— Дай тебе бог долгих лет счастливой жизни мне на радость, дочь моя! — ответил ей довольный царь.

Спросил царь среднюю дочь:

— А ты, дочь моя, как сильно меня любишь?

— Как сахар, отец.

Ничего лучшего средняя царевна не смогла придумать.

— Дай бог тебе всякого добра, живи мне на радость, дочь моя! — ответил царь, довольный ответом и средней дочери.

Надо сказать, что обе эти царевны были льстивыми и хотели показать отцу любовь, какой на самом деле вовсе не испытывали.

А царь обрадовался ответам старших своих дочерей, потому что и сам считал: лучшей любви, более сладкой, чем мед и сахар, и быть не может.

Взглянул царь на младшую дочь, царевна робко стояла в стороне, и спросил ее:

— А ты? Как ты любишь меня, дочь моя?

— Я люблю тебя, отец, как соль в кушанье! — ответила царевна с сияющим любовью лицом. Она опустила глада, оробев от своей смелости и оттого, что отец и на нее, самую младшую, тоже обратил внимание.

Услышав ответ младшей царевны, сестры так и прыснули со смеху и отвернулись. А царь нахмурился.

— А ну-ка, подойди ко мне, негодница, — сердито сказал он. — Подумай, что ты мне ответила? Разве ты не слышала, как любят меня твои старшие сестры? Так вот как, значит, ты меня любишь? Для того ли я старался воспитывать вас, беречь и учить, хотел, чтобы равных вам по уму и на всем свете не было. Поди прочь от меня с твоей солью!

Младшая царевна готова была сквозь землю провалиться, горестно ей стало, что невольно обидела отца, она его и взаправду очень любила.

— Прости меня, отец, не хотела я тебя обидеть. Моя любовь к тебе если не сильнее любви моих сестер, то и не хуже меда и сахара.

— Вот как? — грозно прервал отец свою младшую дочь. — Ты еще осмеливаешься сравнивать себя с сестрами? Прочь из моего дома, бесстыжая, и чтоб я о тебе больше никогда не слышал!

И, не дав дочери и слова сказать, царь удалился, оставив царевну в слезах.

Сестры принялись ее утешать, но слова их шли не от сердца, и потому-то еще больше опечалилась царевна.

Поняла младшая царевна, что и сестры не жалеют ее. Решила она уйти из дому куда глаза глядят.

Надела царевна самое старое платье и пошла бродить из деревни в деревню, пока не пришла ко двору соседнего царя.

Подошла царевна к воротам царского дворца и стала ждать.

Увидела ее ключница, вышла и спросила, что ей надобно. Царевна ответила, что она, мол, бедная сирота и хочет поступить к кому-нибудь служанкой.

На счастье царевны, недавно ушла у ключницы помощница, и ей нужна была другая. Осмотрела царевну ключница с головы до ног зорким взглядом, девушка ей понравилась.

Спросила царевну ключница, какую она потребует плату. Та ответила, что не хочет назначать плату, пока не пройдет время, чтобы смогли оценить ее работу. Сколько полагается, столько пусть ей и заплатят.

Ключнице понравился такой ответ, и она взяла царевну себе в помощницы. Объяснила девушке все, что она должна делать, передала ей связку ключей, ту, что обычно носила при себе.

Царевна была девушка старательная и смышленая; тотчас же принялась она убирать комнаты и шкафы, ключи от которых доверила ей ключница.

Оказалось, что царевна умела хорошо стряпать, печь пироги, варить варенье, готовить всякие тонкие блюда и подавать их к царскому столу. Вскоре доверили ей и царские кладовые со всеми запасами.

Все были довольны царевной, потому что она исполняла порученное дело разумно и честно, да и не болтала попусту.

Молва о прилежности, уме и скромности помощницы ключницы дошла вскоре до самой царицы. Та пожелала увидеть девушку. И вот царевна предстала перед царицей. На ее вопросы она отвечала умно, почтительно, но без подобострастия.

Царице девушка очень понравилась. Кроме того, она поняла, что помощница ключницы не простая крестьянка. И взяла ее царица к себе в служанки.

Куда бы ни пошла царица, повсюду брала она с собой свою новую служанку. Если царица садилась за рукоделие, она и ее сажала с собой рядом. Какие вышивки выходили у девушки — просто загляденье!

Но больше всего нравились царице умные речи девушки. И полюбила ее царица, как родную дочь. Царя удивляла благосклонность царицы к своей служанке.

Был у царя с царицей единственный сын, они гордились им и любили его беспредельно.

Вот отправился царь на войну и взял с собой царевича, чтобы приучить его к военному делу.

Случилось так, что царевича опасно ранили и пришлось отправить его домой.

Уж как горевала царица, уж как плакала она над бедным своим сыном. Ночь за ночью проводила она у его постели, а когда силы оставляли ее, поручала ухаживать за сыном своей верной служанке. Днем и ночью то одна, то другая дежурили у постели раненого царевича.

Ласковые слова, нежность, красота и скромность служанки пробудили в сердце раненого царевича чувство, какого он еще никогда не испытывал.

Шло время, царевич мало-помалу стал выздоравливать. Однажды, беседуя с матерью, царевич сказал ей:

— Матушка, я хочу жениться.

— Хорошо, сынок, хорошо. Поищу достойную тебе царевну.

— Я уже нашел невесту, матушка…

— Кто же она? Знаю ли я ее?

— Не сердись, матушка. Люблю я твою новую служанку, люблю, как самого себя. Сколько ни перевидал я царевен и королевен, ни одна мне так не полюбилась…

Воспротивилась было царица, стала отговаривать сына от женитьбы, но царевич продолжал стоять на своем.

«Ну что ж, — подумала царица, — избранница царевича девушка хорошая, кроткая, честная и прилежная…» Теперь оставалось только убедить самого царя, чтобы и он дал свое согласие.

Упросили они царя, и дал он своему сыну благословение на брак с любимой девушкой. После помолвки назначили день свадьбы. Стали созывать народ на пир. Невеста попросила, чтобы позвали и ее отца, но скрыла, что она — царская дочь.

В день свадьбы прибыли все гости. Веселились с утра до поздней ночи. Столы царские так и ломились от разных яств, напитков, пирогов, да таких вкусных, что у гостей слюнки текли.

Невеста сама научила поваров и стряпух, что и как подавать к столу. Лишь для одного гостя приготовила она угощение своими собственными руками и наказала своему верному слуге, чтобы это угощение он поставил перед царем, приглашенным по ее просьбе, а другим гостям этих блюд ни в коем случае не подавал.

Слуга сделал все так, как ему приказала царевна.

Гости сели за стол, едят, пьют и веселятся, а царю, отцу невесты, кусок в горло не лез. Он то и дело поглядывал на невесту.

Уж очень походила она на его младшую дочь, ту, что он выгнал из дома, но как могла она стать невестой царевича?

Беспокойно было царю от этих мыслей, но спросить кого-нибудь, кто эта девушка, он не решался.

Глядя на веселье гостей, захотелось и царю поесть и повеселиться вволю. Но когда слуга подал ему кушанье, царь, едва попробовав, тотчас перестал есть. Слуга то и дело убирал со стола нетронутые блюда, приготовленные для царя самой царевной.

Дивился царь на то, с какой охотой едят другие гости: ведь все, что подавал ему слуга, очень уж было невкусным!

Царь решил спросить соседа своего, нравятся ли ему кушанья. Тот ответил, что таких вкусных блюд ему давно не доводилось есть. Попробовал царь из тарелки соседа — кушанье в самом деле превкусное.

От голода у царя засосало под ложечкой. Но разве можно есть то, что подавали ему? Не вытерпел он, поднялся и громогласно спросил:

— Послушай, царь, ты, видно, позвал меня на свадьбу сына, чтобы насмехаться надо мной?

— Помилуй, твое величество, как можешь ты обо мне думать такое? Все люди добрые видят, что я тебя принял с таким же почетом, как и других именитых гостей…

— Прости меня, царь, но это не так. Всем гостям подают кушанья очень вкусные, а те, что подают мне, в рот взять нельзя!

Разгневался отец жениха и приказал позвать сюда поваров, чтобы найти виновника и предать его смерти.

А весь секрет состоял в том, что царевна приготовила все кушанья для своего отца без соли, а лишь с медом и с сахаром. Солонка перед царем и та была наполнена толченым сахаром. Напрасно бедный царь брал из солонки то, что он принимал за соль, и сыпал в свое кушанье: вместо того, чтобы стать вкусным, оно делалось еще слаще, а стало быть, и еще противнее.