— Ну, и как у вас дела? Любовь состоялась?

— Ой, молчи ты, дура! — проворчала Полина. — Малым детям спать пора!

— У меня с твоей кошкой роман, — сказал Юрка с иронией. — Влюбилась, зараза, к Полине приревновала. Видишь, как царапнула?

— Она такая! — хихикнула Лизка, довольная тем, что и Тарану попало, и эта самоуверенная Полина с носом осталась. — Между прочим, ты нам вчера руки разбивал, помнишь? Так вот, мы спорили с ней… Точнее, это она поспорила, что ты ее ночью трахнешь…

— Лизка! — завопила Полина. — Заткнись, гадина!

— Вот еще! Ты же сама хотела спорить! Она, представляешь, меня выпороть хотела, если я проиграю. А теперь-то наоборот вышло!

— Ты правда на это спорила?! — строго спросил Таран, ощущая глубокий стыд оттого, что едва-едва не согрешил перед Надькой. Все его поведение казалось ему таким мерзким, что хотелось под землю провалиться. Собрался какую-то заразу дрючить, да еще в присутствии малолетки… Тьфу!

— Ну, спорила, спорила… — сердито проворчала Полина. — А что, если б эта кошка не подвернулась, ты бы отказался?! Вон, смотри, Лизка (тут Полина откинула одеяло), он уже меня раздел! И вообще, еще ночь не кончилась, понятно?

— Кончилась! — убежденно произнес Таран. — Никаких мелких хулиганств больше не будет. Одевай штаны и не свети на меня своим хозяйством. Я на все эти дела уже вот так насмотрелся.

— Подожди! — настырно прошипела Лизка. — Я ей десять горячих должна влепить! Она проспорила!

— Это ваши проблемы, — прорычал Таран, — тоже мне, садомазохистки нашлись недоделанные! Идите вон в сени или во двор и развлекайтесь, а я спать хочу.

— Ни фига! — заорала Лизка. — Она продула! Сама говорила, что меня в твоем присутствии лупить собирается! А я чем ее хуже?! Ишь, заюлила!

— Между прочим, — неожиданно спокойным тоном произнесла Полина, — я не отказываюсь. Проиграла так проиграла — такова судьба, значит. Ну что ж, секите меня как Сидорову козу!

И перевернулась на живот, вытянув в струнку довольно ровные полненькие ножки. Попка у нее тоже была ничего, белая, симпатичная, гладенькая. Свет от огарка ее чуточку порозовил, еще приятней смотрелась. Даже боль от поцарапанной руки резко ослабела.

Таран сразу понял, что этот маневр есть не столько покорность условиям пари, сколько хитрость, рассчитанная на то, чтоб снова возбудить его, Юрку. А Лизка, жаждущая справедливости, конечно, этого дела не поняла. И уже начала вытаскивать из джинсов ремешок.

— Вот что, — сказал Таран, подавляя в себе похабненькое желание поглядеть на то, как Лизка будет пороть Полину, — на все эти ваши споры предлагаю наплевать и забыть. Иначе я вас просто повыкидываю отсюда в сени, чтоб вы там свои страсти остудили. Нам, между прочим, завтра двадцать верст пешком идти. По снегу и с грузом. Да еще какая погода установится… Так что давайте спать. Ни Полина не проиграла, ни Лизка. Победила дружба!

Поскольку Таран произнес свою речь тоном не мальчика, но мужа, а угроза вылететь из теплой комнаты в холодные сени показалась вполне реальной, Полина торопливо залезла под одеяло и уже там, чтоб лишний раз не отсвечивать, привела одежду в порядок. И Лизка послушно забралась на нары, нежно обняв Мусеньку. Юрка задул свечу и заполз в свой угол, постаравшись подальше отодвинуться от Полины.

Однако теперь уснуть оказалось нелегко. Рука почти не болела, но покоя в душе не было. Таран все-таки на подсознательном уровне очень жалел, что у него с Полиной обломилось. И хотя он мог себя успокоить тем, что не поступился принципами и не изменил Надьке Веретенниковой, не дал этой бесстыжей Полинке поторжествовать над очень несчастной по жизни Лизкой, все же чувствовал себя малость ущемленным. Даже чуточку униженным.

Полина тоже не могла заснуть. У нее обломное настроение еще пущий дискомфорт создавало. Тем более что у нее никаких сдерживающих факторов, аналогичных Тарановой Надьке, вовсе не было. И особенно обидно ей было, что вот уже в который раз у нее не получалось с мужиками, которых она сама хотела. Давать тем, которые ей были в принципе до лампочки, ей приходилось уже не раз. Особенно с тех пор, как братец Костик свел дружбу с командой Зуба.

Подлец он, конечно, а не брат. Знал ведь, зачем Зуб пожелал познакомиться с его сестренкой. Да, привез туда, где была веселая компания и очень простые, без условностей отношения. Как раз такие, о которых Полина мечтала, когда поступала в университет шесть лет назад. Однако там ей пришлось на всяких сейшенах и тусовках либо слушать сплетни о жизни рок-групп, либо общую пургу накурившихся однокашников, либо зануднейшие разговоры о политике, если доводилось попасть в компанию слишком умных. А ей очень хотелось побеситься от души. И вот когда оказалось, что диплом уже получен, а лучшие годы прошли впустую — Полина, идиотка, философский факультет окончила, после которого надо днем с огнем работу искать или сразу же свою идеологию обосновывать и партию создавать! — Костик пригласил ее как раз туда, куда ей так хотелось попасть. Ребята простые, здоровые и очень ловкие. О том, что они еще и бандиты, Полина догадалась немного позже. Когда ее уже и Зуб, и еще с десяток братков перепробовали, а Костик еще и сбытчицей наркотиков сделал. Ну а потом задолжал и довел Полину до того, что ей пришлось еще одно противозаконное дело проделать, чтоб пять тысяч баксов заработать. Но все равно он погиб. Хоть и подлец, но все-таки жалко.

И вдруг Таран подворачивается — крутой супермен, Микки Рурк прямо-таки! — хоть какая-то отдушина для чувств. Ведь уже еще чуть-чуть — и улегся бы! А тут эта вшивая кошка — и на тебе, замах пропал. Полина с досады аж взвыть захотела, когда все это по новой передумала и пережила.

Лизка, отвернувшись от Полины и нежно поглаживая кошку, свои переживания переваривала. У нее, конечно, была некоторая радость оттого, что Муська этой вредине Полинке насолила, но ведь не подвернись кошка Тарану под руку — все бы совсем не так вышло. Конечно, налупить себе задницу Лизка не позволила бы — это уж дудки! Она бы скорее пристрелила эту подлюку. Да и Юрка бы защитил, наверно. Но ведь все-таки он соблазнился на эту толстую! (Лизке все, кто чуток полнее ее, тростиночки, казались толстухами.) И не позволил Лизке ей всыпать — пожалел, значит…

Но была у Лизки и еще одна — сверхтайная, глубоко запрятанная, но очень сильно ощущавшаяся ею досада. Оттого, что тайное желание подсмотреть, как ЭТО бывает, не реализовалось. Даже то, как Таран с Полиной начали обниматься и как он ее раздевал, — проспала.

В общем, так они лежали рядком и переживали каждый свое. Только кошка Муська, пригревшись у Лизки под боком, спала без каких-либо душевных волнений и тревог, с чувством честно исполненного долга перед хозяйкой, если, разумеется, кошкам такое чувство присуще.

Худа без добра, как известно, не бывает. Если б Таран, Полина и Лизка не находились в расстроенных чувствах и спали бы мирным сном праведников, то еще неизвестно, проснулись бы они утром или нет.

Первым далекое и глухое гудение мотора услышал Юрка. Сперва думал, что послышалось. Ветер, правда, за окном стих, но все-таки еще имел кое-какую силушку и уносил звук куда-то в сторону от кордона. Однако через некоторое время Таран уже не сомневался: нет, кто-то прет по лесу на машине.

По Юркиным прикидкам, дело шло к пятому часу ночи или утра — понимай как хошь, все равно темно. Ясное дело, сомнительно, чтоб кто-то из местных мужиков или других мирных жителей поперся в лес по хозяйственной надобности в такую рань, да еще и не на тракторе, а на автомобиле. Конечно, по пьяной лавочке в России и не такие подвиги совершают, но все-таки вероятность этого была невелика. Совсем пьяный должен был уже давно где-нибудь застрять и замерзнуть, а не совсем — отрезветь и вернуться.

То, что данное транспортное средство сюда вообще доехало, было само по себе удивительно. Даже на озере, поди-ка, за ночь немалые сугробы намело. А ведь надо было еще доехать до него от развилки. Правда, по этому участку, как известно, вечером промчался Таран на «девятке» и оставшийся неизвестным водила на «Ниссан-Патроле». То есть прикатали колею. Даже если сверху присыпало снежком, то глубоко не увязнешь. На озере, возможно, до места побоища тоже такие прикатанные колеи остались. Но дальше, особенно на том километре, который Таран со своими спутницами пешком преодолевали — очень хороший вездеход нужен. Не говоря уже о просеке, ведущей в горку. По ней, наверно, только трактор взберется, да и то лишь гусеничный.