Однако вскоре и этот целебный источник иссяк — успешный Толик устроился грузчиком-мерчандайзером по развозке мороженного. Двести пятьдесят долларов в месяц, как с куста. Это было предательством. Отношения накалились, и Толик съехал сначала в съемную комнату, а затем в квартиру к новой московской подружке. Дочь недавно почившего академика активно тусила в клубах, где и склеила по случайности забредшего туда Анатолия. Особой любви он не испытывал, но к тому времени жизнь научила его быть практичным.

- Можешь пожить пока у меня, — сообщила Роксана.

- Ты такая красивая сегодня! — согласился он.

Избавленный от необходимости зарабатывать на жильё Толик оставил перспективную карьеру грузчика-мерчандайзера и устроился менеджером по продаже услуг модельного агентства. Облачившись в костюм с отливом, он стал зачесывать волосы назад на гангстерский манер, разговаривать, не двигая губами и фальшиво улыбаться, обрабатывая очередную кандидатку на роль супермодели.

- Детка, мы работаем со звездами, сделать портфолио у нас стоит денег, — тянул он многозначительно. Платили в агентстве мало, но там были свои преимущества.

Роксана застала его в постели с «преимуществом», когда он в очередной раз взял работу на дом.

- Любимая, это ничего не значит, я обожаю только тебя, — заволновался Толик.

- Я знаю, — хладнокровно сообщила Роксана, — не вылезайте из кровати, я сейчас к вам присоединюсь.

Со временем на модельное агентство наехали конкуренты, и Толик остался без работы на содержании герлфренда. С Ваней они на этой почве помирились и теперь могли с новой силой отдаться старой страсти. Старкрафту.

- Вот как-то так и живем тут, — подытожил Толик, разливая янтарные остатки J&B по стаканам. — А как у вас со Светкой, совсем разошлись что ли?

- Да, нет. Приедет она, — я неопределенно мотнул головой, — вот только устроюсь тут.

- Не боишься, что не вернется? — осторожно поделился он своей выстраданной фобией. — Штаты все же…

- Нет, — ответил я, — не боюсь.

В разговорах и воспоминаниях ночь пролетела незаметно. За окнами забрезжил свет первого утра моей новой жизни. Толик прикурил сигарету, отодвинул занавеску и приоткрыл окно. Морозный воздух ворвался в затхлое тепло кухни.

- Ты это, Пашка… — он выдохнул из легких сизый клуб дыма и пощелкал пальцами в воздухе, как будто-то подыскивая нужные слова, — молодец, что приехал!

Незавершенный гештальт довлеет над нами.

К примеру, в тринадцать лет на тебя произвела неизгладимое впечатление девятнадцатилетняя няня, призванная для присмотра за твоей малолетней сестренкой. Третий размер девичьей груди откровенно таращился из легкомысленного декольте в самый неподходящий для этого момент твоей жизни.

Гормоны свирепо рвали мозг в клочья, заставляя возненавидеть прыщавое и угловатое отражение в зеркале, а в это время нимфа в ультракороткой юбке изгибалась округлыми прелестями за столом в вашей гостиной, хмуря брови над конспектом по психологии.

- О, Господи! Отрежь мне правую ногу, но позволь… — мысленно взывал ты, но желанию не суждено было сбыться.

Не помню, рассказывал ли я тебе, мой добрый читатель, о незавершенном гештальте, и если нет, то решительно сделаю это сейчас.

Итак, незавершенный гештальт. Психологический термин, обозначающий сильное желание, которое так и не было удовлетворено. Если верить психологам, желание это, столкнувшись с суровой реальностью, не исчезает из нашего мозга, а прячется в самый дальний чулан из дендритов и аксонов.

- Не мучай себя, — как бы говорит сердобольное сознание, замечающее очевидную пропасть между некрутым тринадцатилетним тобой и сексапильной студенткой Дашей, — не мучай… Смирись, забудь, и сконцентрируйся на более достижимых целях, пока совсем не сошел с ума.

- Спасибо, Сознание! — шепчешь ты, послушный подросток. — Я, пожалуй, так и поступлю.

И вот недостижимая «Даша» отринута и задрапирована пыльными кулисами, а ты пошёл дальше по жизни уверенным шагом, концентрируясь на достижимых целях.

Цели становятся всё глобальней, а слово «достижимый» постепенно стирается и теряет смысл для уверенного решателя проблем. Но ничто не приносит по-настоящему полного удовлетворения. Ты ныряешь в пучины, лезешь на эвересты и покупаешь дорогие вещи и девушек, но все тщетно. Почему?

Всё просто: чего бы ты ни добился, тебе хочется лишь одного — чтобы студентка «Даша» пришла в комнату к тебе тогдашнему тринадцатилетнему, медленно сняла с себя розовый топ, глядя прямо в твои глаза, а потом…

Так что, не помогут «эвересты». Ведь, как говорят, если у тебя в детстве не было велосипеда, а сейчас есть Феррари, то велосипеда у тебя в детстве все равно не было.

Иногда человек не знает, какой незавершенный гештальт довлеет над его подсознанием, или просто не имеет понятия, как добиться этого проклятого завершения…

Мы сидели на съёмной квартире в районе станции метро «Измайловская» города-героя Москвы.

-…и вот, помню, смотрю я на этих татуированных длинноволосых парней с гитарами на обложке журнала «Ровесник» и думаю: «Вот это жизнь! Музыка, концерты, поклонники! Просто мечта!», — закончил я изливать немного потасканное мною в частых изливаниях воспоминание детства.

- Кстати о концертах! Когда уже я на вашем концерте побываю? — спросил однокурсник Коля, уминая за обе щеки бутерброд с толстенным куском «Докторской» из моего холодильника. От выпитого коньяка он раскраснелся лицом и ослаб хрусталиками, вследствие чего вид имел слегка безумный. — Фанаты, так сказать, скучают по вашим песням…

- Что прям все оба? — саркастически заметил я. Вопрос, однако, был насущен. Процесс продвижения новой группы уже давно забуксовал и подернулся тиной. — Если честно, то мы просто не можем найти барабанщика.

- Да? — отвел от «колбасода с бутерброй» правый глаз Николай и с недоумением уставил его на меня, — А этот чем не подходит?

Незанятый в контроле пищевого процесса глаз описал замысловатую дугу, а Колин палец указующе застыл в воздухе, призывая прислушаться. Секунду я предавался недоумению, но, наконец, осознал, что в здании «бауманского» общежития напротив раздавались удары по малому барабану, бас-бочке, тарелкам и всем остальным деталям, составляющим барабанную установку.

- Неее, — тут же скривил я свое лицо, — он к нам не пойдет.

- Почему это? — Коля прекратил созерцать остатки поглощаемого бутерброда левым глазом и уперся в меня уже полным комплектом, обретя вид мудрый и наставительный, — У вас же отличные песни!

- Ну, песни…есть ничего, но современные барабанщики только металл и всякий «модный актуальный рок» хотят играть, а не нашу бардовщину с претензией, — неохотно признался я. — Да и этот, наверняка, играет уже в группе, а может быть и не одной.

- Так пойдем, спросим, — как опытный менеджер по продажам, Коля просто не принимал отказа. — За спрос не бьют в нос…

Я хотел было объяснить, что один удар по самолюбию стоит десяти ударов в нос, но энергичный собутыльник уже напяливал сапоги в прихожей.

- Это куда такие молодые красивые идут? — саркастически поинтересовалась дебелая вахтёрша со свекольным лицом потомственной алкоголички вслед двум одиноким фигурам, припорошенным декабрьским снежком.

- О! А мы как раз вас ищем! — вскинулся Коля, входя в режим продажника-задушевника, — у нас тут есть дело…

Наблюдать Колю в действии было одно удовольствие… а интеллигентно присесть на подоконник, прихлебывая из начатой бутылки коньяка — другое.

Тёмно-янтарная жидкость провалилась в желудок жарким комом, лаская внутренности мягкими кошачьими лапами тягучего опьянения. Пока я пил, Колин силуэт отделился от вахтёрши, величаво закружился на турникете проходной и исчез в темнеющем чреве бауманской общаги в дымке расфокуса.

-…крейзи, — понесся ему вслед мой неуверенный шепот, — унд эста локо, ман…