Нашей главной военной силой должен остаться военно-морской флот; следовательно, финансируя армию, мы должны придерживаться определённых рамок. Исходя из этого, я не вижу ровно ничего фантастического в следующем предположении: последняя война доказала со всей убедительностью, что в оборонительных сражениях храбрец, хорошо владеющий винтовкой, представляет собой непобедимую силу — её-то и можно было бы мобилизовать на защиту нашей страны. Военному корреспонденту «Милитэри газетт» такая идея может показаться надуманной, но это всего лишь выдаёт в нём жертву предрассудков и административной рутины, а вовсе не реформатора, как можно было надеяться. Может ли находящийся в здравом уме человек всерьёз утверждать, что страна не станет сильнее, если в её распоряжении появится полмиллиона вооружённых людей, готовых защищать свои внутренние рубежи? Если он полагает, что сражаться способен лишь тот, кто прошёл подготовку на армейском плацу, значит, урок, за который нам пришлось заплатить деньгами и кровью, так ничему его и не научил. Страна должна быть счастлива, что в трудную минуту может положиться на этих людей, и они, в свою очередь, должны быть рады возможности сослужить ей добрую службу. Такие люди нужны нам, и я уверен, что вопреки позиции, которую заняли Ваш военный корреспондент и другие обструкционисты, уже через несколько лет станет ясно, что движение пустило корни.

В своём самом нелепом абзаце Ваш корреспондент задаётся вопросом: зачем этим людям широкополые шляпы и кокарды? Но должны же они носить какие-то головные уборы: почему бы не выбрать шляпы, благодаря которым они смогли бы узнавать друг друга и одновременно защищать глаза от солнца? Что касается отличительного знака, то в стране множество участников разнообразных подразделений и клубов. Как можно отличить члена того или иного клуба, если не благодаря кокарде? Отвечать на подобные вопросы — сплошная трата времени, но они создают проблему, которая, очевидно, вполне по душе Вашему корреспонденту.

к созданию гражданских стрелковых отрядов первым призвал лорд Солсбери, а всего лишь неделю назад лорд Дандональд, в памяти которого свежи уроки войны, заметил, что Британии нечего бояться вторжения, если каждое зелёное ограждение с обороняющими его стрелками станет таким же неприступным, как холмы Южной Африки. Рекомендация премьера и мнение военного могут послужить убедительным противовесом скептицизму джентльмена, который столь озадачен значками на шляпах и совершенно не понимает, как можно позволить воевать человеку, которому под шестьдесят, как это сделали буры, — пусть он даже и годен к службе.

Весь сегодняшний день я провёл, выставляя мишени для наших отрядов гражданских стрелков. Джентльмены, продавцы, кэбмены, возницы и крестьяне стреляли, стоя плечом к плечу. Приз за стрельбу с расстояния, эквивалентного шестистам ярдам, взял человек, выбивший 83 из 90 возможных; следовавшие за ним показали результаты 82, 81 и 80 очков. Свои выходные на моём стрельбище провели пятьдесят человек, и всё это очень напоминало сельские игры где-нибудь в Швейцарии. Только глупость может помешать нам получить в своё распоряжение такой военный резерв, если единственное, что от нас требуется, это выдать по винтовке и сумке с патронами!

Искренне Ваш

А. Конан-Дойль

Андершоу, Хайндхэд, Хаслмир

«Гроусерз эссистант»

январь 1901 г. 

Сэр! Моё глубокое убеждение (которое я выражал уже, баллотируясь в Парламент) состоит в том, что продавцы магазинов — как мужчины, так и женщины — заняты слишком изнурительным трудом. В некоторых отраслях торговли положение дел стало катастрофическим.

Я выступаю за принятие законопроекта, согласно которому магазины получили бы право закрываться в более или менее удобное для работников время — если в поддержку такого решения коллектив соберёт две трети голосов. Мы имеем тут дело с проблемой государственного масштаба, поскольку очевидно, что в интересах нации обеспечить огромному числу мужчин и женщин возможность заниматься физическим и умственным самосовершенствованием. Неудобство, которое будет испытывать покупатель, вынужденный поспевать в магазин пораньше на час-другой, — ничто в сравнении со здоровьем тысяч людей.

Так что я от всей души выражаю сочувствие требованиям, которые выдвинула Ваша организация.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

«Вестминстер газетт»

5 января 1901 г.

Милостивый государь!

Итак, Ваш корреспондент признал, что свои замечания по проблеме гражданских стрелков высказал, будучи в раздражительности. Очень милое признание; вопрос, однако, мы обсуждаем серьёзный и предпочли бы иметь дело не с раздражёнными репликами военных, а с серьёзной критикой в свой адрес.

В своей последней статье он изложил собственные аргументы более основательно; поскольку так же поступил и автор, подписавшийся псевдонимом «Защитник Империи», у нас возникли некоторые основания для дискуссии.

Ошибка, которую допускают оба моих оппонента, состоит в предположении, будто гражданские стрелки таковыми при любых обстоятельствах и останутся. Но цель движения, как мне представляется, состоит в том, чтобы создать в стране множество клубов, где каждый британец мог бы научиться стрелять — и стрелять хорошо. Овладев этим искусством, он — в качестве ценной воинской единицы — поступает в ведение государства, поскольку прошел тот главный курс воинской подготовки, в котором преуспеть труднее всего. В военное время он сомкнёт ряды с такими же, как сам, усилив таким образом регулярную армию, милицейские подразделения и батальоны волонтёров.

Разумеется, каждый район страны должен иметь резервистов, готовых к вступлению в нерегулярные части, однако подавляющее большинство стрелков пополнит собой действующую армию.

Но почему бы ему не вступить в ряды регулярной армии прямо сейчас? — спросит критик. Да потому, что не вступает он в неё, и всё тут: вот вам и весь ответ. Кого-то смущает страх потерять работу, кого-то — расстояние от места жительства до воинской части, а кто-то просто испытывает отвращение к муштре и униформе. Всех этих людей, однако, можно, как минимум, обучить стрельбе: когда над страной нависнет угроза, все они в едином порыве объединятся в строю, но уже не в качестве новобранцев, а как стрелки со стажем.

Ваш корреспондент утверждает, что и сейчас у нас хватает людей, которые в случае необходимости могли бы занять оборону за сельскими зелёными заграждениями. Это действительно так, но не будем забывать, что мы живём в мирное время. Что, если Британии пришлось бы вступить в войну с Россией на севере Индии? Хватило бы нам сил, чтобы отразить ещё и одновременное вторжение неприятеля с территории Франции? Только в том случае, если бы мы получили возможность пополнить ряды бойцов огромным резервом обученных стрелков. Предлагаемая нами организация обеспечивает единственную, помимо призыва, возможность создания такого резерва.

Наша главная задача состоит в том, чтобы получить стрелков в своё распоряжение. Проблемы транспортировки и другие вопросы, поднятые моим оппонентом, обсуждать преждевременно. В дальнейшем военное ведомство само решит, как использовать эти кадры в случае необходимости. Я лично всегда считал, что в основном они должны укрепить нашу регулярную армию: в этом случае мы избежим необходимости создания дополнительных организационных структур. Реформаторские предложения Вашего корреспондента в большинстве своём прекрасны, но главное для нас, как мне представляется, — привлечь население к воинской подготовке и расширить тем самым базу, на которой функционирует наша военная машина.

Отсутствие в обществе интереса к армейским делам и, как следствие — недостаток энтузиазма, на который ссылается Ваш корреспондент, объясняются просто: мы — единственная страна в Европе, которая вместо того, чтобы сделать обороноспособность общенародной задачей, — при формировании армии по-прежнему полагается на представителей одного социального класса. Естественно, средний гражданин пришёл к выводу, что всё это — не его проблема. Распространение инициатив, подобных нашей, в сельских районах должно поднять волну патриотических чувств и способствовать воспитанию гражданского мужества — что наблюдается сейчас в таких странах, как Швейцария и Норвегия.