Рассчитывает, что потом «товар» подарят ему? Когда «жеребец» пресытится? И… такое уже бывало?

Опять несчастных лошадей вспомнили! За что?

Начальник шутит, подчиненные ржут. Не как кони. Как стража. В предвкушении выпивки и девок.

— Пусть ваш Олаф что хочет, то и делает, — милостиво разрешил десятник. — Число гладиаторов господин не оговаривал.

А вот и хваленый Олаф. Действительно — красавчик. Бывший капитан кавалерии Бьёрнланда Олаф Сигурдсон.

Помост с Элгэ подтащили прямо к нему. Предлагая принять прямо в крепкие руки. Рабыню, не помост.

Принял. Без вопросов и сальных шуток. Понес в казармы. И даже не слишком прижимает к себе. И не хватает за что ни попадя.

— Какие судьбами, миледи герцогиня? — шепот в самое ухо.

Откуда знакомы — разберемся потом. При чьем дворе, в каком танце.

— Стоит ли мне говорить, что вы — в полнейшей безопасности?

— Я и так не сомневалась в вашей чести мужчины, дворянина и офицера. Олаф, сегодня ночью готовится переворот. Будьте готовы и вы — вырваться на свободу и не дать восставшим устроить поголовную резню.

2

Под гитару Анри подпевают человек десять. Рвано звенят струны. Идет по кругу чаша. Сильно разбавленная.

Эста в своей черед отпила глоток и протянула чашу едва оклемавшейся словеонке, Вере. Та едва пришла в себя — потребовала оружие.

Дали сразу. По выбору. Кинжал и набор стилетов.

Шум во дворе оборвал песню на полуслове, а Эжена — на полуглотке.

Анри отложил гитару. Десятки рук потянулись за оружием. Не спеша.

Суетливо — одна Вера. Точнее, торопливо. Еще непривычно.

А остальные — успеют. Хоть в бездну, хоть в Ирий. Дверь еще тоже вышибить надо.

— Полковник, откройте! Мы не нападаем!

— Не верь! — это выкрикнул не только Серж. С ним Конрад и еще человек пять.

— Это друг, — усмехнулся Тенмар. — Он в спину не ударит.

— Анри, это квиринец! — не выдержал Эверрат. — Слуга императора! Они сейчас все — против нас.

— Кор, успокойся. Мы же всё равно собрались на прорыв, правильно?

— Полковник, даю слово: никого из вас не тронут.

— На всякий случай — готовьтесь, — уже шепотом велел Тенмар. — Чего вы хотите? — крикнул он.

— Полковник… Анри! Тут не до вас, честное слово. Аврелиан убит, в Сантэе восстание рабов!

3

Забавно. Когда-то юный Иннокентий мечтал о блестящей карьере. Но капризная судьба исполняет мечты либо никогда, либо когда они уже не нужны.

Кардинал михаилитов Иннокентий молча натянул кирасу. Рука привычно сжала рукоять клинка.

Теперь проверить пистолеты. И окинуть взглядом свое воинство. Уже готовое к бою. Не впервой ведь. Да и предшественника Иннокентия здесь помнят хорошо.

Пора.

Отряд михаилитов выступил из обители. Ровным строем. Спасать предавший их город.

Часть вторая. Квиринская Бездна.

Вот — свершилось. Весь мир одичал, и окрест

Ни один не мерцает маяк.

И тому, кто не понял вещания звезд, —

Нестерпим окружающий мрак.

Александр Блок.

Глава первая.

Квирина, Сантэя.

1

Газовые фонари не горят почти негде. Где просто переломаны, где — вывернуты вместе со столбами.

Только черная ночь Сантэи светла, как никогда. Кое-где уже вовсю полыхает. Особенно кварталы плебса.

И некому тушить. Пожарная стража Сантэи мертва. Слишком была ненавистна тем, кому столько лет запрещала жечь ночами огонь. Даже тусклые сальные свечи.

Идти сквозь эту Бездну — выше любых сил, не идти — невозможно. Нельзя бросить здесь командира. Одного… с этими! Со сбродом на улице и с Ревинтером в качестве хвоста.

И сейчас нужно просто идти. Разгонять озверевшие шайки. Спасать мирных, беззащитных людей. А для этого — стрелять и рубить нелюдей прямо в оскаленные морды. Потому что лицами их назвать уже нельзя.

Анри сейчас страшен. Но не так, как то, что творится на улицах Сантэи. Она окончательно спятила.

Во сколько же раз рабов больше, чем господ? Сколько лет — веков! — невольники ненавидели тех, для кого были легко заменимой вещью? И о чём думали патриции, вооружая их? Что те вдруг кинутся защищать хозяев? С какого перепугу?

Мечтайте! Не настолько наивен даже Серж Кридель. Зато вполне — половина цвета Сантэйской аристократии!

И потому сейчас нужно стрелять и рубить. Рубить и стрелять. И надеяться, что трех сотен солдат и офицеров достаточно, чтобы спасти Сантэю. Кто там говорил, что один эвитанец стоит десятка квиринцев? А тысячу не хотите?

Нет? Так кто же вас спрашивает? Вас не спрашивают уже очень давно. С самого Эвитана. Ни самого Конрада, ни других. Даже Анри.

Эти впереди вооружены лучше предыдущих. И идут сомкнутым строем. Наверняка и командир возглавляет толковый. Бывшие вояки? Присоединившиеся к рабам озверевшие гладиаторы?

Если второе — эвитанцам конец. Как же глупо — погибнуть именно сейчас…

2

Спокойно они прошли не больше полквартала. А дальше началась Бездна. Льда, Пламени и крови.

Нет. Лед остался лишь в чужих сердцах. Потому что у тех, кто такое творит, — сердца нет. Как и души.

Кажется, Серж понял, почему папа всегда был против восстаний. Любых. Даже самых благородных.

Почему свихнувшаяся чернь всегда хочет одного и того же — убивать, грабить, жечь? Ну и еще женщин — любого возраста. Особенно когда напьется в дым. Или опьянеет от крови.

На сей раз Кридель даже не успел отвернуться. Как и Анри. Впрочем, как раз тот и не собирался. Отвернувшись, стрелять сложно. Даже для него.

Говорят, подполковник никогда не промахивается. Но на сей раз попал в живот. В нос шибанула вонь, перекрыла всё…

Эрвэ поморщился и вскинул пистолет.

— Оставь, как есть, — холодно остановил врача Анри. — Быстрой смерти такие не заслуживают. Лучше прихвати девочку. А то ее другие найдут.

Прихвати. И вручи Эстеле. Той уже не впервой. Просто Вера была старше. И успела пострадать лишь от синяков.

За спиной дикий животный вой боли режет уши. Молит то ли спасти, то ли добить.

Не то чтобы Серж не понимал, что это даже справедливо. Но шарахнулся от Тенмара даже раньше, чем успел вообще хоть что-то подумать. Или понять. Или осознать.

А тот даже не обернулся. Так уже было…

Отряд идет. Отстреливается от мародеров. Спасает, кого успеет. Оставляет недобитых насильников.

Кажется, шокирован даже Эверрат. Зато Роджер следует за Анри, как приклеенный. Сквозь грязь, кровь, смерть…

А они лишь растут — как головы гидры. И жертв, и палачей становится лишь больше — с каждым часом, минутой… шагом. И сколько спасенных девчонок можно поручить одной Эстеле? В одном только недавно освобожденном монастыре послушниц — десятки.

А уж ворвавшихся туда озверелых рабов…

Воют очередные насильники. Огрызаются их товарищи.

— Децимация, — холодно велел Тенмар.

Умолкнуть не успел — эвитанцы уже тащат насильников прочь.

— Не этих. Децимировать тех, кто стоял и подзуживал. А этих перевешать всех.

Квартале на пятом Криделю стало всё равно. Всё это никогда не кончится. Он просто сошел с ума и провалился в Бездну, вот и всё. Поздно считать грехи и молить: за что? Здесь Серж теперь и останется…

А потом впереди раздались выстрелы. А из расцвеченной всполохами пожара толпы выступила ровная шеренга… солдат? Нет, гладиаторов. Бывших солдат.

Бьёрнландцы. Красавчик Олаф вскинул руку к покрытому кровью лицу. Признавая первенство эвитанцев. Одного из них.

— Полковник, прошу располагать мной и моим отрядом по вашему усмотрению.

3

Валерия — жива, Аза и Риста — тоже. Живы и эвитанцы с бьёрнландцами. И Мишель. Потому что мертвы тысячи сантэйцев.