Но поставить стакан обратно не успела, так как Том вновь неслышно встал позади меня и осторожно взял его из моих рук, а затем поставил на маленький столик рядом с графином. Я удивлённо-возмущённо посмотрела на него, и он довольно тихо пояснил:
— Думаю, тебе уже хватит… Знаешь, мне кажется, надо было всё-таки установить металлоискатели на входе…
Том снова подошёл ко мне со спины и наклонился так, что его лицо почти что касалось моей правой щеки, и я непроизвольно задержала вдох от такой близости. Он вытянул вперёд правую руку и, аккуратно проведя по обнажённой коже моего бедра снизу вверх, вынул из подвязки нож и поднёс к моему лицу. От его прикосновений я чуть сама не потеряла сознание, ведь они были такими родными, такими желанными, но всё же взяла себя в руки и невозмутимо забрала у него нож.
— Ах, ты про это… — беспечно сказала я, помахав тонким лезвием из стороны в сторону.
Том выпрямился и опять встал напротив меня, чтобы посмотреть мне в лицо, и я, улыбнувшись и не сводя с него глаз, швырнула нож в сторону. Все удивлённо уставились на человека, изображённого на портрете прямо над входом в столовую: нож располагался ровно посередине расстояния между глазами пожилого волшебника с седыми волосами. Том изумлённо посмотрел на меня, поскольку я сделала настолько точный выброс, неотрывно глядя прямо ему в глаза, а я только рассмеялась и весело заметила:
— Я же говорю тебе, я ещё вполне трезвая!
— Но беззащитная… — возразил он, и я сразу перебила его звонким смехом:
— Ты серьёзно считаешь, что у меня с собой только один нож?
Услышав это, Том довольно улыбнулся и опять начал прогуливаться по комнате, а я весело начала развивать свою мысль:
— Знаешь, в чём прелесть холодного оружия, дорогой?
— В чём же?
— В том, что его можно использовать… quantum satis[4]. Сколько нужно, — непринуждённо ответила я, снова откинувшись на подлокотник и скрестив руки на груди. — И в умелых руках даже одним маленьким ножом можно натворить достаточно дел… а если их будет ещё и несколько…
Вот он, тот момент, когда вуаль шуток спала, и теперь я выглядела не красивой куклой властного и опасного хозяина, а вполне себе равным соперником. Не менее опасным, чем его нынешняя пассия. Только вот единственным отличием меня от неё было то, что я могла абсолютно не подчиняться самому опасному волшебнику столетия, и все присутствующие уже успели это понять.
— Кстати, а что это были за девушки, которых ты сегодня ждал? — я попыталась сменить тему, ведь напряжение в воздухе достигло своего предела, и никто не хотел его нарушать. — Я, надеюсь, не помешала тебе своим приходом?
— Нет, что ты. Я всегда рад тебя видеть, — невозмутимо заверил меня Том, не отрывая от меня пламенного взгляда. — Северус всего лишь обещал мне привести сюда одну девушку, студентку Хогвартса, с которой я очень хотел побеседовать. А немного позже он ещё хотел пригласить к нам на собрание свою жену…
— И как ты всё-таки мог заподозрить меня в измене с Северусом, милый?! — снова картинно возмутилась я, нахмурив правую половину лица. — Для меня связь с человеком, уже состоящим с кем-то в законном браке, последняя низость… не правда ли?
Если до этого я только легко намекала на его связь с миссис Лестрейндж, то в этот раз это было почти прямое обвинение. Том не мог догадаться об этом, так что его смех был вполне закономерным, а вот последующая фраза немало удивила меня.
— Ты же прекрасно знаешь, что я принадлежу только тебе…
В этот момент моё превосходство стало абсолютным, поскольку Тёмный Лорд, так легко убивавший до этого людей и державший долгое время в страхе всех присутствующих, открыто заявил, причём без капли иронии в голосе, кто имел власть уже над ним, полную и безграничную.
— Да, знаю, — попав под гипноз его красных, но таких… до боли любимых глаз, тихо ответила я, а потом, поморгав, более уверенным тоном добавила: — Именно поэтому этот нож сейчас торчит из полотна над входом, а не из её черепа.
Услышав мою фразу, Беллатриса вскочила с места и, резко взмахнув палочкой, истошно прокричала:
— Круцио!
Но… ничего не произошло. Она ошарашенно уставилась на меня, а я посмотрела на Тома, и мы с ним одновременно громко рассмеялись.
— Дорогая, ножом было бы гораздо эффективнее!
— Сядь, Белла, если тебе ещё дорога твоя жизнь… — смотря прямо мне в глаза, произнёс он, а потом подошёл вплотную к своему стулу, котором я сидела, и осторожно взял в сильные руки мою правую стопу, будто моя нога была сделана из тончайшего фарфора. — Я бы на твоём месте не стал испытывать терпение профессора Реддл…
Беллатриса, словно раненый зверь, осела на свой стул, а Том аккуратно положил мою стопу к себе на левое плечо и, наклонившись, поцеловал внутреннюю поверхность моей голени. Я резко выдохнула, ведь это прикосновение губ насквозь пронзило моё сердце. Как же мне было больно в этот момент от этого невинного жеста, лёгкого поцелуя, потому как Том прекрасно знал всю карту моего тела, он выучил её за шесть лет нашей совместной семейной жизни. И сейчас не только я могла сделать ему больно. Том тоже мог причинить боль мне.
Отчаяние на моём лице промелькнуло буквально на сотую долю секунды, но Том сразу заметил его.
— Ещё буквально десять минут, дорогая, — шёпотом попросил он, аккуратно положив мою ногу обратно на подлокотник. — Десять минут твоего терпения…
И Том отошёл от меня и медленно начал последний круг вокруг стола.
— Трэверс, ты выполнил моё поручение? — в его уверенном голосе промелькнула… растерянность, я сразу уловила её, но не понимала, из-за чего она вдруг появилась.
Очередной Пожиратель начал отчитываться о проделанной работе, а я с ужасом осознавала, что через десять минут… «Неужели он выполнит обещанное через десять минут?» Тихие звуки шагов Тома отдавали в уши, словно это они, а не стрелки часов, отсчитывали время. И эти шаги были всё ближе и ближе ко мне. Наконец, он вернулся на ту точку, прямо напротив меня, с которой начал последний круг, и тут я услышала, как Северус вскочил со своего места.
Но он не успел взмахнуть палочкой, ровно как не успел и его соперник. Я, резко вскочив на ноги, бросилась к Тому и страстно впилась ему в губы. Он моментально выронил волшебную палочку из рук, крепко обнял меня, обхватил ладонями мои бёдра и, со всей силы больно вжав меня в одну из стен, так же неистово принялся целовать в ответ. Быстро проведя ладонями по моим плечам, он захватил края смокинга и резко дёрнул их в стороны, отчего пуговицы оторвались от ткани и со звоном посыпались на пол. Том отпустил меня буквально на тридцать секунд, чтобы стащить пиджак, а я в это время смогла стащить с него жилетку и кинуть в сторону, а потом он снова сжал меня в стальных объятиях, от которых я буквально потеряла остатки разума.
Расстегнув негнущимися пальцами две верхние пуговицы белоснежной сорочки, я провела ледяными руками по невероятно горячей, бледной коже шеи и груди, и сквозь поцелуи почувствовала резкий выдох. Том всегда так реагировал, когда я касалась его холодными руками. Я по старой привычке сразу отдёрнула руки, но он, почувствовав это, вернул их на прежнее место, с ещё большей страстью продолжая целовать меня и ещё сильнее прижимая моё тело к себе. В этот момент мне показалось, что я разорвусь на тысячу частей, осколков, от боли и счастья, которые полностью затмили разум. Какой же я дурой была, когда думала, что смогу убить его! Я была полностью в его власти, я горела от его касаний, от его сильных ладоней, что сжимали мои ноги, крепко сжимали, до боли. Я горела от его губ, таких родных, таких любимых губ, что с жаром отвечали мне сейчас. Я одновременно истекала кровью и была на грани экстаза от одного только его поцелуя.
— Пошли все вон отсюда, немедленно, — прошептал Том, немного отстранившись от меня и неотрывно глядя мне в глаза. — ПРОЧЬ!
Последнее слово он громко рявкнул, и за его спиной послышались резкие звуки отодвигаемых стульев и множества шагов, в спешке покидавших комнату. Я не обращала на них никакого внимания, растерянно глядя прямо в багряно-красные глаза, и точно таким же взглядом Том смотрел на меня в ответ. Он коснулся губами моей левой щеки, с которой снова струйкой потекла кровь, и, пропитав моей кровью свои губы, снова принялся неистово целовать меня, как будто и не было всех этих долгих тридцати семи лет разлуки. Как будто и не было всего того ужаса, что случился за эти долгие годы…
