- Ну и сколько раз ты так делал?

- Нет, ну я пока теоретически… Но я, чо-то как-то… ну типа… обломно все это…

- Окей, есть ли где-то поблизости женщина, которая тебе интересна?

- Ну…. Вот продавщица у тебя в магазе здесь прикольная…

Уже несколько минут я перебирал струны отличной акустической гитары, мурлыкая что-то под нос. Анестезия сработала, как и всегда, надежно.

- Дим…я тут, кстати, недавно со Светкой сошёлся…

- Да? Ну, отлично, поздравляю — Светка крутая!

- А потом выяснилось, что у неё бойфренд есть…

- Хмм…это не тема…

Обожаю акустические гитары с нейлоновыми струнами. Только они звучат по-настоящему. Без этих блядских пошлых взвзякиваний.

- Паш, а сыграй что-нибудь хорошее.

- Что именно?

Ну, что тебе самому сейчас сыграть хочется.

Что мне хотелось сыграть? Где-то в огромной дыре моей души ещё звенел отзвуком стальных колёс поезд по имени Светка. Друзья один за одним покидали меня под влиянием актуальной действительности.

Я не признавал неотвратимости перемен. Настоящий русский, я только мрачнел сверх меры и думал о том, как я врежу «новой действительности» по зубам. Кулаком, винтовкой, песней или книгой. Мне было все равно. Врежу душой — интеллигентной и заскорузлой, возвышенной и косной! Мы русские рождаемся с гранатой в груди. Рано или поздно, она либо отсыреет от водки, либо рванёт от единственной искры сердца!

«Протопи… ты мне баньку… по белому», — не запел-завыл я, перебирая струны вкрадчивой поступью пьяных пальцев. — «Я от белого света а-а-а-атвы-ы-ы-ы-ык! Угорю я… и мне угорелому-у-у… пар горячий развяжет язы-ы-ы-ы-ык…»

«…только помню, как утречком раненько-о-о-а-а-а…брату крикнуть успел: Пазави-и-и-и! …и меня два красивых ахраничка! Повлекли из Сибири в Сиби-и-и-ирь…»

Нескончаемые ряды КрасТЭЦ вставали передо мной. Вставал вагон поезда Кисловодск-Красноярск.

«…застучали мне мысли… по темечку-у-у-у! — орал я, выплескивая всю накопившуюся в душе маету в раскаленный ночой эфир, — …ээээх, выходит, я зря им клеймё-ё-ён, и стучу я… березовым веничком… по наследию мрачных времё-ё-ё-ён….»

Застучи по батарее хоть одна сука…

- Паш, — нарушил молчание после долгой паузы Дима. — А ведь он где-то здесь похоронен… у вас…

-!!!! — осенило меня, — А ведь ты прав! Жить вот тут рядом с могилой Высоцкого и не разу не посетить, ну для нас это точно не кошерно выходит… ЕДЕМ!

- Да не, Паш, ты чо! Три часа ночи, куда ехать, — законсервативился мой гастарбайтерский брат. — Проблем на свою жопу искать… Хорошо сидим ведь..

- Алло, такси?

Вот он такой, мой брат. Застенчивый и инертный.

Похожий внешностью на героя Сергея Бодрова из кинофильма «Брат», Дима мог стушеваться перед рядовыми житейскими проблемами, но в критической ситуации действовал всегда решительно.

Много есть, чего вспомнить…

Трехэтажная школа в здании бывшего военного госпиталя. Триста ревущих в волнении на заднем дворе кабардинцев и балкарцев.

На пятачке среди толпы две напряженные фигуры. Ислам и Дима.

Ислам — местный хулиган, любимец главарей школьной банды. Дима… эээ…. Лучший ученик школы… победитель городской олимпиады по физике…

В общем, жертва.

- Бей! Бей! — скандирует толпа.

Мускулистая фигура Ислама, кажется, размазывается в сумерках, так быстро он двигается… как мангуст вокруг оцепеневшей кобры, предвкушающий победу…

Взмах! Удар, ещё удар!

Сухие руки брата неуловимо отрабатывают двойку. Раз-два!

Страшный прямой правый находит челюсть кабардинца во время броска.

Хлёсткий щёлкающий звук!

Ислам резко садится на корточки, прижав ладони к лицу. Заваливается набок, ползет пару метров на четвереньках, опять собирается и садится на корточки, ладони не отрываются от лица.

- Уизяону? Уизяону? (Будешь драться дальше?) — плещется крик соратников по банде, обступивших его толпой. Ислам только, молча, мотает головой, отхаркивая кровью на асфальт.

- Подождите! Что там у него? Он в порядке? — расталкивает, вдруг, толпу недавний аутсайдер и теперь ненавидимый всеми победитель Дима.

- Что там у тебя? Дай я посмотрю, — он с участием отводит ладони Ислама от лица, приобняв его другой рукой за плечи, и… коротко и резко бьёт его без замаха в челюсть. Мычащий до этого от боли Ислам, мгновенно затихает, и, закатив глаза, валится в пыль двора.

- Пойдем, Пашка, — мотает головой брат, и мы идём. В ужасе я следую за ним, ожидая, что с минуты на минуту нас разорвет ненавидящая толпа…

Посметь такое!

Но почтительно расступается толпа перед братом, мы уходим, и никто не препятствует нам. Циничные и жестокие дети улицы робко безмолвствуют. Такого они ещё не видели…

Идущие на смерть только что поприветствовали вас, чо…

Ваганьковское кладбище встречает нас монументальными чугунными воротами на замке.

- Эй, есть кто-нибудь! — кричу я.

- Кладбище закрыто для посетителей, — показывается из будки заспанный солдатик.

Сотня рублей перекочевывает в его карман, ворота медленно разъезжаются.

- А где Высоцкого могила? Не подскажешь? — спрашиваю срочника.

- И Есенина, — торопливо добавляет брат.

- Да там они, — зевая, машет рукой солдатик, — За стеллами!

Немного нервно мы ступаем по ночной аллее московского кладбища.

- А чо за «стеллы»? Я что-то не понял, — спрашивает брат.

- А вот эти, походу, — указываю я рукой на огромные мраморные плиты с барельефами.

На монументах выбиты молодые парни в рубашках с закатанными рукавами, с огромными крестами на волосатой груди.

«Толяну от братвы», «Коляну от пацанов», — гласят безумные надписи.

Посреди главной аллеи прямо у входа возвышаются две мини-часовни, разукрашенные «понтовыми» завитушками.

- Я так понимаю, что за ними, — бросаю я, и мы проходим дальше.

Скромный памятник, изображающий связанного верёвками человека, кажется миниатюрным в тени роскошных надгробий ворам и убийцам из девяностых. Очень символично.

Так новые ценности понемногу заслоняют помпезностью и размахом многоярусных супермаркетов вековые символы русской культуры, проносимые из поколения в поколения.

- Паш, мож погнали уже, — трогает меня за плечо брат.

- Погнали, — отвечаю я.

Судьба нанесла мне тяжелый и, вероятно, заслуженный удар, но мыслей о том, чтобы сдаться не было. Говорят, человек не потерян безвозвратно, пока не умер. Я твёрдо решил не отступать.

«Как вернуть жену?» — набрал я в поисковике и нажал кнопку «Найти».

На этот глубокий вопрос у Яндекса было двенадцать миллионов ответов.

Первая ссылка привела на форум психологии и семейных отношений. Он выглядел солидным и обитаемым. Помогать несчастным здесь любили. Ничто так не поднимает самооценку, как рассказы о чужих неудачах. Мою проблему вызвалось решать сразу несколько неравнодушных.

Одного из менторов, Майнд Варриора, знали как практикующего психолога, Лесник давал мудрые советы с высоты своих шестидесяти лет. Хельга и Рыжая, сравнительно молодые девушки, однако, успели набить руку на анализе чужих бед.

Всех когда-то привела на форумличная драма.

Как это часто бывает, драма сама собой разрешалась, «но Ватсон без трубки уже не мог».

- Жену мы тебе вернем, — удивили и обрадовали меня своей категоричностью местные эксперты, — но ты будешь должен выполнить два условия.

- Всё, что угодно, — моментально согласился я. Надежда вспенилась в душе розовой волной.

- Первое — максимально точно следовать всем указаниям!

- Согласен! — я не колебался ни минуты.

-…и второе… хотя это не совсем условие, но просто хотим тебя предупредить. Жена вернётся, но, скорее всего, после этого ты сам не захочешь быть с ней.

- Этого не может быть! Я не могу жить без нее!