В мастерской стояла тишина. Тускло светились в банках созревающие кристаллы, в клетке комком серого мрака застыл Ворон. Настоящей клички у птицы не имелось, а мыслей своих древний птиц слышать не позволял. Иной раз Хха казалось, что ворон уже околел, причем давно. Но это было не так, в обязанности ученика мага входило ходить на кухню за вареной курятиной для трапезы волшебной птицы, и Хха точно знал, что накрошенное мясо из клетки исчезает. Возможно, его вытаскивал мэтр Кооль, склонный в мгновенья научной задумчивости жевать что попало, но уж мелко гадить в клетку маг вряд ли мог приноровиться. Иной раз Хха чувствовал на себе и тяжелый птичий взгляд — глаза у Ворона были серые и тусклые, вовсе неживые, особой уверенности, что птиц действительно смотрит в спину, у хайова не было. Но не-шаман имел полезную привычку к животным не приставать — не хотят разговаривать, так и не надо. У Ворона служба известная — если созревание кристаллов пойдет не так, птиц даст знать. Магический опыт у ворона превеликий, а глупо сгорать в мастерской даже очень дряхлые птицы не особо спешат.

Хха поставил пробирки и принюхался к мастерской. Попахивало мэтровым благовонием: мыться-купаться слишком занятый наукой Кооль не любил, и перед свиданием норовил заглушить запахи учено-химического пота, взбрызгиваясь лавандовым снадобьем собственного изготовления. Многие дамы реагировали судорожным чиханием, но потом привыкали.

В общем, магический трудовой день был окончен. Чем хороша городская жизнь — работу здесь порой бросают еще до звона вечернего колокола. Не-шаман снял фартук. Думать о ночи не хотелось, но шпионская служба обязывала.

В купальню хайова шел через уборную. Как появляются записки от соучастников в бочке с известью, Хха не знал — известь, вроде бы привозили не каждый день, но послания появлялись регулярно, иной раз и дважды в день. У пронырливой леди-камрад явно имелись в замке и вспомогательные шпионы. Ученик мага подождал, пока одышливый слуга изволит оправиться — с такими запорами надлежит пить свекольный сок с кроличьим пометом в пропорции шесть долей к одной — и шмыгнул с поганой дыры к бочке. Пришлось поискать — тонкий проволочный крючок не сразу нащупал в щели за обручем бочки крошечный комок бумаги. Хха щедро зачерпнул совком извести, присыпал пару дыр. От извести в уборной пахло резко и странно, но вонищи, как в городских отхожих местах, не было. Скажем спасибо древнему лорду Дагде и заведенным им порядкам — все же не без достоинств был старичок.

Купальня у обитателей замка пользовалась куда меньшей популярностью. Воду здесь уже давно не грели, а мыться холодной водой изнеженные замковые обитатели рисковали лишь в самую жару. Хха прошел к одному из исправных кранов, повесил одежду на гвоздь — кованые крюки на стенах купальни давно поснимали неизвестные злоумышленники, они же украли и лавки вдоль стен.

Журчала холодная вода, Хха, закинув руки за голову, стоял под непредсказуемо взбрызгивающими струями. Если закрыть глаза и поднапрячься, можно представить, что тело влекут воды Гранд-Аванк. Правда, в реке настолько холодное течение случается редко. Охладилась вода в недрах каменных замковых резервуаров. Это называется «душ», сказитель о таком изобретении рассказывал, когда по прерии шли.

Сначала плоть среагировала, потом Хха ощутил близость. Теплые, почти обжигающие руки обхватили сзади, сразу поползли к низу живота.

— Ах, хотела застать его малым, — прошептала Си, то ли разочарованная, то ли наоборот.

— Он и я мокрый, — сказал об очевидном, не-шаман. — И зайти могут…

Милости ждать не приходилось, леди Си прекрасно знала, что крайний резервуар развалился, и на влажной груде камней не-шаману пришлось обо всем забыть. Сжимал голову любовницы, блестящие пряди мгновенно пленили пальцы, а рот Си обжигал как тот раствор кристаллов. Потом изнемогший хайова упал, потому что дева хотела подобрать юбки и наконец-то оседлать плоть…

…Кто-то наскоро обмывался под центральным резервуаром, любовники бесшумно продолжали свое «отдирание». Ни звука, только огромные глаза шмонды сияли, да пухлые губы сладострастно круглились, в безмолвных криках. Ничего не хотела — только сидеть и ехать…

…— Еще хочу. Ко мне придешь. Не будет никого. И не отговаривайся. Или я в ваши вонючие магические чуланы сама приду, — это ненасытная леди уже в конце прошептала….

Хха вымылся еще раз, теперь вода уж совсем не охлаждала, а спать хотелось еще сильнее. Немного времени есть, подремать бы.

Спалось плохо. Было душно, по телу бродили отголоски прошедшего возбуждения и предчувствие нового приступа. Внезапно оживший Ворон ерзал в своей тесной клетке, а дремлющая голова не-шамана вновь размышляла о шпионской записке. «Жаба надулась. Раз-два лопнет» было выведено измененными буковками. Похоже, писал-шифровал бывший вождь, значит, остальные индейцы заняты. А мысль проста: торопят, вот-вот случится что-то нехорошее.

Идти на разведку в подвалы Хха не боялся. Пленник заперт где-то под Речной башней — та часть подвалов наиболее удобна и исправна, там и стража стоит. О собственно камерах удалось узнать лишь, что их очень много, а сажают нынешних пленников в те, на которых запоры исправны. Оборотня, конечно, в самой надежной держат. Взламывать мощные замки не-шаман не умел, но этого и не требовалось. Нужно точно узнать, где спрятан оборотень, а уж остальное самоуверенная леди-камрад Эл обещала сама доделать. Несколько странно у нее получается: войти в замок она не затрудняется, вот выйти ей сложно. Ладно, у летуче-летающих оборотней все навыворот, даже вдвойне против обычного городского.

Хха без всякой охоты встал с топчана и накинул рубаху. С одеждой наставник не обманул: ношеного, старого, но добротного и чистого тряпья хватало. Можно было даже отдавать штаны и рубахи в стирку в замковую прачечную, но до такой роскоши как-то не доходило: то растворы кристаллов одежку проедали, а чаще любовница раздирала. Си о подобных одежных мелочах думать некогда, у нее жизнь нарядная, роскошная….

Допивая кисловато-приятный прохладный ягодный отвар, не-шаман попытался обдумать внезапную мысль. А кто распутную деву вообще содержит? Конечно, благородных любовников у нее такое количество, что лучше и не считать. Но лорды Калатера прижимисты, а серебро Си считать не привыкла. Она к деньгам поразительно равнодушна, иное она ценит. И столь неожиданно ставший шпионом Хха о полезных кругляшах нынче тоже как-то не думал, а напрасно. Важны не собственно деньги шмонды, а странность ее богатства.

Плохо, что духов в замке нет. Вообще нет. Раньше не-шаману не приходилось встречать столь пустынного места. Не иначе, когда-то магией замок очистили. Покойный лорд Дагда после исчезновения своей дорогой супруги как спятил — и кристаллы, и маги-охранители, и всякие сторожевые ухищрения именно тогда валом накатили. А жаль. Подсказка духов очень бы пригодилась. Сейчас в голове Хха скопилось столько загадок, что хоть совсем ни о чем не думай. Да и времени на разгадки уже нет. Может, это и к лучшему. Рубить этот узел придется, а не распутывать.

«Руби. Потом сожги. Только лучше сначала меня выпусти» — донеслась отчетливая мысль Ворона.

Хха хмыкнул, открыл дверцу и долил птицу свежей воды. Медленно и внятно сказал-подумал: «Отпущу. Вот буду уходить и клетку сломаю. Если сейчас сломать, мэтр вой поднимет, а оправдываться и врать мне некогда».

«Что — так и отпустишь⁈» — почему-то изумился внезапно разговорившийся Ворон.

«Мне жалко, что ли? Место плохое, сам бы здесь не сидел. Разминай крылья, а то погрузнел, не взлетишь, наверное».

Ворон совсем уж удивился, даже онемел, лишь изумление в черной голове забулькало. Да, замковая жизнь кого угодно оглупит.

Оба поста не-шаман обошел без труда — стражники на лестницах вели себя лениво и беззаботно. В благородной части замка всегда было светлей и многолюднее: кто-то смеялся, шнырял по коридорам, пахло мясом, духами, спиртным и вылитым в тупики галерей содержимым многочисленных ночных горшков. Как можно шпионством и развратом в этакой грязи заниматься? В былые времена лорд Дагда этих засранцев живо бы задами на колья посадил и был бы очень прав.