В последнем абзаце своей статьи лорд Хью говорит: «Думаю, сэр Артур Конан-Дойль поймёт, что подавляющее большинство англичан не намерены расставаться с традициями христианства». Одна из любопытных особенностей теологического склада ума состоит в неспособности удержаться от заявлений, которые основываются на спорной предпосылке, полагая её заранее для себя разрешённой. Ведь речь идёт об отстаивании той христианской традиции, от которой отказались в своих законодательствах все протестантские страны Европы.

Германские или швейцарские священнослужители никогда бы не согласились с утверждением о том, что поправки к закону, предложенные большинством участников Комиссии, противоречат христианской доктрине. Даже в Церкви, которой принадлежит лорд Хью, бытует противоположная точка зрения, а среди независимых христианских церковных сообществ несогласие носит повсеместный характер.

Так что заявить, будто бы наше крайне жёсткое брачное законодательство является частью некой незыблемой традиции, означало бы подменить все вопросы готовым ответом. Что же касается мнения подавляющего большинства английского народа, то я ничуть не сомневаюсь в том, что наши люди поддержат реформы, хотя ясно это станет лишь после того, как конкретный законопроект будет представлен Парламенту. Кажется, один из приведённых мной аргументов был некорректен: я заметил, что лорд Хью принадлежит к тому роду людей, которые начинают возражать против использования хлороформа, едва только прочтут статью, его осуждающую. Но и сейчас это сравнение представляется мне справедливым; просто в нашем случае речь идёт о боли психологической, а не телесной.

Даже если страдающая сторона в браке сочтёт наивысшим долгом следовать принятым на себя обязательствам (каковые нарушаются другой стороной), то что можно сказать о детях? Плач ребёнка, который обречён расти среди пьянства, дикости и жестокости (поскольку любое оздоровление атмосферы запрещено законом), это и есть самый действенный аргумент против существующего положения дел в брачном законодательстве. Или страдания невинной души также составляют часть христианской традиции?

Не пора ли здравому смыслу вступить в союз с правосудием и положить конец бессмысленному анахронизму? В конце концов, насущные нужды дня сегодняшнего для нас важнее, нежели предписания древних, в основном, как сейчас уже признано, не имеющие никакого отношения к условиям современной жизни.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Кроуборо, Сассекс, 8 декабря

P.S. Должен принести извинения известному шотландскому судье лорду Гатри за то, что в своей предыдущей статье, говоря о нём, упомянул по ошибке некоторые детали биографии его знаменитого отца.

«Таймс»

26 декабря 1913 г.

Сэр! Хотел бы привести часть своей недавней беседы с высокопоставленным морским офицером нового поколения, которая, возможно, имеет отношение к обсуждаемому нами предмету.

Вопрос: Что произойдёт, если транспортный флот, занятый перевозкой войск, подвергнется атаке подводной флотилии?

Ответ: Он окажется беззащитным и будет уничтожен.

Вопрос: Можно ли будет в военное время воспрепятствовать субмаринам выйти в Северное море?

Ответ: Не вижу такой возможности.

Вопрос: Если выставить кордон в Дуврском проливе, можно ли защитить суда к югу от него?

Ответ: Субмарины легко пройдут под любым кордоном.

Одним словом, сегодня практически невозможно отправить за рубеж экспедиционный корпус, не подвергнув его опасности разгрома. Это ли не весомый военный аргумент в пользу строительства туннеля?

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

23 декабря

«Спектейтор»

28 февраля 1914 г.

Милостивый государь!

Мы, нижеподписавшиеся, ознакомившись с законопроектом о запрете на импорт птичьего оперения, полностью поддерживаем эту меру, ибо убеждены: государство обязано положить конец ввозу в страну натуральной кожи и оперения диких птиц. Существует немало фактов, свидетельствующих о том, что редкие и красивейшие виды животных подвергаются безжалостному истреблению. Более того, торговлей искусственно создаётся спрос на то оперение, которое птицы носят в брачный период; таким образом поощряется ужасающе жестокая практика убийства пернатых родителей в дни, когда их птенцы всё ещё находятся в гнёздах.

Мнение о том, что запрет на торговлю оперением приведёт к тому лишь, что эта порочная практика перекинется на Континент, на наш взгляд, лишено оснований; мы убеждены в том, что принятие этого билля, напротив, значительно укрепит позиции организаций и граждан других европейских стран, пытающихся у себя провести в жизнь тот же закон.

Конференция, которую британское министерство иностранных дел созывает в Лондоне, чтобы рассмотреть возможность установления международного запрета на импорт продукции такого рода, была одобрена практически всеми странами, приглашёнными к участию, и несмотря на то, что список, насколько нам известно, ещё неполон, все государства Европы и Америки, судя по всему, согласны с мерами, предлагаемыми в проекте.

Следует подчеркнуть, что принятие такого закона, на наш взгляд, не вызовет сокращения рабочих мест в Британии. В основном обработка этих роскошных плюмажей производится на Континенте, а большая часть британских мастеров работает со страусиными перьями, ввоз которых будет, согласно законопроекту, не просто разрешён, но и поощряем. При этом естественным образом должна возникнуть технология производства искусственных оперений и имитаций, что позволит британским рабочим выполнять значительную долю того, что делается сейчас в Париже или Вене.

Подписавшиеся:

Рутланд, Лестер, Гэлуэй, Лилфорд, Э. Литтлтон, Дж. Э. К. Уэллдон, Герберт Максвелл, Годфри Бэринг, Г. Г. Джонстон, Э. Х. Шеклтон, Артур Конан-Дойль, Оуэн Симан, У. Р. Огилви-Грант, Дж. С. Лоу Стрэчи, Э. Б. Уэггетт, Г. Хэскет-Причард

«Пэлл Мэлл газетт»

5 марта 1914 г.

Сэр! Насколько я понимаю, мистер Чарльз Дьюгид считает мой прогноз относительно ближайшего будущего угольного предприятия в Кенте излишне оптимистичным. Так это или нет, покажет будущее.

Я бы только хотел напомнить ему, что в прошлом все пессимистические пророчества (за которые и он отчасти несёт ответственность) основывались на фальсифицированных данных. Сначала утверждалось, что в Кенте нет угля; потом — что добыча его невозможна; наконец, что он будет непременно низкого качества и не найдёт себе рынка сбыта. Все эти утверждения были последовательно опровергнуты, и, во всяком случае, на сегодняшний день мой оптимизм обоснован.

Что касается обсуждения финансовых деталей проблемы, то я предпочёл бы, чтобы этим занялись более компетентные люди. Замечу лишь, что своими глазами видел как сами предприятия, так и всё, что было с ними сделано, и могу утверждать: эта собственность представляет собой огромную ценность, особенно если учесть, какие деньги были вложены в её развитие.

Должен повторить то, что утверждал в своей первой статье: масштабы обсуждаемой нами проблемы не позволяют нам подойти к ней под влиянием предрассудков или погрязнуть в рассмотрении мелочей. Если письма, подобные тому, что написал мистер Чарльз Дьюгид (а оно — лишь одно из серии публикаций в разных газетах), возымеют эффект, то он будет состоять в том, что финансовый рынок сократится, имеющиеся у нас шахты придут в упадок и предприятия — первопроходцы гигантской промышленной отрасли — разорятся.

К счастью, тем, кто этого хотел бы, не удастся достигнуть цели: мы живём в обществе, где собственность обладает вполне конкретной продажной стоимостью. Другое дело, что она, как показывает опыт, может легко перейти во владение к зарубежным синдикатам, которые готовы скупать её без всяких предубеждений.