— О чём?

— О разном.

— Вы что-то темните. Мерседес?…

— Мы поругались с де Тораль.

— Надеюсь, ничего личного?

— Нет, но прошу вас переселить меня в другую комнату.

— Хорошо, я решу этот вопрос сегодня же.

— Гарсия, вы не оскорбляли девушек?

— Нет, сеньора, ни я, ни Мерседес, ни Элеонора не оскорбляли друг друга, но разговор, всё же, был неприятным, и мне пришлось закрыть его от чужих ушей.

— Так это вы поставили купол?

— Да, мне пришлось защищать честь девушек.

— Похвально, но где вы научились этому заклинанию?

— В море, сеньора.

— В море? Я уже начинаю желать отправиться с вами в плавание. Вы постоянно после своих приключений привозите что-то необычное. Но мой возраст не позволяет совершать уже даже короткие морские прогулки.

Неожиданно для всех в разговор встряла Мерседес.

— Я тоже хочу!

— Мммм?

Декан оглядела девушку с ног до головы.

— Вы тоже, сеньорита? А не слишком ли вы рано запели в унисон с новоиспечённым графом? Вы уже готовы с ним плыть хоть на край света… Быстро вы… Чувствуется хватка графа де Сильва. Хотя, чему тут удивляться, граф Гарсия стоит тут рядом, и вы уже готовы на всё ради него?

Мерседес покраснела и потупилась, и даже сделала шаг в сторону от меня. И я счёл нужным вмешаться.

— Вы не так поняли Мерседес, сеньора. Она просто находится под впечатлением от моих рассказов о корсарах и далёких сокровищах. Это всё несерьёзно и быстро пройдёт, — с небольшой горечью сказал я, попытавшись сделать это как можно нейтральнее, но с определённым подтекстом.

— Возможно, возможно, — посмотрев на меня проницательным взглядом, сказала Мариз. — А возможно, что и нет! — и наградила Мерседес не менее проницательным взглядом. Та в ответ скорчила гримаску раскаяния, хотя в её голубых глазах читался откровенный вызов.

— Ну-ну, — декан хмыкнула и, подарив нам ещё один скептический взгляд, удалилась вглубь парка.

— Ты меня проводишь?

Я вздохнул и подумал: «Куда я теперь денусь от тебя? Надо было не приезжать в академию, но кто ж знал?»

— Хорошо, пошли, — и я взял под локоть Мерседес. А та словно ждала этого и сразу же повисла на моей руке приятной ношей, иногда, словно бы случайно, прижимаясь ко мне упругой грудью.

Ругаясь про себя и держа лицо, мы прошли с ней через парк и вошли в гостиную боевого факультета.

— О, Гарсия! — приветствовали меня студенты, находящиеся здесь. — Ты уже с Мерседес гуляешь?! Молодец! Наша злючка-колючка нашла себе подходящий репейник… А? Ха-ха-ха! Теперь вы с ней сцепитесь. Колючка к колючке, злючка к злючке.

Я поморщился, этих доброжелателей я знал довольно плохо. Пил несколько раз с ними раньше и на их насмешки решил отмолчаться. Ну их, устал, а вслух сказал.

— Мерседес с Элеонорой поругалась, вот я и привёл её сюда, пока решается вопрос с её переездом в другую комнату. Это чисто моральная поддержка. Вы же ей не помогаете?! Вот и приходится отдуваться, вместо её сокурсников.

— Ага, ей поможешь, она же сжигает одним только взглядом, — и студент сразу же закрылся щитом, потому как Мерседес яростно уставилась на него, а потом, фыркнув, откинула назад длинные волосы и вышла из гостиной.

Мне пришлось ещё полчаса полемизировать со всеми, пока это не утомило. Вскоре явилась Мерседес, сказав, что она теперь живёт с девушкой, которая учится на другом факультете. Попрощавшись со всеми, я удалился к себе. Завтра будет тяжёлый день, я это чувствовал, причем даже не сердцем, а скорее, другим местом.

В это время Мариз де Брийон, продолжая качать головой, следовала прямиком к Эстель ван Дербреген, которая была деканом целителей. Впечатлениями от того, что она увидела и услышала, ей хотелось немедленно поделиться. Это же было интересно и необычно. А то всё одно и то же: занятия, эксперименты, мелкие учительские дрязги и беседы с родителями студиозов, желающих гораздо большего, за те же деньги.

— Эстель, привет! Чем занимаешься?

Целительница с недоумением посмотрела на вечернюю гостью.

— Вышиваю.

— Даааа! Покажи!

— Смотри! — Эстель протянула свою вышивку. На льняном полотне, зажатом деревянным обручем, хорошо можно было рассмотреть незаконченный портрет молодого мужчины.

— Красиво, а кто это?

— Винсенте Амагро, мой жених.

— Эстель, но ведь ты же не была замужем, и ни с кем не встречаешься, я бы знала.

Эстель повернула к Мариз голову, и её глаза заблестели не прошеной влагой.

— Это мой жених. Он погиб в море, когда я была совсем молода. Я любила его, и накануне отъезда Винсенте мои родители отказали ему в помолвке со мной. Потом они жалели, а я ждала его. Ждала, но он не вернулся. Его корабль не доплыл до Картахены и сгинул в море. Корабль был большой, но слабо вооружённый. Винсенте не был богат, но он был храбр, и я его любила. Его больше нет. А я отказалась выходить замуж. И вот так я оказалась здесь, чтобы учить других. Я посвятила себя делу спасения жизней, и буду заниматься им до самой смерти.

Мариз молча протянула вышивку обратно.

А мой Мартин тоже погиб, но я успела выйти за него замуж. К несчастью, святая Дева Мария не дала нам детей. Родня отобрала у меня поместье, и я занялась наукой. Мне нравится заниматься наукой, как и тебе, подруга.

— Да, — тихо произнесла Эстель и снова уткнулась в свою вышивку. Повисла пауза.

— Я зачем пришла, Эстель. Час назад я видела, как Эрнандо Гарсия стоял рядом с двумя девицами и наблюдал, как они ругались.

— Да, и кто это был, и из-за чего они ругались? Наверняка, одной из них была Мерседес, а вот кто другая, я даже не представляю.

— Никогда не догадаешься! — торжествующе улыбнулась Мариз. — Это Элеонора де Тораль.

— Ммм, — протянула Эстель, — неожиданно. Так, и что они говорили?

— Да не слышала я, — с досадой отозвалась Мариз. — Этот Гарсия, до чего уже ушлый тип, закрылся «куполом тишины». Это очень редкое заклинание. Его и применяют-то, в основном при дворе, да в монашеских орденах. И оно никому особо не было интересно. А Гарсия откуда-то о нём узнал и научился применять. Как я ни старалась его разрушить, у меня ничего не получалось. Стенки «купола» были полупрозрачными, за ними не всё было понятно, но, судя по яростной жестикуляции обеих девушек, там шла достаточно оживлённая перепалка.

— А что Гарсия?

— А что Гарсия?! Гарсия стоял и наслаждался руганью этих девиц. Вот все они такие. Смотрят и не лезут.

— Себе будет дороже, — усмехнулась Эстель. — Разве ты этого не знаешь?

— Знаю, но мог бы и вмешаться. Только в конце разговора он положил руку на плечо Мерседес и удержал от чего-то.

— А та что?

— Что? Восприняла это как само собой разумеющееся, а потом подхватила Гарсию под руку и поволокла в сторону академии.

— Так они же под куполом были?

— Да, были, но Гарсия в конце разговора его убрал. И как только он это сделал, де Тораль рванула к себе, как будто у неё горело сзади. А потом Мерседес буквально схватилась за Гарсию и пошла с ним под руку.

— Вот как! — удивлённо приподняла брови ван Дербреген.

— Именно так! А ещё она бесстыдно прижималась к нему грудью. А у того вся гамма чувств моментально отражалась на лице, хоть он и старался это скрыть.

— Угу. Девочка решила пустить в ход все свои козыри. Видимо, битва за новоиспечённого графа началась нешуточная.

— Да брось ты, Эстель. Кому нужен нищий безродный идальго, пусть и граф?

— Ты не права, Мариз. Многие из мужчин начинали своё восхождение с самых низов и потом оказывались на высотах славы и вершинах власти. Скажешь, что это не так?

— Не знаю, Эстель. Пока я вижу одну глупую девчонку и одного весьма хитрого идальго.

— Ну, девочек глупых вокруг ещё полно, а вот насчёт того, что Гарсия хитрый, я бы не согласилась.

— Почему?

— Потому, что он не настаивал на отношениях с Мерседес. Это ей хотелось всё время большего, чем мог дать ей Гарсия. Просто девочка осознала, что она может всё потерять в последний момент. Вот и задействовала женские чары в полной мере. Дошло, наконец, что то, что она может получить в будущем, будет намного больше, чем она получит с любым другим. Надо всего лишь помочь своему избраннику.