Немного поразмышляв над этим обстоятельством перед ужином в понедельник, я пришла к одному простому выводу: скорее всего, все всё поняли и смирились, ведь ни один преподаватель, включая самого директора Хогвартса, даже виду не подал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. А в том, что все преподаватели уже были в курсе произошедшего, я сразу догадалась по многозначительной улыбке, сопровождавшей каждое обращение «мисс Велль» ко мне, причём не только от декана моего факультета, который знал об этом из первых уст, но и Помоны Стебль, и Септимы Вектор, и Чарити Бербидж, преподавателей Травологии, Нумерологии и Магловедения. Казалось, были в курсе все до последнего обитателя замка, кроме одной исключительно непробиваемой и, как всегда, стоявшей особняком личности — Долорес Амбридж.
Надо признаться, в этот раз я была безумно рада такому ослиному упрямому отрицанию очевидных вещей главного инквизитора Хогвартса. Она упрямо отрицала возрождение Волан-де-Морта, в котором убедились все остальные после массового побега из Азкабана в середине зимы. Она упрямо отрицала всеобщую ненависть к её персоне, которую испытывали к ней не только учащиеся, но и преподаватели. Она упрямо отрицала тот простой факт, что её приказы ровным счётом ничего ни для кого не значили, и что у неё никогда не будет такого же авторитета, как у всеми любимого директора школы. А теперь она упрямо отрицала тот факт, что одна из учениц вышла замуж за преподавателя, и все давно обо всём догадались.
Да, именно из-за Долорес Амбридж мне приходилось сидеть на парах, хотя никто уже, собственно говоря, ничего от меня не ждал на них, и я могла спокойно читать что-нибудь интересное или наблюдать, как тренируется в практических упражнениях Невилл. Именно из-за неё мне приходилось писать все эти проверочные тесты на занятиях по Защите от Тёмных искусств, ведь по всем остальным предметам этот вопрос, как и с домашними заданиями, отпал сам собой. И именно из-за ослиного упрямства этого вечно одетого в розовое недоразумения я могла спокойно жить в замке рядом со своим мужем, за что я ей в конечном счёте была очень благодарна.
Мне так забавно было сидеть на паре по Зельеварению во вторник после обеда и слушать объяснения Северуса по поводу приготовления очередного зелья, поскольку, во-первых, я и так наизусть знала весь рецепт приготовления, а во-вторых, я не могла оторвать от него взгляда всё занятие и не могла при этом не улыбаться. И всю пару улыбка не сходила и с лица моего мужа, который действительно будто помолодел лет на десять или даже пятнадцать.
«Каким же он стал расслабленным, спокойным в последнее время, — размышляла я, в то время как Северус проходил по рядам и проверял результаты нашей работы в самом конце занятия. — Как же он красив сейчас…»
— Невилл, ты иди пока на Уход, а я тебя попозже догоню, ладно? — растерянно протянула я, когда Северус объявил об окончании занятия, и все стали собирать вещи, чтобы отправиться на следующее.
— Хорошо, Тина, — с улыбкой произнёс он, догадавшись о моих намерениях в этот маленький перерыв побыть вдвоём с преподавателем Зельеварения. — Только сильно не опаздывай, договорились? Хагрид обещал сегодня показать что-то интересное…
— Да-да, конечно, — сразу пообещала я, а сама подумала, что ничего в этом мире не могло заинтересовать меня больше, чем мужчина, опершийся сейчас ладонями о край своего рабочего стола и наблюдавший за тем, как студенты потихоньку покидали его класс.
Я медленно начала собирать вещи, но как только последний человек покинул кабинет, и мы остались с Северусом одни, я тут же сорвалась со своего места и бросилась к нему в объятия. Северус сразу же поймал меня и принялся с жадностью целовать, как будто всю ночь накануне я не лежала с ним в одной кровати. Сделав два шага вперёд и всё ещё не отпуская меня, он аккуратно посадил меня на одну из первых парт, а я в это время с неисчерпаемой любовью целовала его горячие губы. И тут где-то справа от нас раздался полный потрясения женский голос:
— Профессор Снейп, извините, я забыла у вас… — мне показалось, что он принадлежал одной из моих соседок, Лайзе, но поворачиваться и проверять, так ли это на самом деле, мне очень не хотелось, впрочем, как и моему мужу, так как мы не могли заставить себя даже на короткий промежуток времени прервать наш страстный поцелуй, — …свою чернильницу…
Северус неопределённо махнул рукой в сторону одной из парт за его спиной, мол: «Забирай что хочешь и уходи», а потом обхватил горячими ладонями моё лицо и ещё сильнее стал целовать меня. В этот момент мне хотелось посмотреть на потрясённое лицо своей соседки, хотелось посмотреть, был ли вообще кто-нибудь помимо неё в классе, но я была не в силах оторваться от мужчины рядом со мной. Спустя минуты две до моего слуха донеслись неуверенные шаги, направлявшиеся в противоположную от нас сторону, а потом уже в обратном направлении. И как раз в тот момент, когда Лайза, точно пребывая в шоковом состоянии, должна была покинуть кабинет, в дверях раздался другой голос, уже принадлежавший юноше:
— Профессор Снейп, вы просили меня зайти к вам сегодня… — я сразу узнала обладателя голоса, Эдриана Пьюси, но опять-таки, прекращать такое увлекательное занятие никто из нас двоих явно не собирался, — …для того, чтобы обсудить одно задание… для ЖАБА…
Я была готова поспорить на что угодно в этот момент, что от увиденного гордый красавец замер на месте, словно в него кто-то попал заклинанием Остолбеней. Да и было отчего замереть на самом деле, ведь уже месяца три, не меньше, мы как бы «встречались» с ним, а теперь я в открытую целовалась с деканом его факультета.
— Мистер Пьюси, подождите десять минут в коридоре за закрытой дверью, пожалуйста, — Северусу всё же пришлось оторваться от своего занятия, чтобы произнести эту фразу, хотя всё это время он неотрывно смотрел на меня, а не на своего подопечного. Мы услышали несколько тихих шагов, а потом и хлопок закрывшейся двери. — Тина…
— Весь этот спектакль только для Амбридж, верно? — шёпотом спросила я в перерыве между поцелуями. — Вся школа, кроме этой непробиваемой упрямицы, уже дня два как в курсе, что ты женился. И все даже догадались, на ком…
— Да, я знаю… — так же шёпотом ответил он, крепче сжав меня в объятиях. — Думаешь, она поверит, если кто-нибудь ей доложит, что мы целовались в подземелье?
— Во-первых, никто не доложит… — с перерывами произнесла я, переводя дыхание. — А во-вторых, не поверит… Что ты ей скажешь, если эта жаба вдруг спросит тебя про кольцо?
— Что это не её дело. А ты?
— Примерно то же самое, но более вежливо, — улыбнулась я, немного отстранившись от него. — Нам осталось потерпеть три месяца… Не хочу в этом признаваться, но, надеюсь, это проклятье действительно правда, и она отсюда уедет.
— Поверь моему обширному жизненному опыту, так и будет, — уверенно заявил Северус, проведя руками по моей талии. — Тебе пора на занятия. А мне выполнять свои прямые обязанности.
— Конечно, любимый, — я крепко прижалась к нему и поцеловала в последний раз. — До вечера.
— До вечера, любовь моя, — Северус отстранился от меня и направился к своему рабочему столу, — и передай мистеру Пьюси, что он может зайти, если он всё ещё ждёт, конечно, а не побежал рассказывать об увиденном остальным учащимся.
— Хорошо, передам, — усмехнувшись его последним словам, я быстро направилась к входной двери и, приоткрыв её, не смогла не обернуться и не улыбнуться на прощание Северусу. Затем я вышла в коридор и закрыла за собой дверь.
— Пьюси, ты можешь проходить, — невозмутимо обратилась я к слизеринцу, который прислонился к одной из каменных стен и с оглушённым видом смотрел невидящим взглядом в конец коридора.
Услышав мои слова, он подошёл ко мне и изумленно на меня посмотрел.
— Велль, неужели это правда, и ты?..
— Эдриан, ты же прекрасно знаешь, что у меня теперь немного другая фамилия, — тихо проговорила я, почти вплотную пододвинувшись к нему, — которая тебе не понаслышке известна… Но ты же не какая-нибудь сплетница с Пуффендуя, чтобы трепаться об увиденном сейчас со всеми подряд, не так ли?
