Не-шаман переждал, пока проплетется крепко выпивший слуга и шмыгнул в короткий коридор. Дальше и левее начинались накрепко запертые покои самого лорда-мертвеца Дагды, хода туда никому не было, да Хха туда было и не надо. Леди Си обитала в комнатах у проходного коридора — место тесное и считаещееся непрестижным, но для странной, рожденной здесь же шлюхи в самый раз. Не-шаман подумал, что для новенького ученика мага забрался весьма высоко, а вот как шпион все в той же заднице и сидит.

Сапоги — не мокасины, но тихо в них ходить Хха научился. Когда оказался за прикрытой, но не запертой дверью, любовница все же вздрогнула. Комната действительно была тесной: одна постель здесь и помещалась, правда, размером то ложе было с два индейских типи. Белье драгоценное, сплошь лоск белоснежного шелка, только подушки сочно-кровавые. А возлежать красиво Си умела, этого не отнять…

Задвигая засов, Хха чуть не застонал — сразу она хочет. Ну, разве это по-людски? Даже у насквозь порочных городских безумцев принято хотя бы парой слов перемолвиться. С другой стороны, и его тело уже почти готово… глупое тело…

Торопливо развязывая штаны, склонился над мягкостью ложа и ждущим телом. Рты встретились — эх, когда-то Трик вопила «слюнями меняться⁈ Да никогда!». Верно, отвратительное, в сущности, действо. Но когда умело покажут-научат…

Си выгнулась навстречу, гладкие длинные ноги разом закинулись на шпионские плечи. В огненно-угольной голове никаких мыслей, один восторг предвкушения плоти. Этакая ныне усталая плоть, многократно отодранная, но удовольствия так и не достигшая. И от обманчиво чистого ложа соитием пахнет. Шмонда голодная-безумная…

…Едкое отвращение слилось с ненавистью и взлетающим возбуждением, Хха давил в себе стоны, давил упруго отвечающее тело под собой, женские ноги ответно давили-обнимали шею хайова, браслет царапал шею…

«Хорошо! Мне хорошо!» безмолвно пела-выла Си…

…— Может, ты уже вполне колдун? Было хорошо, — пошептала уже вслух, когда Хха вытирал ее живот — Си нравилось оставаться скользкой и запачканной, но не нравилось когда на ней начинало засыхать.

— Я не колдун. Просто я подхожу телом для прекрасной леди, — пояснил Хха, отбрасывая полотенце.

— Возможно и так. Главное, ты можешь «подходить» мне не только раз в день, — хихикнула Си. — Пожалуй, я буду чаще отсылать служанку.

Она сказала про служанку и тут же сразу пожалела. Не-телесные, отвлеченные мысли любовницы Хха понимал гораздо хуже. Только общее «я слишком мягка с ним, это опасно, я не должна, он беден, жаден».

— Леди, делить с вами ложе и страсть — блаженство. Но я вам скоро надоем.

«Нет!» подумала она, а вслух фыркнула:

— Как мило, что ты беспокоишься. Но об этом я подумаю сама. Сосредоточься на учебе, иначе сдуру обожжешься каким-нибудь заклинанием, и мы тебя выгоним.

Хха усмехнулся:

— Я не боюсь ожогов. И мне не нравится учиться у мэтра Кооля. Я родился в пустыне и хочу туда вернуться.

«Нет!»

— В чем удовольствие жить в скучной пустыне? — насмешливо спросила Си, поспешно решая: «пугать или сулить»?

— Там лучше, — объяснил Хха, вытягиваясь на пропитанных как свежей, так и дневной похотью, простынях. — Там можно идти куда хочешь и летают птицы.

«Он совсем глуп».

— Птицы? Ты любишь слушать пение птиц? — Си приподнялась на локте. — По-твоему, это такое острое удовольствие?

— Не то, что я их слушаю. Просто нравится, что они есть.

«Не понимаю. Дикарь так шутит?»

— Совокупляться под пение птиц, должно быть, забавно. Хотя я не пробовала. Меня больше прельщают стоны, — усмехнулась шмонда.

— Леди, вы думаете о чем-то, кроме соития и пыток? — прямо спросил Хха, прекрасно зная ответ.

— Зачем? Наибольшее удовольствие мне приносят именно такие развлечения. Так с какой стати мне думать о чем-то еще? — усмехнулась стройноногая сука.

Она так удивилась разговору, что была честна. А Хха собирался лгать. Но чуть позже.

— Я жаден. Есть и другие удовольствия, — признался не-шаман.

— Какие? Деньги? Роскошь? Власть? Деньги и дорогие вещи легко приходят и легко уходят, а истинная власть над человеком — лишь в пыточной. Даешь боль и забираешь жизнь — разве не это самое высшее развлечение? Ты просто не пробовал этого, мальчик.

Си поправила-перекинула локоны на одно плечо, теперь густые пряди обжигали бледную кожу, ниспадали, воспламеняя шелк огромной подушки. Дразнящее и прекрасное зрелище — это она умеет, так же как умеет желать наслаждения почти беспрерывно.

— Может, и мальчик. Я не знаю, сколько мне лет, — пробормотал не-шаман. — Но то, что вы, леди, и ваши достойные друзья, делаете в пыточной — всего лишь привычная забава для вас и бесславная смерть для ваших жертв. Истинная боль и смерть куда острее. Это как возбуждаться зрелищем неистовствующего в любви Мрака или и в самом деле оказаться на месте его кобылы.

— Это сказки, — с досадой прошептала Си. — С конем не получается, еще в старину пробовали, дамам без магии подобное удовольствие недоступно. Мрак нужен для ритуала… впрочем, тебе это знать незачем. Но насчет пыток ты ошибаешься. Это высшее удовольствие! Сам лорд Дагда так считал. Я помню.

Хха пожал плечами:

— Возможно, он заблуждался. Он ведь был уже немолод и ограничен в выборе. Пытки — всего лишь работа. И если вы ими занимаетесь от скуки, это не отменяет их обыденности.

Зубы Си внезапно и сильно впились в плечо не-шамана, но он был готов к чему-то подобному.

— Не знаешь о чем говоришь, мальчик! — прошипела любовница, слизывая кровь с нежно-розовых губ. — Когда я убиваю молящее о пощаде мясо, или когда меня саму подвешивают и владеют — это почти равные наслаждения.

— Скучноватая игра. Но когда-нибудь тебя убьют. Мне будет жаль, — солгал Хха.

— Это случится нескоро, — усмехнулась Си, кончиками пальцев поглаживая еще кровоточащий укус на плече любовника. — Я еще нужна, меня надлежит выдать замуж. Потом посмотрим. Но ты ведь хочешь попробовать? Подвесить меня и взять бич? Такая красивая леди жизнью и телом в полной твоей власти?

— Подвесить и взять. Это будет красиво. А бич — забава. Я могу причинить куда более яркую боль без щелкающих и щекочущих мясо плетеных игрушек.

Си схватила любовника за подбородок:

— Лгун! Или я правильно поняла? Ты убивал болью? Ну нет! Ты же просто бродяга!

Хха засмеялся, глядя в ее огромные, чуть раскосые глаза:

— Я из пустыни, девочка. Там не играют.

«Он жесток. Я знала, знала, знала!» — мысли Си корчились и извивались как перевозбужденные змееныши. Желание нахлынуло, будто водопад из всех разом лопнувших замковых резервуаров.

Хха повернул любовницу спиной к себе и драл. Шептал в ушко, отягощенное рубинами, о той ночи на обрыве над рекой, рассказывая словами и не-словами о настоящей пытке. Рука не-шамана сжимала нежное горло, любовница знала, что он сейчас там, в той ночи с затупившимся костяным ножом в руке, и смерть-боль оттуда легко может хлынуть в тесную спальню. Отвращение и страсть гудели водоворотом кипящей крови, не было здесь удовольствия, было нечто иное…

Оставив неподвижную Си на постели, не-шаман встал и принялся разыскивать, что бы тут попить. Свечи догорели, казалось, ночь уже на исходе, но глотая безвкусный ширитти, Хха увидел сквозь узкое окно Луну и Темную Сестру — еще и полночь не подошла. На ковер с не-шамана капал еще горячий пот, но Хха чувствовал, что преисполнен силы, возбуждения и злобы. Во всех смыслах. Неистово хотелось вернуться на постель и продолжить. Но с девки сейчас хватит, не стоит ее убивать. В сущности, слова летучей тетки были справедливы — Си такая, как ее создали. Она же не сама себя лишала ума и человеческой способности желать чего-либо, кроме удовольствий. Несчастная и прекрасная задница.

Хха впервые признался себе, что слегка умеет колдовать. Но что толку? Вот лежит существо — глупое, соблазнительное и безнадежное. Ее можно задрать до смерти, но нельзя сделать человеком. Ну и к чему нам этакое бессильное колдовство?