Полковник Ньюэлл обращает внимание на трудности, связанные с транспортировкой подобных тяжестей. Полагаю, подвозить их можно будет в грузовиках, как мы это делаем с тяжёлыми боеприпасами. Были бы щиты, а уж наши доблестные снабженцы найдут способ доставить их к линии фронта. Главное сейчас — прекратить разговоры и делом помочь нашим солдатам выстоять под пулемётным огнём.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

31 июля

«Обсервер»

20 августа 1916 г.

Сэр! Приведённое Вашим корреспондентом мнение лорда Сайденхэма относительно того, что использование бронещитка для сердца не «даст преимуществ при ведении боя» столь странно, что истолковано может быть лишь как недоразумение. Разве сохранение солдатской жизни не есть уже маленькая победа? Сколько раз наши временные удачи оборачивались поражениями из-за того только, что отряд, взяв рубеж, оказывался столь ослаблен потерями, понесёнными при наступлении, что не в силах был удержать завоёванных позиций? Что же касается невозможности для солдата, получившего удар пули в нагрудный щиток, продолжать бой (должно быть, это лорд Сайденхэм имел в виду), то позволю себе привести дословно рассказ одного сержанта.

«Мы свернули за угол. Лежавший у дальнего конца стены немецкий пулемётчик развернул свою адскую машину и тут же прострелил мне ногу. Я не стал останавливаться, но, почти уже до него добравшись, ощутил два удара в области сердца. Опять-таки, не мешкая, я ударил его штыком и лишь затем сел, чтобы осмотреть раны. С ногой дело было плохо, зато, расстегнув левый нагрудный карман с парой отверстий, я увидел, что обе пули пробили металлическое зеркальце и портсигар, но застряли в книге, которую я также нёс на груди».

Итак, раненный в ногу сержант смог продолжить путь в составе роты после того, как выдержал два пулевых удара в область сердца. Может быть, и он не получил «преимуществ при ведении боя»? Отчего же не создать специальные защитные средства, которые как минимум не уступали бы по эффективности зеркальцу с книжкой? Стоит заметить, что в данном случае выстрелы производились с близкого расстояния и были куда опаснее огня, которым обстреливаются предокопные «мёртвые зоны». Я не хочу сказать, что нагрудные пластины — предел наших мечтаний: наверняка можно сделать кое-что и получше. Мне лишь хотелось бы показать, что возражения лорда Сайденхэма (если они соответствуют цитатам, появившимся в прессе) с реальным положением дел не имеют ничего общего.

С совершенным почтением

Артур Конан-Дойль

13 августа 1916 г.

«Таймс»

4 сентября 1916 г.

Милостивый государь!

Мнение настоятеля Дерхэма представляется мне в высшей степени странным, и, думаю, с ним не согласится большинство наших граждан. Разве, увидев наших солдат в деле, мы не сможем глубже оценить их мужество, проникнуться сочувствием к их тяготам, оплакать жертвы? Такие фильмы — памятник героизму. Родственники людей, которых мы видим на экране, ежедневно заполняют кинотеатр до отказа; вряд ли хотя бы один из них усмотрит в такой демонстрации нечто кощунственное. Тут имеется лишь один недочёт, и притом очевидный. Следует указать имя, а возможно, и поместить снимок мужественного оператора, рисковавшего жизнью ради создания этого исторического документа.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс, 1 сентября

«Таймс»

11 октября 1916 г.

Сэр! Перехваченное сообщение генерала фон Арнима, в котором он оценивает действия британских пехоты, артиллерии и авиации, даёт нам все основания поздравить себя. Поскольку мнения эти были высказаны в конце июля, можно предположить, что автор лишь укрепился в них после наших побед в августе-сентябре. Однако один знаменательный аспект заметок прусского генерала, как мне представляется, не был у нас удостоен внимания, которого бы заслуживал. Речь идёт о привычке, с какой фон Арним британские методы ведения войны уже начинает считать германскими. Мы вновь понимаем, что не только в коммерческих делах, но и в военной науке немец по натуре своей — имитатор, а не созидатель, и к творчеству он способен лишь в тех областях, где заранее оградил себя от конкуренции. Тот факт, что в одном только этом отчёте косвенно признаётся наше неоспоримое преимущество во множестве военных аспектов, может рассматриваться как похвала всему нашему народу и комплимент в адрес британского командования. Примеров тому множество.

В одном месте генерал восхищается британской обувью, в другом призывает соотечественников учиться у нас ухаживать за винтовкой. Он высказывается за использование ручных пулемётов (каковыми мы себя давно обеспечили), говорит о том, как важно воспитать в солдате способность постоять за себя самостоятельно (заметим: британская военная доктрина изначально ставила во главу угла личные качества бойца в противовес слепой дисциплине), хвалит каски, которыми (судя по фильмам из Сомма) германская пехота всё ещё не обеспечена.

Признание генерала Арнима о том, что мы победили врага не только оружием, но и силой мысли, также должно польстить нашему самолюбию. Очень скоро, открыв новую, танковую страницу военной истории, мы эту истину подтвердим ещё раз. Учитывая опыт в других сферах жизни, можно с уверенностью предположить, что немцы немедленно и тут нас скопируют, причём сделают это превосходно. Мы же используем это время для разработок новых моделей, и так будем опережать противника постоянно. Прежде, однако, мы ко всем нашим нашим преимуществам должны будем присовокупить средства индивидуальной защиты (броню или щиты), в коих, на мой взгляд, ощущается насущнейшая необходимость. Раз мы сумели защитить голову бойца каской, никто сегодня не сможет уже утверждать, будто нельзя прикрыть бронёй и солдатское сердце.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

«Фрименс джорнэл», Дублин

31 октября 1916 г.

Милостивый государь!

Осознают ли в полной мере граждане Ирландии всю степень стыда и гнева, которые испытывают британцы ирландского происхождения по поводу нынешнего безобразного положения дел, когда из-за безмозглого политиканства боевые ирландские дивизии практически лишены свежего пополнения? Если политики могут позволить себе тянуть время, то война не ждёт, и события ближайших месяцев покажут, какое место предстоит занять Ирландии — как в границах Империи, так и во мнении цивилизованных европейских народов. Уже сегодня ирландцы утратили всякое ощущение сообразности до такой степени, что, руководствуясь всего лишь ощущением национальной ущемлённости (которое, казалось, вот-вот будет излечено), принялись воевать на стороне турок, болгар и пруссаков. Даже если они уже не считают себя лояльными к Британской империи, разве жертв, понесённых Бельгией, или трагедии искалеченной Франции не достаточно, чтобы тронуть благородное сердце? Думаю, и ирландцы всё же стряхнут с себя эту отвратительную апатию. Страна, которая богатеет исключительно за счёт продажи своей продукции Британии и отказывается при этом исполнять элементарные обязательства, являет собой неприглядное зрелище. Ирландцы, если они действительно желают гомруля, должны понять, какое это безумство — друзей своих обращать во врагов, восстанавливая против себя всех, кто боролся за решение ирландского вопроса. Ирландии грозит утратить не только плоды тридцатилетней политической работы, но и свою национальную честь.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс