— Нате вам, подкормитесь, — сказала она, вышла и заперла за собой дверь.

— Ой, что же теперь будет! — простонала Полина, бессильно опускаясь на банкетку. — Я и не думала, что они такие страшные!

— Индюк тоже думал, пока в суп не попал! — буркнула Лизка. — А все из-за тебя, Юрка! Оставил этой гадине автомат…

— Ну я виноват, я! — в сердцах покаялся Таран. — Что, легче стало?

— Ладно, проехали… — отмахнулась Лизка. — Ты лучше расскажи, как вы с ней ездили. И вообще, про все, что без нас было.

— А особенно, — повредничала Полина, непонятно над кем издеваясь, — расскажи, как вы трахались. Лизе интересно.

— Вы что, поверили этой стерве? — возмутился Таран. — Нужна она мне, как собаке пятая нога! Ладно, расскажу все по порядку, чтоб недомолвок не было…

И Юрка стал пересказывать все, начиная с момента отъезда и кончая возвращением на кордон. Конечно, кое-что он утаил, и даже довольно многое. Например, то, что заезжал в родную часть и получал инструкции от Птицына. Про маячок, естественно, умолчал. Ну, и о том, что существуют «мамонты», ничего говорить не стал. Но в целом получилось довольно связно.

— Господи! — захныкала Полина. — Что за жизнь! Какие все сволочи! Они же убьют нас!

— Вообще-то, по-моему, пока не собираются. Если б хотели, то уже убили бы… — успокоил Таран.

— Что ж им тогда надо? — нахмурилась Лизка.

— Сообщат, наверно, — вздохнул Юрка.

Между тем прошел уже почти час с тех пор, как Тарана и его подруг по несчастью заперли в душевой. Юрка размышлял, как же отсюда выбраться, но что-то ни хрена не придумывалось. Голова работала плохо, мозги устали. Спать, однако, можно было, только сидя на банкетке и привалившись к переборке между предбанником и душевой. Так Таран и устроился. Хоть поза и была не слишком удобна для сна, заснул он почти мгновенно. Прошлую ночь ведь почти не спал, да и позапрошлую тоже, а дни тоже выдались без отдыха. Лизка прикорнула сбоку, в обнимку с кошкой, и тоже задремала. Хотя, вообще-то, она днем, пока Таран с Галькой путешествовали, неплохо отоспалась в компании с подвыпившей Танькой. А вот Полина, которая тоже день проспала, сейчас заснуть не могла. Прежде всего потому, что ей кушать хотелось. Лизка, та голодать привыкла и недостаток калорий во сне восполняла, да и пищи ей, худышке, требовалось не так много. А Полина привыкла есть в свое удовольствие.

Само собой, что она не оставила без внимания пакет с едой, который им от своих щедрот оставила «тюремщица». Конечно, Полина, как девушка относительно интеллигентная, хорошо понимала, что это продовольствие выдано на троих, а потому поедать его в одиночку противоречит нормам этики. Но поскольку Полина за последнее время уже не раз эти нормы нарушала, то решила, что ничего особенно не случится, если она их еще разок нарушит.

В пакете оказались три двойных бутерброда с колбасой и пластиковая бутылка калибром 0,33 литра, без этикетки, с какой-то прозрачной жидкостью. Когда Полина отвинтила пробку, то почуяла спиртной дух.

Полина вовсе не забыла, что случилось с братом Костей. И о том, что в бутылке может быть метанол или другая отрава, не то что догадывалась, а была прямо-таки уверена. Но, как ни странно, прекрасно понимая, что может умереть, отхлебнула из бутылки глоток. Очевидно, она считала, будто ей уже ничто не повредит, ибо она так и так обречена.

Первое, что ее удивило, так это то, что в бутылке был не спирт, а водка, причем, судя по вкусу, довольно качественная, во всяком случае, не хуже той, которую Полина попробовала на кордоне. Только, может быть, чуть-чуть сладковатая, хотя это напиток не портило. Полина откусила от бутерброда кусочек, прожевала, проглотила, а потом сделала еще глоточек из бутылки. Нет, никаких неприятных симптомов не ощущалось. Наоборот, появилась приятная теплота во всем теле, и настроение улучшилось.

Постепенно Полина съела весь бутерброд, сопровождая каждый откушенный кусок глотками из бутылки. В результате водки убыло грамм на сто, а Полина сильно повеселела. У нее появилось весьма неожиданное в этой обстановке желание попеть песни, потанцевать и похохотать от души. При этом, конечно, ей нужна была компания, и Полина решила было растормошить Тарана и Лизку.

Однако она не успела этого сделать, так как щелкнул замок двери. Полина была не настолько пьяна, чтоб этого не испугаться, и торопливо села на банкетку рядом с Лизкой.

Когда дверь отворилась и появились глухонемые с Галькой, Полина сильно удивилась. Нет, не потому, что их навестили в таком составе. Удивительно было то, что глухонемые приволокли Гальку под руки и без особого почтения уронили на кафельный пол. Через несколько секунд после этого тетя Дуся втащила в предбанник Таньку, которая явно не могла сама передвигаться. Затем и Дуся, и ее глухонемые подручные удалились, оставив всех пятерых взаперти.

Хмель у Полины на это время несколько ослабел, и она даже сумела сообразить: похоже, будто большие денежки, доставшиеся Гальке с Танькой, настолько понравились тете Дусе, что она решила кинуть старых подружек. Не иначе, подсыпала им какого-нибудь зелья, когда они решили принять с дороги по рюмочке или чайку попить. А когда они вырубились, то без труда разоружила и отправила под замок.

В этот самый момент Полина вдруг почувствовала непонятную слабость и сонливость. Она захотела встать с банкетки, но ощутила, что ее не только ноги не держат, но и руки не слушаются. Ни боли, ни тошноты не было, но в глазах потемнело, а изображения окружающих предметов стали расплываться. Полина в ужасе успела подумать об отраве — и потеряла сознание. При этом она боком навалилась на Лизку, точнее, на Муську, спавшую у хозяйки на коленях, и кошка, сердито мяукнув, спрыгнула на пол, задев ведро с половыми тряпками, стоявшее под раковиной умывальника. Бряк!

Лизка проснулась, отодвинула от себя бесчувственную Полину, а заодно задела локтем Тарана. Юрка тоже открыл глаза, обозрел всю картину и снова закрыл, поначалу подумав, что ему все это снится. Впрочем, через пару секунд он снова глянул на распростертых Гальку и Таньку. В полном изумлении он помотал головой, ущипнул себя за локоть. Нет, не приснилось, самая натуральная явь!

Сонное состояние мигом свалилось с Юрки, и мозги начали соображать, даже довольно быстро. Он тоже, как и Полина, быстренько догадался, что произошло.

— Попались, которые кусались! — произнес он с явным злорадством.

— Чего это с ними? — спросила Лизка, которая ничего не поняла.

— Небось похвастались, что большими бабками разжились! — ухмыльнулся Таран. — Забыли, падлы, что в кругу друзей хлебалом не щелкают! Вот их друзья и обштопали. Точнее, наверно, эта Дуся толстозадая их обломила… Напоила чем-нибудь с устатку, вот они и вырубились.

— Интересно, они насовсем сдохли?

— Хрен его знает… — Только сейчас Таран разглядел пластиковую бутылку, из которой пила Полина, и пакет с бутербродами. — Ты пила отсюда?

— Не-ет… — испуганно пробормотала Лизка. — Это вот она, наверно…

И указала на Полину, которая, свесив голову набок и бессильно вытянув руки, сидела у перегородки, отделявшей душевую от предбанника. Таран потормошил Полину, потряс за плечи — ноль эмоций. Пошлепал по щекам — ни фига. Потом пульс пощупал… Тюк!.. Тюк!.. Тюк! — еле-еле, но работает. Раз в две секунды, стало быть, 30 ударов в минуту.

— Вроде бы жива… — произнес Юрка.

Для пущей уверенности он снял зеркало, висевшее над умывальником, и придвинул к лицу Полины. Затуманилось — вроде дышит, но тоже — в час по чайной ложке.

Затем Таран направился к Таньке и Гальке. Картина получилась та же: дышат, пульс на том же уровне, но ни хрена не чувствуют.

— Живы, похоже, — констатировал профессор Таран, — а вот надолго или нет — не знаю. То есть проснутся они или сдохнут — понятия не имею. Короче, ни бутылку, ни бутерброды не трогай! И кошке не давай, ясно? А вообще я их лучше в сортир спроважу…