— И что? — снова спросил Никита. — Как нам тогда действовать? Мы с Лизой в схватке только по одному конструкту способны в памяти держать, даром что Рыцарей получили…

— По два! — не согласилась девушка.

— В полигонных условиях, — согласился с богатырем Ян. — В схватке с другими командами рассчитывать стоит именно на одно плетение, иначе вы можете запутаться. Лучше заучить по одному конструкту и попытаться обновить его после использования, чем держать в голове два и не применить ни одного.

— Теперь что касается твоего вопроса. — Он повернулся в сторону сына кузнеца. — Я пока серьезно рассматриваю только одну стратегию — обман.

— Это я ему подсказала! — сообщила тут же София и ойкнула, получив легкий подзатыльник.

— Наши противники, уверен, сейчас собирают информацию по всем командам, с которыми им предстоит сражаться в финальной части турнира. Я, по крайней мере, так делаю, и у меня нет сомнений в том, что все остальные поступают так же. Значит, им известно о нас с Софией. Но не наша слабость, а наоборот — сила. Марочные бароны — практики, это всем известно. Поэтому из всей нашей команды самыми опасными будут считать именно нас. И мы должны их убедить в том, что они не ошиблись. Тогда они постараются в первую очередь вывести из строя меня и Софию, а на вас, ребята, внимания обращать не будут. Чем мы и воспользуемся.

На самом деле Ян немного приуменьшал их с Софией турнирную эффективность. Для начала тем, что мог создавать общевойсковые конструкты гораздо быстрее, чем показывал загонщикам. Да и сестра, которая еще пару месяцев назад была способна сливать чрезмерное количество виты в одно плетение, серьезно подросла. Начали приносить плоды сумасшедшие расходы на эликсиры. И составные части ее магического дара стали понемногу приходить в гармонию.

Юноша, не без поддержки сестры, ввел в заблуждение своих соратников сознательно. Предложенная им стратегия предполагала больший упор на их с Софией защиту щитами Никиты и Лизы. С тем, чтобы противники исчерпали свои заученные конструкты и тем самым стали уязвимыми для ответной атаки. При этом он показал загонщикам, как усилить второранговые щиты, работая в паре, отчего защитные плетения становились прочнее в полтора раза.

Но истинной его целью было по-настоящему проверить своих вассалов в условиях, максимально приближенных к реальным. Было бы слишком расточительно вложить столько сил и времени в обучение загонщиков и потерять их в первом же столкновении с демоном или химерой.

«В самом плохом раскладе — проиграем, — подумал Ян. — Но никто не умрет, а ошибки можно будет разобрать после турнира. Да и потом, никто же не говорил, что нам нужно выступить на отлично».

После завтрака юношу закрутила череда обязательных и совсем не нужных ему, как охотнику, дел: чтение корреспонденции, ответы на приглашения, согласование расходов на закупку продуктов, расходные материалы для тренировок, оплата долговых расписок, оставленных им и Софией у портных.

Пару раз у него мелькнула мысль пообщаться с Кристель Штайн, которая на завтраке была необычайно тиха, но он прогнал оную, напомнив себе, что, скорее всего, дядя прав в оценке ситуации. Стоило довериться ему и дождаться визита девчонки, когда она придет просить об отъезде и небольшой сумме денег.

Вместо этого, правда, немного времени для приватного разговора попросил у него Петер Хейнц.

Секретарь выглядел взволнованным. Глаза его блестели, обычно бледная кожа на лице раскраснелась от незапланированного прилива крови. Да и в целом он сейчас был меньше походил на писаря в третьем поколении, поскольку демонстрировал азарт настоящего охотника, вставшего на след добычи.

— Кое-что удалось узнать про семейство Мантайфель, — заговорщицким голосом сообщил он, заглянув в кабинет и пару раз пройдя его по периметру, проверяя, не таятся ли за шторой шпионы. — Уверен, господин, вам понравится!

Ян смотрел на Петера и едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Играющий в шпионов секретарь, несмотря на то что был старше своего нанимателя лет на семь, смотрелся настоящим мальчишкой.

— Рассказывайте, Петер. Я в нетерпении!

— Представляете, господин маркиз, у графа Мантайфеля шестнадцать лет назад родилась не одна, а две дочери! Доподлинно не удалось установить, близнецами были сестры или двойняшками, но зато я смог найти человека, который готов под присягой подтвердить, что видел, как повитуха показывала господину графу двух младенцев!

— Это… впечатляет, — без выражения произнес Ян, знавший об этом и без свидетелей.

— Но это не все. Означенный источник утверждает, что господин граф желал убить одну из дочек. Лично, можете себе такое представить? Спасли малышку мать и повитуха, бежав из замка!

Что, в принципе, не расходилось с тем, о чем Ян уже догадывался. Зачем-то матери двух девочек спасать одну из них от собственного мужа.

— Вроде бы я слышал, что супруга графа Мантайфель умерла родами?

— Человек, который готов выступить свидетелем, утверждает, что ее убил муж!

— Я слышал о родовой горячке у женщин, но ни разу — у мужчин. — Эссен покачал головой. — Насколько вообще можно верить вашему источнику, Петер? Не окажется ли потом, что он рассказывает небылицы?

— Я допускаю лишь незначительную вероятность того, что он лжет, — обдумав вопрос, ответил секретарь. — Я немного разузнал о нем, он служил в поместье графа в тот период, когда графиня Мантайфель была в тягости. И окончил службу через несколько дней, после того как та родила. Конечно, это не доказывает правдивость его слов, но по меньше мере его стоит выслушать.

— Согласен. Где его можно найти?

— Проживает в местечке Фридланд, это в дне пути конному. Хансом Дорном его прозывают. Сам он уже стар и не в состоянии прибыть в город. Да и побаивается старого графа — насколько я понял, именно из-за него он забрался в такую глушь. Я же взял на себя смелость обещать ему вознаграждение за правдивый рассказ и доказательства. Он упоминал о них, но отказался говорить больше.

— Ты что же, ездил туда? — насколько Ян помнил, секретарь безотлучно находился в поместье и никуда не выбирался.

— Что вы, ваша милость! Я бы не поспел! В местечке Фридланд проживает один мой знакомый, коллега по научной деятельности. Он и обнаружил данного свидетеля, сам и опросил его. А с ним мы общались по магистратскому модуму. Расходы на использования, ваша милость, я тоже осмелился оплатить из ваших средств. Как вы говорили, в разумных количествах я могу делать это самостоятельно…

Ян отмахнулся от слов про деньги — эта субстанция интересовала его меньше всего. Без удивления он осознал, что решимость, поселившаяся в нем после разговора с дядей, растаяла, как весенний снег. Все-таки прав он был, считая тайну Кристель чем-то важным. Теперь он снова был полон сомнений, более того — уверенности — в том, что, дело найденки не настолько простое, как представлялось раньше.

Конечно, Коваль мог оказаться и прав. В том, что граф фон Мантайфель живет с одной дочерью, в то время как его жена родила двух, может и не быть ничего, что заслуживает именно его внимания, как охотника. Там вполне способна прятаться обычная такая бытовая тайна — разлад супругов, наследственная болезнь, наконец та самая родовая горячка у графини. Могла же она сойти с ума родами и попытаться убить собственных детей. Или отослать. А муж этому воспротивился.

Но почему-то Ян в такое простое объяснение не верил.

— К вечеру обернемся до этого Фридланда? — уточнил он, уже приняв решение.

— Ночевать там придется остаться, даже если лошадей загнать. К ночи прибудете…

— Вы едете со мной, Петер. Сегодня. Позовите господина Марека, мне нужно сделать некоторые распоряжения. И госпожу баронессу тоже.

Эрих Фертих был мещанином. В устроенном и не меняющемся уже сотню лет мире Третьей Римской Империи его ждало предопределенное будущее. Если простак, то есть не одаренный магической силой — то вперед в работники, служащие невысокого ранга или торговцы. Может быть, даже в купцы, но…При любом уровне богатства и чина оставаясь обязанным гнуть спину перед всеми этими «милостями» и «светлостями», которые, строго-то говоря, ничем таким особенным его не превосходили. Даже магией владели далеко не все, хорошо если один из пяти.