдруг принялся целовать меня, так жадно, как будто больше он меня никогда не увидит. — Только немного позже, ты не против?

— Не против, — выдохнула я и принялась отвечать на поцелуи своего мужа, которые становились раз к разу всё отчаяннее, словно это были наши последние поцелуи.

***

Несмотря на то что вот уже неделю как Том был «преподавателем» ЗОТИ, причём весьма строгим и требовательным, но в субботу мои друзья, пришедшие ко мне как всегда с утра пораньше, были немало удивлены сменой ролей.

— Итак, женщина, тридцать четыре года, самостоятельно обратилась в приёмное отделение, жалобы на головную боль, головокружение, была двукратная рвота, зрительные галлюцинации. Тактика? — строго произнесла я, усевшись поудобнее на одном из стульев, а Том, поставив свой напротив, скрестил руки на груди и, не мигая, смотрел мне в глаза. — Доброе утро, Невилл.

— И тебе, Тина, — немного смущённо произнёс Невилл, подойдя к нам и пожав руку сначала Тому, а затем Северусу, который сидел за рабочим столом Тома и внимательно следил за ходом моего опроса. — Доброе утро, профессор Снейп, доктор Реддл.

— Анамнез заболевания? — уточнил Том, вежливо улыбнувшись Невиллу, а в это время к нам зашла Луна в компании Джинни, близнецов, их родителей, Тонкс и Дамблдора.

— Тина, привет! Чем занимаетесь? — радостно поинтересовалась Луна, пока остальные, тоже поприветствовав меня, занимали свои обычные места, но я, продолжая играть в «гляделки» со своим учеником, коротко ответила:

— Проверяю, насколько атрофировалась кора больших полушарий у нашего непревзойдённого гения. Анамнез заболевания? Заболела постепенно, три дня назад, причиной считает смену погоды, сутки назад, сразу после первой рвоты, появились галлюцинации.

— Данные физикального осмотра? — всё ещё избегая поспешного ответа на мой вопрос, уточнил Том, а гости, поняв, что к чему, тихо замерли, внимательно следя за каждым нашим словом.

— Что конкретно тебя интересует? — уклончиво поинтересовалась я, ведь задача была с подковыркой, и вот так просто давать подсказки мне очень не хотелось.

— Кожные покровы, видимые слизистые, температура, давление, пульс, уровень сознания, — перечислил он, внимательно смотря обжигающим взглядом прямо мне в глаза, и мой допрос стал больше походить на игру в покер, чем на обсуждение клинического случая, потому как и ежу было понятно, что моей целью было запутать его, а Тома — показать, что он всё ещё способный врач.

— Сознание… лёгкая оглушённость, кожные покровы немного желтушные, склеры желтушные, температура тридцать восемь, давление восемьдесят на пятьдесят, пульс сто сорок, — ответила я, тоже скрестив руки на груди.

— Что с печенью по биохимии? — мой «ученик» всё-таки попался на крючок, и я довольно улыбнулась.

— Ферменты зашкаливают. Тактика?

— Что-то мне подсказывает, что это непрофильный пациент… — неуверенно протянул Том, и я, ещё шире улыбнувшись, поинтересовалась:

— И куда ты его отправишь, если он не профильный?

— В инфекционное отделение, — вынес наконец вердикт наш гений, и я, помолчав немного, смакуя свою победу, флегматично произнесла:

— Хорошо. Только в инфекционном отделении через два часа стало на один труп больше, поскольку вы ошиблись, доктор Реддл, пациент был профильный. А из патолого-анатомического отделения на следующий день после вскрытия пришёл ответ…

В этот момент я посмотрела на стол, за которым сидел Северус, потому как на нём лежала бумага и мой Parker, но мне было так лень вставать, что я уже десять раз пожалела, что не волшебница и не могу воспользоваться замечательным заклинанием Акцио. Северус, заметив мой взгляд, усмехнулся, а затем взял в руки нужные предметы и подошёл ко мне.

— Спасибо, — тепло улыбнулась я ему, когда пергамент и ручка оказались у меня в руках, и он, поцеловав меня в щёку, прошептал:

— Не за что, — а затем снова вернулся на своё место, чтобы продолжить следить за ходом нашего с Томом противостояния.

— Итак, из патолого-анатомического отделения вы получили вот такой результат, доктор Реддл… — мне пришлось сделать небольшую паузу, во время которой я без лишних подробностей изобразила протокол вскрытия, а после протянула бумагу Тому.

Тот, только вчитавшись в написанное, недовольно пробормотал:

— У тебя как был дрянной почерк, так и остался… и вот что здесь написано?.. Ха!

— А вы сначала попишите с моё, доктор Реддл, а потом я посмотрю на ваш почерк… — надменно парировала я, но Том, дочитав протокол до конца, возмущённо воскликнул:

— Так нечестно! Ты сказала, что кожные покровы чистые, и в анамнезе заболевания тоже не было контакта с ядовитыми пауками! Где ты их вообще видела в Англии?! Я тоже немало писал, но мой почерк по-прежнему каллиграфический.

— Твой почерк каллиграфический потому, что ты почти сорок лет бездельничал, а не писал, как некоторые, десять лет подряд по пять историй в день… Я их видела в Австралии, где же ещё? Между прочим, сейчас с учётом распространённости перелётов такое даже в Англии не редкость, и надо быть готовым ко всему. Пациентка не заметила укуса, так оно чаще всего и бывает у этого вида, а сам укус в латеральной области левого бедра, выглядит как небольшой прыщик, при осмотре заметить невозможно. А умерла она от вклинения… Надо же, какой промах… — у меня абсолютно не было цели скрывать своё самодовольство, но Том даже и не собирался сдаваться.

— Про зрачки тоже ни слова!..

— А ты не спрашивал, — я мельком посмотрела на Северуса, и тот, улыбнувшись, покачал головой в сторону, поскольку уж кто был мастером заваливать учеников, так это Северус, но даже он не вёл себя так на занятиях. — Ты вынес тактику, она оказалась неправильной, так что хватит возмущаться. Но я могу дать тебе ещё один шанс, если тебе так хочется отыграться…

— Хочу, — твёрдо ответил Том, и я, переведя взгляд на своего упрямого «ученика», снова начала диктовать условия:

— Мужчина, сорок лет, простые слуховые галлюцинации, головная боль, считает себя больным месяц…

— Данные томографии? — в лоб спросил он, и я, уже нисколько не хитря, ответила:

— Объёмное образование в левой височной доле. Тактика?

— Плановая операция, — нисколько не сомневаясь, ответил Том, и я, довольно улыбнувшись, произнесла:

— Показания, противопоказания, методы обследования, подготовка, ход операции, три варианта минимум, анестезиологическое пособие, осложнения и их предотвращение.

— А я-то думал, почему всё так просто, — усмехнулся Том, догадавшись, почему условие было настолько прозрачным. — Это надолго…