— Да как тут можно угадать?! — возмутилась я под громкий смех моих друзей.

— Да в этом-то как раз и проблема, Тинь-Тинь, что тут не угадать! По-моему, между твоими мужьями гораздо больше общего, чем между этими рыжеволосыми шалопаями, похожими как две капли воды! И, между прочим, это прекрасное доказательство старой пословицы: «Всё новое… — Лестат махнул рукой в сторону Северуса, — …это хорошо забытое старое», — на последних словах он указал на Тома, и смех усилился стократно.

— Очень хорошо забытое… — протянул Том, ехидно улыбнувшись мне.

— Нисколько не забытое! — воскликнула я, уже чуть не плача от осознания того тупика, в котором я была забита.

— Кстати, Северус, а ты не хочешь сыграть со мной партейку в шахматы? — повернувшись лицом к зельевару, внезапно предложил Том. — Мне уже давно не попадался достойный противник!

— Конечно, Том, — согласился он, с широкой улыбкой взглянув на меня.

Том взмахнул палочкой, и на столе неподалёку появилась шахматная доска. Когда эти двое расположились по разные стороны от доски и начали партию, Том как бы ненароком кинул мне:

— Знаешь, Тинь-Тинь, с твоими мозгами ты бы тоже могла научиться играть в шахматы…

— С моими мозгами я играю в покер и на суммы, в которых от шести нулей и больше в твёрдой валюте… — высокомерно заметила я, всё ещё злясь от той дурацкой ситуации, в которую опять умудрилась вляпаться.

— Да уж, это точно, дорогая! — Лестат встал со своего места и, обойдя мою кровать, сел на другой её край, чтобы следить за ходом партии. — Знаете, ребята, может, в любви ей и не везёт, а вот в картах — дьявольски! Помнишь, как ты однажды сорок лет назад выиграла у сына главаря якудзы двести миллионов?

— Якудза?! — взвился Том, оторвавшись от шахматной доски. — Сорок лет назад?! Так вот кто подарил тебе эту катану?!

— Лестат! — в гневе выкрикнула я. — Да кто тебя за язык тянул!

— То есть тот случай в Швейцарии был не единственным?! — Том моментально встал напротив меня и разъяренно посмотрел мне в глаза.

— Сорок лет прошло, зачем сейчас-то это вспоминать?! — воскликнула я, сразу сев в кровати. — Со мной тогда ведь ничего не произошло!

— А могло бы! Ты хоть понимаешь, как я за тебя переживаю?! Да я поседел от одной мысли, что ты можешь умереть! А ты за моей спиной устраивала не пойми что!

— Всё, хватит! — теряя остатки терпения, воскликнула я в ответ. — Это всё давно в прошлом, я даже не собираюсь оправдываться перед тобой! И кстати, сам ничем не лучше меня, устроил за моей спиной смертельную битву с Северусом, пропитавшись каким-то бредом! Если я ещё раз услышу от тебя хоть одно Непростительное заклинание, то лично ампутирую тебе правую руку!

— Я надеюсь, ампутация будет трёхмоментной по Пирогову? — язвительно поинтересовался Том, даже не собираясь прекращать нашу перепалку.

— Вот ещё, заморачиваться с тобой по Пирогову, будет гильотинная! — прошипела я в ответ. — У меня как раз есть отличная катана, та самая, кости режет словно масло.

— Надо же, я даже испугался! У тебя врождённый дар к убеждению, дорогая!

— Думаешь, слабо? — с вызовом обратилась я к нему, но Лестат перебил меня:

— Том, не надо! Ты не видел вблизи эту катану, а вот я да, и не только на стенде, но и в руках этой женщины. Она реально даже металл режет!

— Заткнись, Лестат! — с угрозой в голосе кинула я, неотрывно смотря в горевшие огнём угольно-чёрные глаза.

— Да, дорогая, — с опаской произнёс он в ответ и благоразумно отошёл подальше от нас.

— Дамблдор, я хочу вступить в ваш Орден, — зло обратилась я к старинному другу. — Я очень вам пригожусь, у меня, оказывается, врождённый дар к убеждению!

— И катана… — донёсся голос Лестата издалека, но я пристально посмотрела на него убийственным взглядом, и он сразу поправился: — Молчу, молчу…

— Хорошо, Тина, — неуверенно улыбнувшись, согласился Дамблдор, и Том тут же рассерженно воскликнул:

— Чудесно, я сдаюсь! Куда мне против её дара убеждения?! И катаны!

— Может, вернётесь к своим шахматам, мистер Реддл? — прищурившись, ледяным тоном предложила я.

— Доктор Реддл, — с ещё большим льдом в голосе поправил он, но я не терпящим возражений тоном заявила:

— Доктором будешь, когда на моём столе будет твой новый диплом и лицензия на работу врачом. И если ты надеешься, что меня не будет на подтверждении твоей квалификации, то можешь оставить эти надежды, я там буду.

— А ты у нас, умница такая, уже всё давно подтвердила? — язвительно поинтересовался Том, продолжая стоять передо мной со скрещёнными на груди руками, но я высокомерно ответила:

— Конечно. У меня, к вашему сведению, мистер Реддл, два высших образования. И оба диплома в этот раз с отличием, ни одной четвёрки.

— Надо же! — прищурившись, надменно воскликнул он. — Корона не жмёт?

— Терпимо, — пренебрежительно ответила я, а затем осторожно встала с кровати, подошла к Северусу, села к нему на колени и поцеловала в щёку.

Том, проследив за мной, фыркнул, а потом вернулся на своё место, бросив на ходу:

— Северус, ты же понимаешь, что эта стерва целует тебя исключительно мне назло?

Северус уже собрался что-то ответить на эту колкость, но я снова поцеловала его, уже в губы, абсолютно не стесняясь людей вокруг, а после промурлыкала:

— Для кого «стерва», а для кого «любимая». И как ты там сказал позавчера про моё замужество? Ах да, два удовольствия в одном. Точно. Вот это как раз тот случай.

— Тина, ты моя самая любимая стерва, — усмехнувшись, заметил Том, а затем назвал комбинацию буквы и цифры, и белая пешка передвинулась на одну клетку вперёд. — Твой ход, Северус.

— Ну да, конечно, есть же ещё и не любимые… — ядовито сказала я, продолжая обнимать Северуса за плечи. Том, услышав мою фразу, ещё шире усмехнулся, а потом наигранно поинтересовался:

— Северус, а мне вот интересно, почему твоя жена меня ревнует?

— Не знаю, Том, — изо всех сил сдерживая ответную усмешку, произнёс он, продиктовав чёрной пешке нужную клетку, и та, подойдя к белой вплотную, перерубила её маленьким мечом, — почему моя жена тебя ревнует…

— Пф… — возмутилась я и, легко поцеловав Северуса в щёку, прошептала: — Прости, любимый, больше этого не повторится…

— Стерва, — покачав головой из стороны в сторону, зло выдохнул Том, буквально сгорая в этот момент от ревности.

— Может, хватит? — небрежно предложила я, хотя в душе была безмерно рада его ревности. — Заметь, только ты один так считаешь…

— Я один? — удивлённо переспросил он, сделав свой ход, и теперь уже была перерублена чёрная фигура. — Да я просто знаю тебя намного дольше твоего нынешнего мужа! И все остальные, кто хорошо тебя знает, скажут то же самое, правда, Лестат?

— Конечно, братишка! — весело ответил братец, оперевшись ладонями о мою кровать и с интересом наблюдая за партией. — Прости, Тинь-Тинь, но характер у тебя дрянь, и он всегда был таким. Да, Арман?

В этот момент я зло посмотрела на этого предателя, обиду на которого держала до сих пор, и он, встретившись со мной взглядом, усмехнулся и ответил:

— Да. Прости, Ти, но ты… стерва, да, лучшего слова просто не найти.

— Вот так вот, да? — поджав губы, спросила я, но Арман, поднявшись на ноги, вежливо произнёс:

— Я, пожалуй, прогуляюсь по замку, пока есть такая возможность… как-то здесь стало… слишком жарко.

И с этими словами он буквально распался на молекулы, а ядовитая усмешка на красивом лице Тома стала только шире, и его надменный взгляд как бы сообщал: «Я же говорил…» Я с вызовом посмотрела на него в ответ, как бы говоря, что слова Армана — это ещё не доказательство, и он, широко улыбнувшись, заметил:

— Вот видишь, Тинь-Тинь, все, кто знает тебя не один десяток лет, считают, что ты стерва. Лестат с Арманом, я, Дамблдор… Кстати, Дамблдор, ты же до сих пор не озвучил своего мнения. Сколько вы там знакомы?

— Девяносто шесть лет, Том, — с хитрой улыбкой ответил тот, заметив мой возмущённый взгляд. — Прости, Тина, но характер у тебя… сложный.