Забил Греучану хорошенько гвоздь, сел в коляску и поехал дальше. Не заметил он, что меч его пропал.

Слушайте, люди добрые, и подивитесь, какие беды приключились из-за этого с Греучану. Один негодяй, царский советник, обещал отдать душу дьяволу, если тот поможет ему жениться на дочери царя. Обещал он даже нечистому и все потомство, какое будет у него, когда он женится. Черт же знал, что без своего меча был Греучану таким же, как и все люди. Вся его сила была в этом мече, без меча его и не признал бы никто. Вот и украл черт у него меч и отдал его этому никудышному советнику.

Тот предстал перед царем и потребовал у него дочь, сказав, что это он одержал такую великую победу. Увидел царь меч, поверил советнику, начал к свадьбе готовиться. Пока готовился двор к свадьбе дочери царской с этим негодяем, говорившим, что это он вернул солнце и луну на небо, прибыл брат Греучанов с известием, что Греучану за ним следом едет.

Как услышал это негодяй советник, отправился он к царю и сказал ему, что брат Греучанов — обманщик, что нужно его посадить в темницу. Царь своего советника послушался. А тот ходит повсюду, торопит со свадьбой, потому, думает, что, если он с царевной повенчается, никакие Греучаны ему тогда не страшны: ничего уж тогда не поделаешь.

Царю, однако, не по нраву пришлось, что советник больно уж со свадьбой торопится, и он откладывал свадьбу со дня на день.

Скоро ли, не скоро ли, а прибыл Греучану ко двору. Предстал он перед царем, а тот разобрать не может, который же из двух правду говорит. Кажется ему, что прав Греучану, да не может царь понять, почему же меч Греучанов очутился у советника. Только теперь заметил Греучану, что нет у него меча. Понял он, почему оказался на дороге огромный камень после того, как нашел он гвоздь и вернулся с ним к коляске. Смекнул Греучану, что дело нечисто, что черт завладел мечом.

— Пресветлый государь, — молвил он, — все говорят, что ты человек справедливый. Прошу тебя, будь справедлив и со мной. Долго ты ждал, прошу, повремени еще немного со свадьбой, увидишь тогда, кто прав.

Царь обещал со свадьбой повременить, пока Греучану назад не воротится. Сел Греучану в свою коляску, запряженную железными конями, и ехал, не останавливаясь, пока не доехал до огромного камня, что лежал на том месте, где нечистый вынул гвоздь из Греучановой коляски.

— Ах ты, подлая тварь, людей погубитель, — закричал Греучану, — отдавай меч, ворюга! Коли не отдашь, от тебя даже и пыли не останется.

Камень и не шелохнулся.

Тогда Греучану перевернулся три раза через голову, превратился в палицу булатную и начал, братцы вы мои, по тому камню колотить, да так, что земля задрожала. Как ударит палица по камню, так от камня кусок отскочит. Бил, бил Греучану по камню, пока не отбил от него верхушку, тут камень задрожал и запросил пощады. Но палица только еще сильнее бьет. Била она, била, пока от камня одна пыль осталась. И вот когда от камня не осталось уж совсем ничего, стал рыться Греучану в пыли, в которую камень обратился, и нашел в ней меч. Взял его Греучану и, ни минуты не медля, отправился назад ко дворцу. Предстал Греучану перед царем.

— Ну теперь готов я, пресветлый государь, показать всякому, какова сила Греучану, — сказал он. — Пусть явится тот бесстыжий советник, что хотел тебя обмануть, мы с ним потолкуем.

Царь велел позвать советника. А тот, как пришел, да увидел Греучану, да приметил лицо его нахмуренное, задрожал от страха, запросил пощады и признался, как меч к нему попал. Упросил Греучану царя пощадить советника, но тот его изгнал из своего царства.

Потом выпустили брата Греучанова из темницы и справили свадьбу по-царски. Началось тут веселье, все радовались и пировали три недели.

Жил-был, люди добрые, жил-был бедный-пребедный человек, и было у него шестеро детей, потому что у бедного человека всегда много детей. Так вот, росли у этого человека шестеро детей, и все они кричали: «Папа, дай мамалыги! Папа, дай мамалыги!» И от эдакой напасти хотелось иногда бедняге бежать куда глаза глядят.

Перебивался наш мужик с грехом пополам, пока не оперились дети, умнее стали, и тогда попросил он у старосты дозволения отгородить кусок из общего выгона. Хотел он посеять там кукурузы немного, посадить картофеля, да одну-две грядки лука, да еще чего-нибудь, чтобы полегче ему было жить. И трудились сыновья этого человека изо всех сил, потому что земля была знатная и давала урожай сказочный. Радовался бедный человек трудолюбию своих детей — были они все ловкие и проворные, как муравьи; только самый младший, по имени Петру, был вялый, ленивый, и ничто-то ему не нравилось. Целый день сидел он у печки в углу, там, где пепел, да жевал угольки.

На первый, на второй и на третий год, как завели они себе огород, выращивали больше кукурузу, тыкву, коноплю, лук, салат да картофель, а на четвертый год посеяли клевер, потому что завелась у них коровенка с двумя телочками и нужен был зеленый корм.

И вырос тот клевер на диво, любо-дорого было на него смотреть; и похож он был на зеленый ковер, что колышется под дуновением ветра, точно волны большого озера.

Не проходило и дня, чтобы не пришел хозяин поглядеть на свой клевер — все боялся, бедняга, как бы клевер не украли, потому что не было такого во всей округе.

Однажды после пасхи, в день святого Георгия, показалось ему, что кто-то вытоптал его клевер — будто лошадь по нему скакала.

Приметил он это и послал старшего сына стеречь поле, дал ему строгий наказ не спать всю ночь и непременно поймать злодея, который наносит им такой вред.

Выслушал сын наказ своего родителя и отправился; решил, что не сомкнет глаз всю ночь; но как стало время приближаться к утру, на рассвете глаза у него сами сомкнулись, разобрала его истома, и… он уснул.

Солнце было уже высоко, а он все спал; видит отец, что сын не возвращается, стал тревожиться, не случилось ли чего, и отправился посмотреть; пришел он туда, и каково же было его удивление и огорчение, когда нашел он сына спящим, а клевер — вытоптанным, да так, что больно было на него глядеть. Словно скакали по нему кони святого Теодора.

Как увидел бедняга такую беду, обрушился он на сына так, что у того от брани и от побоев ушла душа в пятки.

— Ах ты, бездельник, ах ты, сонная тетеря, так вот как на тебя надеяться? Ты взгляни только на клевер, это так-то ты его охраняешь? Беда мне с вами горькая, мало я мыкался, пока растил вас, так теперь, когда думал, что вы мне помощники, вот какая от вас помощь; не можешь ты и одной ночи не поспать, покараулить, лодырь несчастный! — выговаривал ему отец.

На следующую ночь послал он второго сына, на третью — третьего, и так по очереди всех детей; но только здесь не обошлось без ворожбы: ни один из них не мог прокараулить ночь напролет; к утру они засыпали — тут и приводил черт того самого, кто портил клевер. Сердился отец на сыновей, ругал их ругательски, да только все напрасно: они и сами хотели бы бодрствовать, но сон подкрадывался к ним, как разбойник, и одолевал их. Не было никакой силы-моченьки сторожить всю ночь напролет.

Вот дошла очередь и до Петру. Вылез он из своего запечного угла, подошел к матери и говорит:

— Слышь, матушка? Замеси-ка мне лепешку из пепла, и вот увидишь, как посмеюсь я над своими братьями, даром что они такие кичливые да ученые!

— Помолчи, дурак! — рассердился отец. — Какой нечистый будет ночью есть угли да пепел? Или думаешь, что ты лучше своих братьев?

— Отец, я обещаю устеречь клевер, дозволь ты мне только покараулить хоть одну ночку.

— Ладно! — говорит отец. — Только знай: коли не найдешь мне того, кто топчет клевер, не придется тебе больше есть угли из печи, слышал? Да не подумай, что я шучу, — сыт я вами по горло.

Сделала ему мать лепешку из пепла, положил ее Петру-Пепел (так дразнили его люди) в котомку и, когда зашло солнце, отправился в поле.