— С ней все в порядке?

— Ну, она легко отделалась. Синяки и ссадины. Сотрясение мозга.

— Хорошо. Я сейчас к ней поеду. Где она находится?

Ксения назвала мне номер больницы и начала уже объяснять, как туда доехать, но я остановил ее.

— Я найду дорогу. Спасибо.

Отключился.

Заметив, что мой друг наблюдает за мной, усмехнулся.

— Работа.

— А чего с пивом-то?

— Да ничего. Извини. Не получится сегодня.

— Не, Кит, это уже третий раз такая хрень!

— Черт, — мне, правда, было стыдно. Каждый раз, как мы только собирались в какое-нибудь злачное место с Архипом, у меня возникала очередная внештатная ситуация.

Эвелину я нашел не сразу. Долго бродил по выкрашенным зеленой краской коридорам. Страшно воняло хлорамином. Дежурная медсестра, сидящая за столом, остановила меня.

— Вы к кому, мужчина? Приемные часы закончены. — голос был строгий, но, посмотрев на мою усталую физиономию, она смилостивилась.

— Эвелина Журавлева.

— Вон в ту палату, — женщина указала на приоткрытую дверь сбоку.

Я быстрой походкой направился туда.

Палата была неказистой, с большими заляпанными краской окнами и грязными подоконниками. Все восемь коек были заняты, казалось бы, одинаковыми по внешности женщинами. Присмотревшись, я узнал в одной из них мою вчерашнюю Еву. Только теперь она выглядела по-другому. Лицо, покрытое ссадинами, распухшие губы, два огромных темно-фиолетовых синяка вокруг глаз. Она лежала и, похоже, спала.

С минуту я стоял в ногах кровати, затем, обойдя ее, сел на стул, стоящий рядом. То ли девушка почувствовала моё присутствие, то ли просто проснулась, но она приоткрыла веки. Ее глаза на фоне красных белков, теперь были интенсивно синего цвета.

— Привет, — губы Эвелины пошевелились.

Я еле расслышал ее. Вспомнил, как целовал эти губы ещё вчера ночью. Бедная девочка.

— Что ты здесь делаешь? — голос девушки был совсем тихий.

Я уже собирался ответить, как услышал чьи-то громкие шаги в коридоре. Какой-то спор — по-видимому, с дежурной медсестрой, и имя Эвелины. Должно быть, ее родственники.

Предусмотрительно отошёл к соседнему окну. Наверняка ее отец жутко напуган происшедшим.

В палату ворвалась разгоряченная блондинка. В руках она сжимала белый медицинский халат. Следом за ней вошёл высокий мужчина. «Наверное, отец Эвелины», — подумал я. Глянув на лежащую девушку, заметил, как она напряглась. Неожиданно поймал её взгляд, мельком брошенный на меня.

— Эвелина, что произошло? — блондинка коршуном нависла над ней. — Во что ты опять вляпалась?

Мужчина слегка отодвинул женщину за локоть, уселся на стул, который несколько минут назад занимал я.

— Велечка, девонька, что случилось?

— По-моему, кто-то должен был сейчас лежать в постели! — опять выкрикнула блондинка. Ее лицо пылало от злости.

Эвелина молчала.

— Малышка, ну что ты учудила? В самое неподходящее время.

— Она сделала это назло. Чтобы только не уезжать в Англию.

— Лидия, помолчи, — брови мужчины сошлись на переносице. Потом обратился к дочери. — Это правда, Веля? Ай-яй-яй. Доченька. Мне придётся тебя поместить в закрытый пансион. Нехорошо убегать из дома и ослушиваться родителей.

— Папа, я уже взрослая... — еле слышно произнесла девушка.

Мужчина замолчал, словно обдумывая что-то. Затем тихо, но твёрдо произнес.

— Если ты такая взрослая, значит, сама можешь обеспечивать себя.

— Миша, — Лидия схватила мужчину за рукав пиджака. — Забери у неё все, и тогда она сама прибежит к тебе. А я позвоню Киркадию и скажу, чтобы приезжал поскорее. Вот тогда-то твоя дочь запоёт по-другому. 

Стоя в стороне и слушая этих двоих, я ужасался бесчеловечности происходящего. Не знаю, что у них случилось, почему Эвелина сбежала из дома, какие были у этих двоих планы на будущее дочери, но, как по мне, такое обращение с человеком было недопустимым. Особенно бесила меня эта белокурая сучка. Она явно оказывала сильное влияние на Михаила Журавлева. Надо побольше разузнать про эту красотку. Но и папаша тоже хорош.

Я попытался вытянуть шею, чтобы разглядеть лицо Эвелины. В это время Лидия обернулась и наконец-то заметила меня.

— Простите, — она с интересом поглядела в мою сторону. Кокетливо взмахнула ресницами. — Непослушная дочь...

 Я кивнул. Мне совершенно не улыбалось быть втянутым в семейные распри. Все что я желал, это чтобы они оставили Эвелину в покое.

— Да мне ничего не надо, — я видел, как лицо девушки скривилось. То ли от боли, то ли от злости.

— Веля, с сегодняшнего дня я закрываю все твои кредитные карты. Пока ты не начнёшь разумно себя вести, не получишь от меня ни единой копейки. И на помощь с тем, что ты натворила, не рассчитывай. Разбирайся сама со страховщиками, потерпевшими, полицией. Нужен будет хороший юрист, звони, и мы сможем договориться.

— И на другую больницу не рассчитывай, — вставила Лидия. — Будешь лежать в этой нищебродской лечебнице.

Я поразился выдержке этой девушки. Она продолжала молчать. Может, она уже была в полубессознательном состоянии? Поскорее бы эти двое ушли.

Словно услышав мои мысли, отец девушки поднялся со стула.

Огляделся по сторонам, сморщился.

— Да, неприятное заведение. Пойдём скорее отсюда, Лидия.

— Конечно, нам надо спешить. У нас же заказан столик в «Мегу».

Вот сволочи! Даже уйти по-человечески не могут.

Они наконец-то вышли за дверь.  И словно все в палате ожило. Я слышал чьи-то разговоры, другие звуки. Похоже, до этого мое внимание было настолько сконцентрировано на посетителях Эвелины, что, кроме них, я ничего не улавливал. 

Оторвавшись от подоконника, подошёл к кровати девушки. Она лежала, отвернув голову в сторону. Заметил слезу, стекающую из-под ресниц.

Сев на стул, я взял её за руку.

— Эвелина...

— Зачем ты здесь? — не поворачиваясь, спросила она.

— Я приехал за тобой.

Я полулежала на заднем сиденье вместительной «Чайки», завернутая с головы до ног в ещё один плед. Словно вчерашний вечер так и не закончился. Опять мы вдвоём, едем на машине. Только, куда мы едем, я теперь не знала. Да и вообще, все теперь изменилось. Как будто кто-то провёл черту между вчера и сегодня.

В зеркало заднего вида я видела глаза Никиты. Время от времени он внимательно на меня поглядывал. Молчал. Мы не разговаривали с тех пор, как вышли из лечебного учреждения.

Его слова по-прежнему звучали у меня в голове: «Я приехал за тобой».

Тогда только и смогла, что кивнуть. Все это было как-то правильно. Ну да, он же, в конце концов, не зря был моим ангелом-хранителем.

А сомневаться буду потом.

Вот не думала, что встать с койки будет так сложно. Меня словно пригвоздило к матрасу. Никита понял. Сам вытащил мою сумку из тумбочки, открыл, проверил наличие документов. Я только кивнула, что все цело. Интересно, а где моя сумка с одеждой?

Оглядев себя, я смутилась. Что за страшное рубище грязно-розового цвета надето на мне?

— Погоди, — Никита вышел за дверь и через несколько минут вернулся с клетчатым пледом.

Уже менее чем через полчаса мы куда-то ехали. Проскочили кольцевую дорогу, и теперь наш путь лежал по одной из оживленных подмосковных трасс. Меня начало укачивать, я прикрыла глаза и незаметно провалилась в сон.

Не знаю, сколько мы были в дороге, но проснулась я от ощущения тишины. Я медленно открыла глаза и обнаружила себя лежащей на заднем сиденье машины. Никого рядом не было.

 Морщась от прилагаемых усилий, приподнялась. За окном виднелась яркая зелень травы, кустарников, а чуть дальше красивый кирпичный коттедж. Я тут же вспомнила, что ехала сюда вместе с Никитой. Где он? И зачем вообще я поехала с ним? Куда? Что будет дальше?

Мысли беспокойно роились, словно растревоженные муравьи. Фрагменты происшедшего то и дело вспыхивали в сознании. Авария, отец, сидящий передо мной, визжащая Лидия...