Он принял эту «взятку» лишь потому, что ему удалось убедить себя, что она вовсе не является таковой. Джуди просила его помочь, он согласился. Она попала под его обаяние, и они занялись любовью. Чем больше времени проходило, тем меньше одолевали его сомнения. Она предложила секс, потому что это было у нее в крови. Ей просто нравилось трахаться, вот и все. Он ведь первый пообещал ей уладить дело и ни о чем не просил. Ему нравилось считать себя человеком принципиальным, он старался не думать о том, что совершил постыдный поступок.

В даче взятки всегда участвуют двое, и оба виноваты. Но все равно ему надо попробовать подкупить Джека Баджена, может, и получится. При этой мысли он скривился от отвращения. Но ничего не поделаешь, положение безвыходное.

Он сделает это тем же способом, что и Джуди: даст Джеку возможность проявить инициативу.

Беррингтон размышлял еще несколько минут, затем снял трубку и позвонил Джеку.

– Спасибо, что прислал мне копию предложений по пополнению фондов библиотеки кафедры биофизики, – начал он.

В трубке повисла недоуменная пауза.

– Ах, ну да. Это было довольно давно… рад, что ты нашел время прочесть.

Тогда Беррингтон едва удостоил этот документ взглядом.

– Считаю, что твое предложение открывает массу возможностей. Просто звоню сказать, что непременно поддержу его, когда этот вопрос будут разбирать на совете.

– Спасибо, старина. Очень ценю.

– Вообще-то я смог бы убедить «Дженетико» оказать тебе финансовую поддержку.

Джек радостно ухватился за это обещание.

– И тогда мы назовем эту библиотеку в честь «Дженетико».

– Недурная идея. Я с ними обязательно поговорю. – Беррингтону хотелось, чтобы Джек заговорил о Джинни первым. Как навести его на этот разговор, может, через теннис? – Как провел лето? – спросил он. – Ездил на Уимблдон?

– Нет, в этом году не получилось. Слишком много дел навалилось.

– Скверно… – Разочарованный, он сделал вид, что собирается повесить трубку. – Ладно, позже об этом потолкуем.

Но тут Джек оправдал его надежды.

– Скажи, Берри, а что ты думаешь обо всей этой газетной белиберде? О Джинни?…

Беррингтон постарался, чтобы голос его звучал равнодушно:

– Да ну, подняли бурю в стакане воды.

– Пытался ей дозвониться, но в кабинете никто не берет трубку.

– О «Дженетико» не беспокойся, – сказал Беррингтон, хотя Джек не упомянул о компании ни словом. – Они не принимают это близко к сердцу. К счастью, Морис Оубелл действовал быстро и решительно.

– Ты имеешь в виду дисциплинарные слушания?

– Полагаю, это будет просто формальность. Она подвела университет, отказалась остановить исследования, настучала в прессу. Не думаю, что она будет защищаться. Я уже переговорил с людьми из «Дженетико», сказал, что мы держим ситуацию под контролем. В данный момент ничто не угрожает взаимоотношениям университета со спонсорами.

– Это хорошо.

– Нет, конечно, если комитет вдруг по какой-то причине встанет на сторону Джинни, неприятности нам гарантированы. Но думаю, этого не произойдет. А ты как считаешь? – Беррингтон затаил дыхание.

– Ты ведь знаешь, что я председатель комитета?

Джек избегает прямого ответа на вопрос. Черт бы его побрал!

– Да, конечно, и лично я страшно рад, что руководить всей этой процедурой будет хотя бы один трезвомыслящий человек. – Затем он решил упомянуть профессора философии. – Если бы это кресло занимал Малкольм Барнет, бог знает что могло бы случиться.

Джек расхохотался.

– Не думай, наш совет еще не рехнулся. Они бы никогда не выбрали Малкольма даже председателем автостоянки. Он бы наверняка попытался использовать ее в качестве инструмента социальных преобразований.

– Полагаю, что возглавляемый тобой комитет поддержит президента?…

И снова Джек ответил весьма уклончиво:

– Ну, знаешь, не все его члены предсказуемы.

Вот ублюдок! Долго ты собираешься меня мучить?

– Но председатель комитета ведь имеет какое-то влияние. Во всяком случае, я так думаю. – И Беррингтон отер выступившие на лбу капли пота.

Пауза.

– Знаешь, Берри, с моей стороны было бы неэтично высказываться заранее…

Черт!…

– Но я думаю, что могу заверить «Дженетико»… им беспокоиться не о чем.

Ну наконец-то!

– Спасибо, Джек. Я ценю это.

– Только строго между нами… ну, ты понимаешь.

– Естественно.

– Тогда до завтра?

– До встречи, Джек. – Беррингтон повесил трубку.

Господь свидетель, это было нелегко.

Неужели Джек так и не понял, что его подкупили? Или прекрасно понял, но сделал вид, что ничего подобного не произошло?

Впрочем, какое это имеет теперь значение? Главное, чтобы он направил комитет в нужное русло.

И все же это еще не конец. Решение комитета должно быть ратифицировано сенатом в полном составе. И в какой-то момент Джинни вполне может нанять себе проныру-адвоката и начнет выкачивать из университета различные компенсации. Дело может затянуться на несколько лет. Зато ее исследования будут остановлены раз и навсегда, а это самое главное.

Впрочем, еще не известно, каким будет решение комитета. Если завтра все пойдет не так, как он рассчитывает, к полудню Джинни вернется к себе в кабинет и продолжит охоту за секретами «Дженетико». Беррингтона даже передернуло: упаси Господь! Придвинул к себе блокнот и записал имена и фамилии членов комитета.

Бидденхема, Пауэрса и Трейдера убедить будет проще: это профессора, вся жизнь и карьера которых неразрывно связаны с университетом Джонс-Фоллз, его престижем и процветанием. На них можно положиться, они непременно поддержат решение президента университета. А вот эта женщина, Джейн Эдельсборо – темная лошадка.

А потому он должен безотлагательно ею заняться.

Джинни мчалась по шоссе номер 95, ведущему в Филадельфию, и вдруг поймала себя на том, что снова думает о Стиве Логане.

Вчера вечером они поцеловались на прощание на стоянке кампуса Джонс-Фоллз, и теперь она жалела, что поцелуй получился таким коротким. Губы у Стива были упругие и сухие, кожа теплая. Она была не прочь повторить.

Почему она так болезненно воспринимает его молодость? Чем так уж хороши мужчины более старшего возраста? Уиллу Темплу было тридцать девять, когда он бросил ее ради какой-то пустоголовой девчонки. Так что зрелых мужчин с нее вполне достаточно.

Она включила радио и стала искать станцию, передающую какую-нибудь хорошую музыку. И поймала песню группы «Нирвана» «Come as you are»[12]. Нет, все же встречаться с мужчинами своего возраста или моложе не стоит. Ее пугала даже мысль об этом. То ли дело мужчины постарше, они, по крайней мере, знают, чего хотят.

«Неужели это я? – подумала вдруг она. – Джинни Феррами, женщина, которая всегда поступала по-своему, женщина, которой было плевать, что подумает о ней весь остальной мир? Неужели мне просто не хватает уверенности в себе? Да перестань, глупости все это».

Хотя все не так просто и однозначно. Наверное, она такая из-за отца. Имея такого отца, кому захочется общаться с другим безответственным мужчиной? С другой стороны, ее отец был живым доказательством того, что и пожилые мужчины могут быть столь же легкомысленны, как и молодые.

Отец, наверное, ночует в каком-нибудь дешевом мотеле, думала она. А когда пропьет и проиграет все деньги, вырученные за продажу ее телевизора и компьютера, – много времени для этого не потребуется, – придет на поклон ко второй дочери, Пэтти. «Мерзость, – подумала Джинни, – ненавижу его за это. Родной отец – и обокрал свою дочь!» Тем достойнее выглядел на его фоне Стив Логан. Просто прекрасный принц, да и только. «Какого, собственно, черта?! – решила Джинни. – Вот встретимся в следующий раз, и я снова его поцелую. И на этот раз уже как следует».