В последнее время Северус завёл у себя дурацкую привычку зачёркивать прошедший день, хотя ждать ему, в общем-то, было уже нечего. Я уставилась на сегодняшнее число, пока ещё не перечёркнутое, и из глубин памяти всплыло воспоминание, повергшее меня в ещё большее смятение.

В тот день в начале марта я зашла в свой кабинет, уставшая и злая, уже ближе к вечеру, поскольку с утра отчитала трёхчасовую лекцию на кафедре для пятого курса, а потом меня сразу же вызвали на экстренную операцию в другое отделение. Я плюхнулась в своё кресло и, закрыв глаза, стала растирать виски, чтобы немного прийти в себя. И вдруг в сознании всплыла наша с доктором Реддл вчерашняя ссора, и я усмехнулась про себя, вспомнив, что же именно ему сказала.

Если мне не изменяла память, то сегодня на моём столе должно было лежать его прошение об увольнении по собственному желанию, поскольку вчера мой бывший ординатор допустил весьма весомый промах, за который я его хорошенько отпесочила. Если честно, я очень сомневалась, что этот упрямый баран, так долго добивавшийся этого места, вот так добровольно покинет его, но всё же открыла глаза и взглянула на рабочий стол в поисках заветной бумажки.

Но вместо заявления на моём столе были истории болезни, папки с административными документами на подпись, а на всём этом безобразии лежал маленький чёрный бархатный футляр для ювелирных украшений. Удивившись своей находке, я взяла коробочку в левую руку и приоткрыла её. Внутри было кольцо из жёлтого золота с массивным чёрным бриллиантом, на котором был изображён неизвестный мне знак, а именно треугольник, разделённый вертикальной линией пополам, а в него был вписан ещё и круг. Хоть я и не сомневалась, что камень был именно бриллиантом, но он был каким-то… странным. И я прекрасно знала, что настолько странный предмет мог принадлежать только одному человеку, который сейчас был где-то неподалёку в отделении.

Не знаю, сколько времени я так задумчиво смотрела на камень, но вырвало меня из оцепенения отчётливое ощущение чьего-то внимательного взгляда. Оторвавшись от кольца, я повернула голову и вопросительно уставилась на молодого черноволосого парня в зелёном хиркостюме и расстёгнутом белом халате, прислонившегося к косяку двери и с интересом наблюдавшего за моими действиями.

— Доктор Реддл, если вы надеетесь, что мой сейф надёжнее ячейки в банке, то вы сильно заблуждаетесь, — язвительно заметила я, закрыв футляр и пододвинув его к краю стола. — Так что заберите обратно свою драгоценность, пока её не украли прямо из-под вашего носа.

— Нет, профессор Д’Лионкур, я вовсе так не считаю, — усмехнувшись моей реплике, произнёс он приятным глубоким голосом, а потом добавил, подойдя ближе к моему столу: — Впрочем, банковская ячейка — тоже не совсем подходящее место для этого украшения. Мне кажется, что больше всего этому кольцу будет комфортно на вашей левой руке, профессор.

— Доктор Реддл, если вы считаете, что подобного рода взятка поможет вам избежать увольнения из этого отделения, то вы очень ошибаетесь, — уже более строгим тоном проговорила я, возмутившись тому, что этот мальчишка хотел задобрить меня настолько дорогим подарком.

Красавец, а того молодого хирурга с аристократической внешностью и глубокими чёрными глазами по-другому просто нельзя было назвать, уже в открытую рассмеялся моим словам и, взяв футляр в руку, насмешливо спросил:

— Профессор Д’Лионкур, вы же такая умная женщина, лекции читаете, отделением заведуете, неужели вы ещё не поняли, зачем я положил это кольцо на ваш стол?

Я недоуменно уставилась на него в ответ, действительно не понимая, что он хотел всем этим сказать, и мой бывший ученик, сразу догадавшись об этом, картинно вздохнул и, открыв футляр, подошёл ко мне на расстояние одного шага, опустился на одно колено и, уверенно смотря прямо мне в глаза, произнёс:

— Профессор Тиана Клодетта Д’Лионкур, вы согласны стать моей супругой, отныне идти со мной по жизни рука об руку, в горе и радости, в болезни и здравии?

Услышав это, я открыла рот от удивления, а потом на меня начала накатывать волна раздражения, поскольку я догадалась, что этот наглец всего лишь решил таким образом отыграться на мне за вчерашнюю ссору. Но он, увидев перемены в моём лице, сразу же дополнил:

— Профессор, это не шутка. Я делаю вам официальное предложение руки и сердца, и отныне ни за что не откажусь от своих слов. Вы согласны?

Я растерянно поморгала пару раз, судорожно думая, что всё это могло значить, ведь от такого человека, как доктор Реддл, можно было ожидать что угодно.

«Ни за что не откажусь от своих слов, — повторила я про себя его последнюю фразу. — Это мы ещё посмотрим… Если ты думаешь, что сможешь отомстить мне за вчерашнее, то сильно ошибаешься!»

— Я согласна, — коротко ответила я, решив про себя, что таким образом смогу ещё сильнее испортить ему жизнь, что он даже ещё пожалеет, что решился на такую наглость.

— Чудесно, — улыбнулся доктор Реддл и, достав из футляра кольцо, надел его мне на безымянный палец левой руки. — С этого момента я самый счастливый человек на свете.

— Я очень рада за вас, доктор Реддл, — язвительно ответила я и, повернувшись к столу, начала невозмутимо разбирать бумаги на нём.

— Когда вы хотите провести церемонию? — вежливо поинтересовался мой… жених, присев на стул для посетителей прямо напротив меня.

— Доктор Реддл, я очень занятой человек, и у меня куча других проблем в голове, которые нужно решить, причём в ближайшем будущем, — безразлично заметила я, начав разбирать документы на подпись. — Поэтому я предоставляю вам полную свободу действий в этом вопросе. Только если вы будете заниматься им в ущерб своей основной деятельности, то можете даже не рассчитывать на какие-то послабления с моей стороны.

— Я даже не надеялся на это, профессор Д’лионкур, — рассмеялся он в ответ, но я не подняла на него взгляда. — Что ж, я думаю, на подготовку потребуется какое-то время, скажем, месяца два…

Мой бывший ученик взглянул на календарь, висевший за моей спиной, и продолжил развивать свою мысль:

— Сегодня десятое марта. Значит, церемония будет десятого мая. Вы согласны?

— Да, — задумчиво протянула я, вчитываясь в один из приказов, — напомните только, чтобы я отметила этот день в своём ежедневнике, а то сами знаете, я легко могу забыть о чём угодно, если не запишу.

— Профессор Д’Лионкур, можете не сомневаться, я не дам вам забыть про это событие, — рассмеялся моим словам доктор Реддл, вставая со своего места. — Я загляну к вам послезавтра, чтобы поподробнее обсудить этот вопрос. Я надеюсь, вы сможете выделить этой незначительной беседе час своего драгоценного времени ближе к вечеру?

— Да, думаю, смогу, — всё же посмотрев на наглеца, ответила я. — Жду вас в среду в четыре часа и ни минутой позже, вы меня поняли?

— Благодарю за такую немыслимую щедрость, — вежливо поклонившись, с улыбкой проговорил на прощание он и вышел прочь из моего кабинета. Я же растерянно посмотрела на левую руку, на которой красовалось то самое кольцо, и усмехнулась про себя, подумав, что это будет самый короткий брак в моей жизни.

«Десятое мая, — повторила я, вернувшись к реальности. — Северус, ну почему ты оставил меня одну именно в этот день?»

Я достала из ящика стола свою ручку, которую заранее оставила там на всякий случай, и, подойдя к календарю, зачеркнула это число.

«Будем считать, что он уже прошёл», — решила я, идя по малолюдным коридорам в сторону обеденного зала. Но я даже не представляла, как же ошибалась в тот самый момент: этот несчастный день только-только начался.

***

Какая же прекрасная погода стояла в тот самый несчастный день, десятого мая! Пока я шла к своему месту за преподавательским столом, успела десять раз пожалеть, что рядом не было Северуса, ведь вместо того, чтобы обедать в многолюдном помещении, полностью залитым солнечным светом, мы могли устроить пикник где-нибудь подальше от замка и наслаждаться обществом друг друга.