— О-о-о принцесса подслушивала как самая обычная служанка? — усмехается Гейра. — Даниэла, тебе нужно узнать то, чего не знает даже Таддеус…

Оказывается, судьбу и на самом деле нельзя изменить. Особенно, если это злой рок…

Однажды на очередном ковене Ордена Вечной Ночи колдуны решили наложить на семейство Белларди проклятие «Дурная кровь». Понятное дело, за дело. Эта семья порядком уже всех достала, причем родители Фрейга и Аделины тоже не отличались благоразумием. Вот колдуны и решили прервать их род раз и навсегда, сделав их всех бесплодными.

Но Даниэла к тому времени уже носила под сердцем ребенка от Фрейга, который потом стал моим, как и её тело…

— Теперь ты понимаешь, что твой малютка умер вовсе не из-за Тедди. Он все равно родился бы мертвым из-за проклятия «Дурная кровь». А защитное заклинание, которое ведьма наложила на этот дом лишь ускорило его кончину… И слава богу, я представляю какой выродок родился бы от ведьмы и ненормального колдуна Белларди!

Меня аж передернуло от её слов.

— Может, вы и правы. Но для меня он навсегда останется моим ангелом!

— Думай, как хочешь. А сейчас, Даниэла, через не хочу и боль принимайся за вязание, серебряные нити тебя уже ждут. Ты же не забыла, что получила заказ от самой невесты Гарольда I? — И не успела я прийти в себя от её замечания, как нянька палача добавила: — А чтобы мой мальчик не чувствовал себя виноватым, ты должна немедленно признаться ему в том, что ты ведьма…

Гейра покинула гостиную до того, как туда вошел палач. Но перед уходом она попросила меня не рассказывать Таддеусу о проклятии, которое наложили колдуны из Ордена Вечной Ночи на семейство Белларди.

Видите ли, она опасалась, что её молочный сын тут же поделится этой новостью со своим королем. В то время как колдуны не хотели вмешивать Гарольда I, так как считали это внутренними разборками, касающимися только Ордена и его адептов.

— Даниэла, мне очень жаль… Как ты себя чувствуешь? — Палач смотрит на меня с таким отчаянием и беспокойством, что моя злость сдувается как воздушный шарик. Остается лишь раздражение. А в голове уже звучит голос его строгой няньки: «Мой мальчик не виноват в том, что ты потеряла ребенка…»

Да, не виноват, но мне от этого не легче. Еще я знаю то, что он безумно влюблен в Даниэлу. Мало того, он ждет от меня того же!

— А сам как думаешь?! — Я едва себя сдерживаю. — Таддеус, ради бога, мне не нужно твое сочувствие!

Чудовище молча подходит к окну. Его голова высоко поднята, он смотрит куда-то вдаль. Туда, где на горизонте разливается яркий закат в багряных тонах. В то время как я даже смотреть не могу на эту ослепительную красоту, потому что она цвета крови…

— Даниэла, я не бесчувственный чурбан, каким ты меня считаешь!

— Да неужели? Разве может нормальный человек заставлять мучиться того, кого он так сильно любит?!

— Значит, ты все слышала…

— Вы громко разговаривали…

Резкая боль неожиданно вонзается в мое тело и вспарывает его подобно раскаленному клинку. Отчего я непроизвольно задерживаю дыхание и сжимаю зубы.

Главное, не застонать. Не хочу, чтобы палач суетился около меня как заботливая наседка. Но что со мной? Боль какая-то неестественная. И пускай у меня не было выкидышей, я знаю, как это бывает.

Но я прекрасно помню, как лежала на кровати, как мной занимался доктор, деликатный старичок с чуткими пальцами…

На ум сразу же приходят слова палача о том, что защитному заклинанию может сопротивляться любая ведьма… Но я не любая! Я только-только стала чародейкой, и понятия не имею, как нужно противостоять подобным заклинаниям! А эта проклятая защитная магия сначала убила моего ребенка, а теперь пытается сделать то же самое и со мной!

— Таддеус, увези меня отсюда! Я не могу больше здесь находиться! — решительно заявляю я палачу, даже не скрывая своего отчаяния. Но я чувствую, как невидимая сила высасывает у меня жизненные силы. А у меня их сейчас и без того немного.

— Даниэла, на ночь глядя?! Тебе нужно просто отлежаться.

— Я сама знаю, что мне нужно, просто выполни мою просьбу и все! Остановимся в ближайшем постоялом дворе, а потом продадим этот дом и купим себе другой…

Я и не собиралась признаваться Чудовищу в том, что я ведьма. Мне было гораздо проще от него сбежать.

Теперь-то я знала, что нужно делать, чтобы снова не попасться. И я уже не боялась оказаться совершенно одной в незнакомом мне мире. В конце концов, кроме Великой Грейсстании и Итеи здесь есть и другие королевства, в которых мой палач меня никогда не найдет.

Во всяком случае, жить под одной крышей непонятно с кем я уже не могла. И меня до чертиков пугала его ненормальная любовь ко мне. Можно сказать, одержимость. Тем более, здесь была замешана магия, а я в ней совершенно не разбиралась.

К тому же, я не обязана снимать с него проклятие, это его проблемы, а не мои! Особенно, если для этого нужно в него влюбиться. Но я уверена в том, что этого никогда не случится! Никогда и ни за что!!

— Даниэла, ты в своем уме?! Я не могу подвергнуть тебя такой опасности, ты для меня слишком дорога… да ты и сама все прекрасно понимаешь, потому что подслушала наш с няней разговор. Но то были лишь слова, Даниэла, я и не собирался ни к чему тебя принуждать! Насильно мил не будешь. — Неожиданно палач хватается за голову и со злостью сжимает в кулаках ткань своего мешка. В какой-то момент мне даже кажется, что он сорвет с себя ненавистное для него одеяние вместе с маской. — Даниэла, позволь мне хотя бы о тебе заботиться. Позволь мне тебя защищать!

— От кого?! Больше всего я боюсь тебя, Таддеус, потому что все мои беды только от тебя!

— Неправда. Если б ты меня слушалась, Даниэла, то с тобой ничего бы не случилось. — Чудовище стремительно подходит ко мне. — Почему ты самовольно уехала из дворца? Я понимаю… тебе сейчас больно, поэтому ты перекладываешь свою вину на меня. Но ты потеряла ребенка только из-за своего упрямства… — Внезапно мой палач вновь превращается в прежнего себя. В хладнокровное и жестокое Чудовище с маниакальной тягой к бывшей принцессе.

До меня только сейчас доходит, что этот момент я упустила из виду.

«Няня, я люблю её, и всегда любил только её, со всеми недостатками…»

Всегда любил? Серьезно? Получается, эта избалованная принцесса влюбила в себя не только Гарольда, но и его верного слугу?!

— М-м-м… — Новый виток боли скрутил меня так, что в этот раз я не смогла сдержать в себе стона. Мои руки сами по себе потянулись к воротничку моего домашнего платья, который показался мне вдруг очень тесным. Поэтому я рванула его с такой силой, что пуговки россыпью разлетелись в разные стороны…

Только тогда я смогла сделать полноценный вдох, и только после этого меня немного отпустило.

— Даниэла?!

Палач обнял меня одной рукой, а другой убрал назойливый локон с моей щеки и с предельной нежностью заправил его мне за ухо.

Но меня совершенно не волновало то, как я сейчас выглядела. А вот его ладонь на моей талии не могла меня не напрягать. Особенно невыносимой для меня оказалась его близость…

Я сама не поняла, как это у меня вышло. Но круглый стол на резных ножках, стоящий в метре от нас, вдруг отлетел к стене и впечатался в неё с таким грохотом, что на какое-то время я оглохла.

Ну, вот и все… я себя выдала. Но, может, это и к лучшему? Я так устала ему врать…

Он тут же убирает руку с моей талии.

Зрачки палача огромные, а в его взгляде застывает потрясение.

— Да, я стала чародейкой. Теперь ты это знаешь.

Как ни странно, но с моих плеч словно бы свалилась тяжелая ноша, а вместе с ней пропало уже привычное для меня волнение. Осталась лишь душевная боль. Я даже перестала чувствовать раскаленный клинок, который будто бы вспарывал мне живот. Надолго ли?

— Но как?! И почему я не знаю об этом?!

От его непробиваемости не остается и следа. Таддеус настолько ошарашен, что даже не злится.