Сначала я услышал какой-то грохот на кухне, потом тихие ругательства. Резко открыв глаза, я посмотрел на место рядом с собой. Эвелина мирно спала, подложив ладошку под щеку.

Черт, кого это принесло с утра пораньше? Скользнул взглядом на дисплей телефона, проверить, который час. Рановато.

Я, натянув на себя боксеры, пулей выскочил из спальни.

— Мама? — по-видимому, у меня в глазах застыл ужас, потому что женщина успокаивающе помахала рукой.

— Прости, сынок, но я не могла не приехать. Думала, что девочка, твоя клиентка, здесь одна...

— Как видишь, нет. Ну?

— Что ну?

— Может, ты уже поедешь?

У нас с ней была договоренность на протяжении многих лет — если мне нужен ее коттедж, то она на это время сюда не приезжает.

Но сейчас мама вдруг подбоченилась.

— С какой стати? Это же всего-навсего твоя клиентка.

— Пока ты витала в облаках, статус поменялся. Теперь она больше не клиентка.

— Да? — мама покачала головой. — Разве я не говорила тебе, чтобы никакого секса в моей спальне?

Приподняв одну бровь, я усмехнулся.

— Вот, мам, честно. Никакого секса и не было. Просто спали. Так что, если хочешь приготовить своему сыну и его девушке завтрак, можешь приступать.

— Ну ты и наглец, Никита, — смешно, но она действительно двинулась к холодильнику. Вот он, материнский инстинкт. — Мне ещё на работе надо появиться.

— Спасибо, мамуль. Ты самая лучшая, — уже выходя из кухни, оглянулся. — Быстренько приму душ и вернусь.

Наскоро помывшись, побрившись и причесавшись, я проскользнул обратно в спальню. Слава богу, моя Ева ещё спала. Не хотелось, чтобы она встречалась с маман сейчас. Ещё не хватало, чтобы та подвергла Эвелину скрупулёзному допросу.

С кухни доносились изумительно аппетитные запахи, и меня тянуло туда. Все-таки хорошо, что я живу отдельно от мамы, а то давно превратился бы в откормленного щекана. Мелькнула мысль о том, что я рад отсутствию кулинарных способностей у Эвелины. Слышал, что мужчины после женитьбы быстро набирают в весе. И тут же одернул себя. Твою ж мать! О чем это я?! Я с Эвелиной-то знаком меньше месяца. Идиот!

— Никита? Ты что-то сказал?

— Да это я сам с собой. Как там наш завтрак?

— Все готово и уже на подносе. Так что бери его и пойдём в беседку. Пусть девочка поспит.

Мы прошли в сад.

Глазунья с помидорами и ветчиной — точно, как я люблю. Мама с нежностью смотрела, как я уплетаю еду.

— О, мам, а ты Эвелине оставила? — встрепенулся я. 

Она хмыкнула.

— Ну конечно, сына, — затем испытующе поглядела на меня. — Что-то быстро ты.

Я слегка нахмурился.

— Влюбился, — пояснила мама.

— С чего ты взяла?

— Никогда не слышала, чтобы ты волновался, что одной из твоих девиц не достанется еды.

Мне стало смешно. Откуда ей знать? Она же свечку между ног мне не держала. 

— Глупости. И вообще, я знаком с Велей от силы недели три. Да и подобные чувства меня не посещают.

— Никит, — мама наклонилась ко мне через стол. — У тебя взгляд другой. И знаешь, совсем не обязательно должны пройти месяцы, чтобы человека посетила любовь.

Я закинул ногу на ногу. Сделав равнодушное лицо, спросил.

— Ну и что такое любовь?

Мне было интересно знать, как  это чувствуется.  Приготовился слушать.

— Никит, когда ты любишь, тебе хочется постоянно быть рядом с этим человеком.

Я прикинул. Позавчерашний вечер я провёл со свои друганом. Пили водку. Не, вряд ли.

Маман продолжала.

— Хочется этого человека защищать. И ещё в груди возникает такое чувство, ну нежности, что ли. И даже когда ты зол на этого человека, ты все равно готов все простить. Ну и, конечно, к этому примешивается бессонница, учащенное сердцебиение и странная восторженность, эйфория.

Я натянуто рассмеялся.

— Это мне не подходит. Ты, слава богу, ошиблась.

Мама пожала плечами.

— Мне по нраву твоя девушка.

Я отставил тарелку, вытер рот салфеткой.

— Не совсем понятно, чем? Во-первых, ты ее не знаешь, во-вторых, она избалованная папина дочка и в отличие от тебя не умеет готовить. Да и вообще не приспособлена к самостоятельной жизни.

— Ну я ее всегда смогу чему-нибудь научить полезному.

Я встал.

— Ну это уж слишком! У тебя очень болезненное воображение. Ах да, спасибо за завтрак.

Маман тоже поднялась с кресла, стала собирать посуду на поднос.

— Во сколько тебе надо быть на работе?

Маман усмехнулась.

— Захочу — останусь здесь.

Я аж закатил глаза. Вообще-то, подобные перепалки с маман у нас были не редкость, и никто, как правило, не обижался. Однако, сегодня меня мамины реплики сильно бесили.

Я с нетерпением ожидал, когда она наконец-то соберётся и уедет обратно в Москву. При этом чувствовал себя последним негодяем. Во-первых, потому что милая мамочка накормила меня вкусным завтраком, а во-вторых, потому что она отчасти была права.

Наконец-то выдворив нарушительницу покоя и помахав ей от калитки рукой, я вернулся в дом. И тут же услышал звуки, доносящееся из ванной. Похоже Эвелина была совершенно нездорова сегодняшним утром. Со злорадством мысленно потёр руки. Ну что ж, моя красавица, расплата пришла!

Постучав в дверь ванной, нажал на ручку. Дверь не была закрыта. Девушка сидела перед фаянсовым чудом сантехники и выворачивалась наизнанку. Чувство жалости на миг захватило меня, но я его успешно поборол.

— Помочь?

В ответ раздался характерный звук избавления от пищи.

Затем Эвелина слабым голосом произнесла.

— Отвали.

Я вышел. Подожду. А потом, может быть, запихну ее опять под холодный душ. Хорошо освежает. В следующий раз будет знать, как напиваться. Ненавижу пьяных женщин. Ничего нет хуже, чем женщина, потерявшая чувство собственного достоинства и не контролирующая своих действий.

Девушка вошла в гостиную, когда я вовсю обдумывал план расплаты.

Едва взглянув на неё, такую бледную, одетую в халатик, я понял, что мои планы отменяются. Потому что даже в таком виде, она умудрилась довести меня до возбужденного состояния буквально за пару секунд. Я не успел скрыть это, судя по её расширившимся глазами, когда она кинула взгляд на мои топорщащиеся джинсы.

Слава богу, я не решился затащить ее в душевую кабину, иначе бы мы оба оттуда не вылезли.

— Нам надо поговорить, — сказал я, принимая серьёзный вид. Надо срочно избавляться от стояка. В такие редкостные моменты я старался думать о чём-нибудь неприятном — тараканах, дохлых мышах и всяких разных тварях.

— Да, мне тоже хотелось бы поговорить, — с иронией заметила Эвелина, все также глядя на нижнюю половину моего тела.

А, к черту разговоры! Потом.

Я шагнул к ней.

— Черт побери, женщина, — я взял её за плечи, заглянул в глаза. — Ты хоть понимаешь, как бесишь меня?

Она подняла своё лицо. Сейчас я видел только ее губы, и, конечно, ни о каком серьёзном разговоре речь больше идти не могла. Я провёл рукой по ее спутанным волосам.  Затем пальцы скользнули по шее вниз.

— Стой! — она оттолкнула меня. — Что у тебя с Лидией?

— Какой, к черту, Лидией... — пробормотал я. Моя рука уже прокладывала свой путь к её груди, и я чувствовал, что молния на джинсах вот-вот разойдётся.

Эвелина попыталась вырваться из моих цепких объятий.

— Я не собираюсь подбирать объедки, понял? Убери свои руки.

Она запахнула халатик. В глазах девушки метался огонь.

— Да ничего у меня ни с кем нет! Что ты себе вбила в башку? — меня аж всего затрясло. Надо же, на самом неподходящем моменте!

— Я видела, как вы обтирались друг о друга.

— Вель, не переношу ревнивых баб. Или ты со мной, или без меня, — я криво усмехнулся. — У меня эта ваша женская логика уже вот где сидит.