Когда охранник протолкнул контейнеры с едой сквозь прутья решетки, Стив полностью это проигнорировал.

Свинтус взял поднос. Съел все до крошки – бекон, яйца, тосты, выпил кофе, затем долго и шумно, ничуть не стесняясь, писал в унитаз.

Закончив, он подтянул штаны, сел на койку, посмотрел на Стива и сказал:

– Ты за что здесь, белый мальчик?

Вот он, самый критический момент. Свинтус его прощупывал, проверял на вшивость. И Стиву надо было предстать перед ним кем угодно, только не беззащитным студентом, который ни разу ни с кем не подрался, не считая схваток в детском возрасте.

Он обернулся и посмотрел на Свинтуса так, словно только что его увидел. Он долго молчал, словно решая, стоит ли отвечать вообще. А затем лениво, сквозь зубы произнес:

– Этот гребаный ублюдок попробовал меня оттрахать, ну я и трахнул его, да так, что все надолго запомнят.

Свинтус вытаращил глаза. И Стив не мог решить, поверил он ему или нет. Затем после долгой паузы Свинтус спросил:

– За убийство, что ли?

– Вроде того, мать твою!

– Я тоже.

Похоже, Свинтус купился. И Стив небрежно добавил:

– Этот ублюдок, он больше ко мне не полезет, нет уж, в Бога душу мать!

– Да-а… – протянул Свинтус.

Настала долгая пауза. Свинтус усиленно размышлял над чем-то. И наконец, спросил:

– Почему они посадили нас вместе?

– Да потому, что против меня у них ни хрена нет, – ответил Стив. – Вот и подумали, что ежели я тебя здесь пришью, у них будет хоть что-то против меня.

Гордость Свинтуса была задета.

– А что, если это я тебя пришью? – спросил он.

Стив пожал плечами:

– Тогда у них будет компромат на тебя.

Свинтус задумчиво кивнул.

– Да, – снова протянул он, – похоже на то.

Вероятно, он исчерпал тему для беседы. И через некоторое время снова улегся на койку.

Стив ждал. Неужели пронесло?

Еще через несколько минут Свинтус захрапел.

Поняв, что сосед по камере заснул, Стив испытал такое облегчение, что разом почувствовал слабость и сполз спиной по решетке.

На протяжении нескольких часов после этого вообще ничего не происходило.

Никто не пришел поговорить со Стивом, никто не сообщил ему, что будет дальше. Справочной службы в тюремном блоке, естественно, не было. Он хотел узнать, есть ли у него возможность выйти под залог, но никто ничего не ответил. Попытался заговорить со сменщиком Спайка, но тот не обращал на него ни малейшего внимания.

Свинтус все еще спал, когда к камере подошел охранник. Отпер дверь, надел на Стива наручники, затем проделал то же самое со Свинтусом. Прикованных друг к другу заключенных повели по коридору и втолкнули в небольшой кабинет.

В кабинете стояли два письменных стола, на каждом из которых находились компьютер и лазерный принтер. Между столами – ряды серых пластиковых стульев. За одним из столов сидела строго одетая темнокожая женщина лет тридцати. Она подняла на них глаза, сказала: «Прошу садиться», и продолжала стучать по клавиатуре компьютера наманикюренными пальцами.

Они прошли к стульям и сели. Стив с любопытством озирался по сторонам. Вполне обычный офис со стальными ящиками картотеки, огнетушителем и старомодным сейфом в углу. После камеры это помещение казалось шикарным.

Свинтус закрыл глаза и, похоже, снова задремал. Только тут Стив заметил в комнате еще двоих мужчин. Один с недоумением, точно глазам своим не веря, взирал на собственную правую ногу в гипсе, второй смотрел в никуда и улыбался. По всей видимости, он понятия не имел, где находится, и то ли витал мыслями в облаках, то ли попросту был душевнобольным, а может, и то и другое.

Наконец женщина оторвалась от экрана.

– Назовите ваше имя, – сказала она.

Стив был первым в ряду, а потому сразу же ответил:

– Стивен Логан.

– Мистер Логан, я судебный комиссар Уильямс.

Ну конечно, она судебный комиссар. Теперь он вспомнил, что говорили им об этой должности на лекциях. Комиссар – это чиновник суда, но по своему рангу значительно ниже судьи. Занимается выдачей ордеров на арест, обыск и другими процессуальными вопросами. Стив вспомнил, что она наделена правом рассматривать прошения о выпуске под залог, и воспрял духом. Возможно, скоро он отсюда выйдет.

Женщина же тем временем продолжала:

– Я здесь, чтобы сообщить вам, в чем именно вы обвиняетесь, о дате, времени и месте судебных слушаний по вашему делу. О том, можно ли вас отпустить под залог, и если да, то на каких условиях.

Говорила она очень быстро, но Стив уловил главное – он прав, вопрос о залоге может решиться сейчас. Ему следует лишь убедить эту женщину, что на него можно положиться, что он непременно явится на суд.

– Итак, вы обвиняетесь в изнасиловании первой степени, в нападении с целью изнасилования, в нанесении побоев и содомии. – Пока она описывала все эти страшные преступления, ее круглое лицо оставалось совершенно спокойным.

Затем она назвала ему дату судебных слушаний – они должны были состояться через три недели, и Стив вспомнил, что согласно закону слушания должны проводиться не позже, чем через месяц после предъявления обвинения.

– По первому обвинению вам грозит пожизненное заключение. По второму – нападение с целью изнасилования – от двух до пятнадцати лет. Оба считаются особо тяжкими уголовными преступлениями.

Стив знал, что это за категория – особо тяжкие преступления. Интересно, что же в таком случае грозит Свинтусу Батчеру?

Насильник также устроил пожар в спортзале, вспомнил он. Почему тогда его не обвиняют в умышленном поджоге? Возможно, потому, что у полиции нет прямых улик, связывающих его с пожаром.

Женщина протянула ему два листка бумаги. Первый был уведомлением о праве на защитника, в другом объяснялось, как связаться с общественным защитником. Он должен был подписать обе страницы.

Уильямс быстро задала несколько вопросов и занесла ответы в компьютер.

– Ваше полное имя? Где проживаете? Номер вашего домашнего телефона? Как долго вы живете здесь? Где проживали до этого?

У Стива вновь проснулась надежда на освобождение под залог. Ведь он объяснил, что живет с родителями, учится на втором курсе юридического колледжа и в прошлом к суду не привлекался. Она спросила, употребляет ли он наркотики или алкоголь, на что Стив ответил отрицательно. Он все время выискивал удобный момент, хотел заговорить об освобождении под залог, но судебный комиссар тараторила так, что нельзя было вставить ни слова.

– Что касается обвинения в содомии, лично я не нахожу для него достаточных оснований, – сказала она. Отвернулась от экрана компьютера и уставилась на Стива. – Что вовсе не означает, что вы не совершали этого преступления. Просто в изложенном следователем предварительном заключении не хватает информации, чтобы предъявить вам это обвинение.

Стивен вообще удивлялся, зачем следователю понадобилось предъявлять ему и это. Возможно, в полиции надеялись, что он, услышав о содомии, возмутится и каким-то образом выдаст себя, заявив, к примеру: «Нет, это уже черт знает что! Да, я ее трахнул, но никаких извращений, за кого вы меня принимаете?» Комиссар отвернулась и добавила:

– Однако вам все равно придется отвечать перед судом и по этому обвинению.

Стив несколько растерялся. Что толку в этих ее рассуждениях, если ему так и так придется предстать перед судом? Если даже он, студент второго курса юридического колледжа, не в силах понять и осмыслить всего этого, то что же происходит в подобных ситуациях с обыкновенными людьми?

– У вас есть вопросы? – спросила комиссар.

Стив набрал в грудь побольше воздуха.

– Я хотел бы ходатайствовать об освобождении под залог, – начал он. – Я ни в чем не виновен и…

Она тут же перебила его:

– Мистер Логан, вы обвиняетесь сразу в нескольких особо тяжких преступлениях, попадающих под пункт 638В. Что, в свою очередь, означает, что я, комиссар суда, не имею полномочий обсуждать вопрос о залоге. Это может сделать только судья.