Не все проблемы можно решить огнём, и это одна из них.

— Ты действительно хочешь, чтобы я пожалел тебя, Бейра? Ты прокляла меня, обрекая сжигать людей в пещерах!

Она покачала головой, и я с отвращением уставился на её мигающий налитый кровью глаз. Её губы и ногти приобрели пурпурный оттенок смерти.

— И посмотри, что случилось со мной.

Я сохранял маску спокойствия, но мой разум вспыхнул паникой. Мог ли я ещё очаровать её? Если мне придётся жить в этом ледяном аду с ведьмой, чтобы освободить Аэнор, так тому и быть.

— Тебе здесь одиноко, — сказал я. — Я мог бы остаться здесь, с тобой. В невредимом состоянии из меня получится неплохой компаньон. Кто лучше подарит тебе тепло, чем я?

Она широко улыбнулась, обнажая длинные жёлтые зубы. Это действительно работало?

— Мы создадим дом, — продолжал я. — Ты и я.

Она потирала длинные пальцы друг о друга.

— Нет. Но мне нравится, что ты меня умоляешь. Снова твоя невеста. Наше время закончилось. Ты волен уйти; это твоя награда. Ты можешь вернуться на небеса. Сначала убей свою наречённую, — её голос теперь напоминал скрипучий хрип. — Наказание.

«Бл*дь».

— Отпусти её.

— Нет, она должна умереть, — прокаркала она. — Ты лишь снова покинешь меня, если я поведусь на твою хитрость. Оставишь меня в холоде. Мои ступни будут кровоточить… Я буду одна бродить по замёрзшей земле. Ты должен был любить меня тогда, подлец. Я была твоей единственной истинной любовью!

Она всегда была такой умалишённой? Наверное, да. Я протянул руки в жесте мира. Мысль о том, чтобы навеки остаться здесь с Бейрой, честно говоря, вызывала у меня желание умереть, но я сделаю что угодно, если это будет означать, что она оставит Аэнор в покое.

— Просто отпусти её, и ты сможешь почувствовать моё тепло…

Зубы Бейры сделались ещё длиннее, ещё желтее, и она начала говорить в моём сознании. «Ты любишь её. Она должна умереть. Ты никогда не будешь свободен до тех пор, пока не почувствуешь мою муку. Изоляция извратила меня. Одиночество… когда я втопчу куски твоего тела в землю моего дома, ты ощутишь мою боль, — её голос звучал тихим шёпотом в моём черепе. — Я буду ходить по фрагментам твоего тела, а ты будешь думать лишь об одном. Вспоминать, как я убила Аэнор на твоих глазах. Знаешь, ты мог бы убить её быстро. Но когда это сделаю я, я прослежу, чтобы это причинило боль. Я растяну процесс. Ты целую вечность будешь помнить её крики».

От паники у меня перехватило дыхание. Я терял её, терял контроль. Она действительно уже заполучила Аэнор?

Видение пещеры вокруг нас начало меркнуть, уступая место каменным стенам, покрытым снегом и льдом, освещённым тусклым серебристым светом. Теперь я находился в её доме, мою грудь пронизывали железные шипы, горло сжимал ошейник. Мои руки были связаны за спиной и зафиксированы на стене.

Мир словно накренился подо мной, когда я осознал, что ощущаю запах Аэнор. Она здесь, со мной. Я хотел перевести взгляд, чтобы осмотреть комнату, но моя голова застыла в склонённом положении, глаза смотрели в землю.

Я попытался призвать свою магию и обнаружил, что она еле как поднимается под этим первозданным льдом. Она никуда не делась, но я сомневался, что смогу управлять ею в таком заточённом состоянии. Такое чувство, будто моя магия была заключена в лёд, как взрыв вулкана, готовый хлынуть на поверхность. Сейчас будет или огненная буря, или вообще ничего.

В такой коленопреклонённой позе я теперь видел колени Аэнор, появившиеся перед моим взглядом, и подол её платья. Она пыталась добраться до меня, пока смех Бейры звоном сломанного колокола отдавался от стен.

Я слегка перевёл взгляд влево и увидел, к чему, возможно, направлялась Аэнор. Железный мастер-ключ свисал со стены надо мной, подвешенный на серебристой ленточке.

Я слышал в своей голове гортанный шёпот Бейры. «Почему бы тебе просто не схватить ключ?»

Ещё больше хохота дрожью прокатилось по стенам. Она знала, что ни один из нас не в состоянии до него добраться. Аэнор, похоже, едва могла двигаться, и ей придётся растопить весь лёд прежде, чем она сумеет снять с меня оковы.

Затем снова раздался голос Бейры. «Ты мог бы освободить себя своим огнём. Так легко освободить себя огнём».

Ааах… и вот тут в дело вступал её поистине гениальный план. Когда этот первозданный лёд окружал меня, огонь будет нарастать под поверхностью. С достаточным количеством жара, с достаточным количеством огненной ярости я мог бы позволить всему этому разом вырваться из меня. Это был бы апокалиптический шторм пламени.

И Бейра права: я мог бы освободиться таким образом. Я мог бы сбежать, попытаться найти портал, через который пришла Аэнор. Всё, что мне нужно было сделать — это выпустить чрезвычайно жаркое пламя, чтобы расплавить железо и лёд, и я выберусь отсюда. Тот самый вулканический жар, которым я превратил мозги в стекло.

Вместе с тем я бы насладился сжиганием Бейры. Она бы не умерла… не сомневаюсь, что магия воскресит её… но она будет гореть, а мне представится шанс сбежать.

Вот чего хотела от меня Бейра. Потому что если я сделаю это — выберу спасти свою собственную жизнь — я убью свою наречённую. Испепелю её.

Я взглянул на ноги Аэнор, пока она силилась подобраться ближе, по чуть-чуть продвигаясь ко мне вдоль стены. Одно её плечо тёрлось о заледеневшие камни, и она двигала бёдрами, чтобы подползти ко мне, пытаясь устремиться вперёд. Я гадал, что же её сковывает.

Я не сразу увидел лёд на её лодыжках. Она так медленно ползла вперёд, пытаясь добраться до меня, до ключа.

Бейра восторженно загоготала. Ярость во мне начинала кипеть и бурлить. Должно быть, это организовал Лир. Он открыл портал.

Я с ужасом уставился на вены магии под кожей Аэнор. Они тянулись к её сердцу. Я хотел заговорить с ней, но даже если бы я смог шевелить мышцами челюсти, что бы я ей сказал?

Паника в моём сознании была столь сильной, что я не мог мыслить связно. Я не ощущал такого страха с того дня, когда пал… тьма, стремительное падение сквозь воздух, утрата всякой опоры.

Её глаза были широко раскрытыми и блестели. Её колени оставляли кровь на земле, наверное, потому что кожа примерзала к обледеневшей почве. Она дрожала, губы посинели.

«Думай, Салем, думай».

Её лицо отражало такую решительность — лоб нахмурен, глаза не отрываются от ключа — что я подумал, вдруг у неё есть план, который не приходил мне в голову. Если она сумеет как-то снять с меня оковы, я так быстро оторву Бейре голову, что ведьма даже не успеет закричать. Мы окажемся у портала через считанные секунды.

Если Аэнор справится… может, с помощью рта… если она нагреет лёд настолько, что тот растает…

Но с чего бы Бейре стоять и смотреть, как это происходит?

Аэнор добралась до ключа. Она вытянула шею, пытаясь дотянуться до него, и открыла рот, чтобы сдёрнуть его зубами. Её язык показался наружу, обхватив ленточку…

Именно тогда Бейра сорвала ключ со стены и швырнула в другой конец дома. Она издала безумный гогот, отчего мне показалось, что я теряю рассудок.

Аэнор переводила дыхание, её глаза поблёскивали в тусклом свете. Одна слезинка скатилась по её щеке, а потом прямо там и застыла. Мне нужно её согреть.

Внутри моего сознания бушевал ад ярости. Я был пламенем, обугливающим плоть. Я был испепелёнными костями моих врагов. Я был гневом бога. И всё же единственное, что я сумел сделать, не взорвавшись окончательно — это расплавить лёд на кончике одного пальца.

Голос Бейры зазвенел в моей голове. «Я пообещала, что буду убивать Аэнор медленно. На протяжении месяцев».

Лёд треснул, когда я заставил свои глаза посмотреть на Бейру и обнаружил, что её посиневшие губы беззвучно шлёпают, словно у умирающего в предсмертных конвульсиях.

«Но она так долго не протянет, верно? — провизжала она в моей голове. — Она уже наполовину мертва, маленькая негодяйка».