— Откуда?! — произнесла Полина почти с раздражением.

— Значит, эти, от которых ты убежала, никаким макаром не могли с ним связаться и сказать: «Костик, твоя сеструха у нас, собирай пять тыщ «зеленых», пока ей башку не открутили!» К тому же если б такой звонок был, то он бы за тобой поехал не один, а с братанами. Есть только один вариант, как они могли до него добраться — это подловить у дверей родного дома. То есть послать туда свою машину и ждать у моря погоды. А это, между прочим, стремно, потому что на вашей улице за несколько часов до этого заказное убийство произошло. Когда мы с тобой на автобус садились, менты еще шурудили в подъезде. Небось еще и ночью продолжали по этому району носиться. Те, от которых ты сбежала, наверняка эту суету подметили бы и рисковать не стали. Ну, а если все же и подловили бы, то — им прямой резон был везти его в кочегарку, и там вас вместе, за один присест…

— Его, наверно, те же убили, что на меня напали! — убежденно произнесла Лизка. — Тоже спирта ядовитого налили!

— Не знаю, — покачал головой Таран. — Мне кажется, что если его и убил кто, так это его же братки. Зуб, или кто там еще, с командой. Напоили за дружеским столом, а потом бросили. То ли сдуру, нечаянно, то ли с умыслом… Постой! Ты вроде говорила, что все началось с записочки: «Позвони Варе, скажи, что все будет завтра»? Так?

— Да.

— А тебя, с твоими пятью тысячами баксов, он на вокзал встречать не пришел. Интересно? То есть получается, что он уже завтра рассчитывал пять тысяч иметь на руках. И не хотел пользоваться твоими. Просил отсрочить платеж на сутки, хотя ты ему везла деньги и он мог еще до полуночи расплатиться. Почему? Да еще и отцу твоему, помнится, неверное время прихода поезда назвал.

— Да… Точно, так и было, — пробормотала Полина, заметно меняясь в лице. У нее какая-то соображалка включилась, и Тарану показалось, будто сие произошло не только от его логических построений.

— Так вот, — уверенно продолжил логическую цепь Таран, — время он такое сказал для того, чтоб путаницу внести. Он ведь матери соврал, что его с работы не отпускают? А если б вдруг менты им заинтересовались, то на работе сказали бы, что он ушел сестру встречать. Но он знал, что если он тебя встречать не поедет, то вместо него поедет ваш отец. То есть выйдет на улицу и будет садиться в автобус…

— Ну и что? — похлопала глазками Полина. — При чем тут это?

— А при том, что ваш отец мог его случайно заметить, — убежденно сказал Юрка. — Если б поехал на вокзал тебя встречать на час раньше…

— Ерунда какая! Зачем ему скрываться от родного отца?!

— Потому, по-моему, — на сей раз не очень твердо предположил Таран, — что у него тут, на родной улице, было какое-то дело, о котором родным лучше не знать… Может, он даже больше об их безопасности думал, чем о секретности…

— Но ведь все равно стало известно, что он неправильно сообщил отцу время прихода поезда…

— Ну и что? Он бы сказал, что ошибся, перепутал, не туда посмотрел в расписании. И вообще, с вами, домашними, он думал по-семейному договориться. Вы бы, наверно, если б не захотели, чтоб он сел по-крупному, тоже подтвердили, что в 20.45 он тебя на Курском вокзале встречал.

— Сел? По-крупному? — изумилась Полина. — За что?

— Потому что он, по-моему, вчера человека застрелил. На вашей же улице. В подъезде того дома, рядом с которым ты к нам в машину села. — Этот вывод Таран сделал несколько неожиданно для самого себя. — Прикинь: завтра ему пять тыщ баксов должно было приплыть с ходу и неизвестно откуда — раз. Встречать тебя не пошел, хотя ты ему деньги везла. Значит, было у него в тот вечер дело, от которого он не мог отказаться даже ради твоих пяти тысяч, — это два. Время напутал, алиби создавал — три. Ну, и то, что его сегодня утром мертвым нашли, — четыре. Убили его свои же, для того, чтоб совсем концы в воду. Твоя история, кстати, тоже вписывается. Если Зуб, или кто там у вас, знал про долг твоего Кости этому Варе и если они с этим Варей в контакте были, то мог предложить Косте записочку тебе с Вариным телефончиком оставить. Четко просчитали, что ты побежишь должок за любимого братца отдавать, несмотря на ночную пору. И пять тысяч халявных на приход запишут, и ты, которая слишком много про Зуба и компашку знаешь, — испаришься.

— Костя не мог убить! — пробормотала Полина.

— Может, и так, — согласился Таран, — отказался, допустим, в последний момент — тут его и замочили…

— Ужас…

Юрка увидел на указателе название шоссе, ведущего из столицы к родному облцентру, и сказал:

— По-моему, тебе пора выходить. Дальше я за город поеду и в Москву возвращаться не буду.

— Наплевать… — пробормотала Полина с полной отрешенностью на заплаканном лице. — Вези, куда хочешь. Я не хочу домой возвращаться!

— Ты о папе с мамой подумала? — строго спросил Таран тоном сорокалетнего мужика, отца семейства, хотя по возрасту был, по-видимому, года на три-четыре моложе Полины. — Представляешь, каково им будет, если после сына у них еще и дочь пропадет?! Они ведь у тебя нормальные, не алкаши, как у меня или вон у Лизки. Неужели не жалко, что они страдать будут, а?

— Иди ты к черту! — истерически завизжала Полина. — Что ты в наших отношениях понимаешь?! Может, мне дома в три раза хуже с такими родителями, чем с алкашами?!

— Не знаешь ты алкашей, видать… — сипло пробасила с заднего сиденья Елизавета Дмитриевна. — Так бы не говорила, если б знала!

Таран уже выворачивал на «лепесток», и теперь высаживать Полину можно было только за границей города. К тому же баба пребывала в таком взболтанном истерическом состоянии, что от нее можно было всего ожидать. Выставишь ее из машины, а она возьмет да и прыгнет под грузовик. Или начнет орать и визжать так, что со всех сторон менты сбегутся, рассчитывая очередного сексуального маньяка отловить.

В общем, Юрка решил, что ничего страшного не будет, если Полина прокатится подальше и даже доедет с ним до областного центра. Таран очень вовремя вспомнил, что у Полины там родня имеется, от которой она вчера возвращалась на поезде. Ну а если очухается и в отношении мамы с папой совесть у нее пробудится — можно будет ее подвезти к какой-нибудь пригородной платформе, и она на электричке в Москву вернется. Время еще не позднее — на Тарановых часах натикало всего 13.50.

Дорожка, конечно, была хоть и не шибко плотно забита транспортом, но уж очень скользкая, и Таран старался держать не выше семидесяти в час. Ему только покувыркаться еще не хватало. К тому же, путешествуя на угнанной тачке, следовало соблюдать осторожность. Но, как видно, братки, которые вчера владели этой «девяткой», заявлять ее в угон не торопились. Возможно, конечно, что они ее сами угнали, перебили номера и оформили липовые документы, а потому не хотели попусту беспокоить ГИБДД, чтоб потом дороже не обошлось. В конце концов, «девятка» — это не «Мерседес». Проще новую купить. Однако Таран все-таки немного ежился, проезжая мимо постов.

Первый час путешествия прошел благополучно. Если не считать того, что всем троим очень кушать захотелось. Даже Полине, которая, как она сама утверждала, дома позавтракала. Поэтому Тарану пришлось свернуть к какому-то придорожному заведению, где очень плохо бритое лицо «кавказской национальности» продавало вполне удобоваримые шашлыки. Полина съела порцию, Таран две, а Лизка — полторы, потому что полпорции отстегнула кошке. Муську она кормила уже в машине, и животина, как ни странно, вполне беспрекословно сожрала обильно сдобренную специями баранину, урча так, будто ей свежей рыбки положили. Голод не тетка!

После этого Лизку разморило, и бедный ребенок попросту заснул на заднем сиденье, крепко прижав к себе корзинку с драгоценной кошкой. Полина после еды, наоборот, несколько ободрилась и даже носом шмыгать перестала. Правда, она над чем-то задумалась, и Таран решил, что у нее пробудилась совесть. Очень кстати он увидел указатель, сообщавший о том, что через триста метров будет поворот к железнодорожной станции.