— Ну что, убил?

— Он и не пикнул, — ответил змей.

Ну и удивились они, когда утром Стан вышел из своей каморки, потянулся да так зевнул во весь рот, словно собрался проглотить змеюку вместе с сыном.

— Как спалось тебе нынче, Стан-Болован? — спрашивает его старуха.

— Спасибо, хозяйка, хорошо выспался. Только приснилось мне, будто кусали меня блохи и по лбу мышь пробежала…

Не могла надивиться старуха силе Стана. Говорит она:

— Хорошо ты у нас поработал, Стан! Сегодня исполнился год твоей службы, получи свою плату — мешок золотых, отправляйся домой и живи с миром.

Понял Стан, что старуха с сыном его боятся.

— Как же так, я надумал послужить у вас еще годика два-три, чтобы было с чем возвратиться к своим ребятишкам. А то надолго ли мне хватит заработка за один год, когда у меня сто детей! Возьмите меня в услужение хотя еще на один годок.

А змеи так сильно боялись Стана, что решили дать ему лучше в придачу еще четыре мешка с золотыми, только бы он убрался восвояси.

— Вот что, Стан, — говорит ему змей, — даем мы тебе еще четыре мешка с золотом, только иди себе своей дорогой и оставь нас в покое.

А Стан не соглашается: останусь, и все.

— Знаешь, Стан, — сказала старуха, — дадим мы тебе шесть мешков, полных золотыми, только, пожалуйста, уходи и оставь нас в покое. Не нужен нам больше работник.

Призадумался Стан для вида и говорит:

— Так и быть. Коль дадите мне шесть мешков, полных золотыми, то я, пожалуй, уйду. Только пусть змей донесет их самолично до самого моего дома…

На том и порешили. Вскинул себе на спину змей мешки с золотыми и поплелся за Станом. Ох, и пыхтел же змей под тяжелой ношей. Как он воздух выдохнет — Стан словно вихрем вперед несется, а как вдохнет — Стан пятится: назад его тянет.

А змей идет-идет и все молчит. Долго он молчал, а потом не выдержал и спрашивает Стана:

— Почему ты то вперед убегаешь, то обратно возвращаешься?

Стан отвечает:

— Я тороплюсь, спешу домой, а как увижу, что тебе за мной не угнаться, возвращаюсь. Очень уж мне хочется тебя по лбу треснуть, научить, как надо ходить, когда идешь со мной вместе!..

Задрожал тут змей от страха и зашагал быстрей. А как только подошли они к дому Стана, детишки его все, как один, выбежали отцу навстречу, и все дрожат и плачут от голода.

— Что это говорят твои детишки? — спросил змей.

— Да так, ничего особенного, — ответил Стан. — Говорят, что змеева мяса отведать им захотелось…

Как услышал змей, сбросил на землю мешки и давай бог ноги!

Что змей после рассказывал своей матери — не знаю. Одно только знаю, что с той поры большое семейство Стана-Болована на голод никогда не жаловалось.

Что было, то было; а кабы не было, и вспоминать бы не стали.

Жили-были муж с женой, да только, как часто бывает на свете, очень были они друг к другу неподходящие; жена была и смекалиста, и из семьи хорошей, а муж — ну такой дурак, что не приведи господи; ничего-то он путем сделать не мог. Куда один ни пойдет, непременно глупостей наделает, да и пьяница он был, так что бедная жена с утра до ночи с ним маялась. Нечего и удивляться, что она иногда и бранила его, а злые языки говорили, что и колотила, когда под горячую руку попадался. Пыталась она и по-хорошему, по-доброму, да только дурака учить-то — что на воде писать! Не было у нее больше мочи сносить такую жизнь; другая и двух дней не стала бы есть с ним из одной миски, а она все надеялась: не сегодня-завтра образумится дурак, перестанет быть для людей посмешищем.

И терпела так она, да все его бранила, да все его учила: «Ты смекай, что делаешь, ведь не дитя же ты малое, чтобы нельзя было на тебя положиться, ты на людей посмотри, как они поступают, не будь ты вечно дураком!»

Как-то осенью день выдался пасмурный, холодный, шел мокрый снег, да и ветер дул такой, будто пришел конец света, а в доме у них не было ни полена дров. Встала жена рано-ранешенько, растолкала дурака и говорит:

— Поднимайся, лодырь, что ты залег, как медведь? Поди наладь воз да ступай в лес — дров у нас ни полена нету.

А он, сонный, из-под одеяла ей отвечает:

— Встать-то я встану, да в лес не пойду, коли ты со мной не отправишься!

— Ну, прости господи, и балда же ты, и не стыдно тебе отказываться в лес без меня идти, ты-то здоров как бык, а я женщина слабая, и мне ли идти в такую непогоду? Да где это видано, чтобы женщина за возом дров с мужем в лес ходила? Поднимайся с постели, отправляйся живехонько, а то люди над нами смеяться будут.

— Коли так, будь по-твоему, — согласился Трифон, оделся не торопясь, впряг волов и потащился в лес. От холода двигался он ловчее и быстрее, чем обычно, мигом нагрузил воз и только собрался возвращаться домой, как подлетел к нему большой орел, сел на воз и говорит:

— Очень я голоден, братец, дай мне съесть одного из твоих волов, а уж я тебя в беде не оставлю.

Дурак и не подумал, какой будет ему убыток, если он отдаст вола; заботило его только, что скажет жена, если он вернется с одним волом, да как дотащит воз. Он и ответил орлу:

— Ладно, я, пожалуй, и дал бы тебе вола, да как мне воз-то до дому дотащить и что жена скажет?

— О том только ты и печалишься? — говорит орел. — Воз я сам тебе потом до дому доставлю, а об остальном не беспокойся: не жена над мужем голова, а муж над женой.

— Ну тогда ешь!

Кликнул тут орел клич, и собралось орлов больше двух десятков, тотчас же обоих волов и съели.

— Ну, везите мне теперь воз домой, — говорит дурак, — зачем вы моих волов сожрали?

Но они не захотели везти, поднялись в небо и крикнули:

— Благодарим тебя, братец; подожди, и мы когда-нибудь тебе пригодимся.

Остался дурак один с возом и принялся думать, что ему делать. «И то правду говорит жена, дурак я, отдал волов орлам на растерзание, а дома у меня ничего, ни полена дров; убьет меня жена со своими братьями, не пойду я домой, пойду куда глаза глядят!»

Молвил так Трифон и отправился в путь; шел он, шел и пришел на поляну. На той поляне стояла копна сена. Поджег он сено. А в сене том спряталось на зиму множество змей; как только почуяли они дым да жар, принялись вылезать одна за другой из огня. А балда, едва лишь змея выползет, топором ее ударит и убьет. Под конец высунула голову из огня самая большая, огромная змея и просит дурака:

— Пощади ты меня, братец, отпусти на волю, дам я тебе всякого разного добра, дам тебе отары овец, стада волов, а денег — сколько на спине унесешь.

Помог дурак змее выбраться из огня, и побрел он за ней следом помаленьку-полегоньку через рощи да через чащи, пока не потерял ее из виду. Тут увидел Трифон, что заблудился в чаще, что перед ним пропасть, и принялся снова убиваться:

«Ох, дурак я, дурак, сегодня утром отдал волов орлам, а сейчас тащусь голодный да усталый за змеей, думал, даст она мне богатство; эх, коли у меня не хватило ума убить ее, то теперь разве мне отсюда выбраться? Не знаю, какой я дорогой пришел, и с места не могу сдвинуться».

Тут прилетел к нему орел и говорит:

— Братец, что у тебя за горе? Я прилетел тебя выручить.

— Будь ты проклят, обманщик, оставил ты меня без волов, а теперь хоть и меня самого съешь, потому что я не могу выйти отсюда на свет божий.

— Да не съем я тебя, садись-ка ты на меня верхом, и я свезу тебя к отцу той огромной змеи, которую ты сегодня спас; ее отец — змеиный царь, и если скажешь ты ему, что спас его дитя от смерти, даст он тебе отары овец, и стада волов, и денег, сколько сможешь унести; но ты ничего не бери, требуй только бусину, что у него под зубом, и станешь богаче всех богачей на свете.

Трифон-дурак сел верхом на орла и вмиг оказался у дворца змеиного царя.

— Ну слезай, — говорит орел, — да смотри помни, что я тебе сказал: не зарься ни на что, кроме бусины из-под зуба.

Вошел Трифон во дворец к змеиному царю. Молодая змея узнала его и молвит старому царю: