Я невольно покраснела, вспомнив тот наш разговор. Кеннет тактично умолчал о том, что в тот вечер я была пьяна, как сапожник.

— В общем, я не мог упустить момент, когда мы с тобой находимся в одном мире, в одной стране, более того — в одной комнате! Если ты согласна, то в Кавертхоле есть вполне приличная церковь. Я уже говорил со священником. Мы могли бы…

Чем дольше я его слушала, тем быстрее таяла моя решимость. Пришлось перебить:

— Кеннет, подожди! Я… очень благодарна тебе, правда, но я не могу! Я — неподходящая для тебя невеста.

Он определенно не ожидал такого ответа. Некоторое время он просто смотрел на меня, потом вздохнул с интонацией человека, которому приходится терпеть чьи-то непонятные причуды:

— Мне казалось, раньше ты была иначе настроена! Что случилось?

Я отвернулась, стараясь собраться с мыслями и не испортить все слезами. Пусть он разозлится, но для него же будет лучше отказаться от меня сейчас, чем потом жалеть о поспешном браке! Энни Фишер из Кречи не место рядом с лордом Фонтероем, равно как и Козе Энни с Коул-стрит. А благовоспитанной леди из меня, похоже, не выйдет. Настоящая леди никогда не полезла бы в расследование, не подвергла бы опасности Эстрелью, и ее не пришлось бы с риском для жизни извлекать из сидского холма!

— Мы с тобой слишком разные, — тихо сказала я. — Я ничего не понимаю в твоих увлечениях, не особенно умна, не…

Кеннет задумчиво прошелся по комнате.

— Ну почему же, сейчас ты демонстрируешь удивительное здравомыслие! — бросил он. — Прости, я перебил.

Он, казалось, чувствовал себя совершенно свободно и ничуть не выглядел оскорбленным, как мужчина, только что получивший отказ от женщины.

— …Не очень образованна, не разбираюсь ни в твоей любимой музыке, ни в книгах, и боюсь, что однажды тебе со мной станет скучно!

— Господь с тобой, Энни! — не выдержал Кеннет. В два шага преодолев разделявшее нас расстояние, он поймал мои руки и взял их в свои: — Я хочу разделить с тобой свою жизнь, я счастлив от мысли, что ты просто существуешь со мной в одном мире, а ты беспокоишься, что нам будет трудно найти общую тему для разговора?! О чем ты вообще? Если я захочу поговорить с кем-то вроде себя, я схожу в клуб.

— Я хотела бы, чтобы ты взял в жены женщину, которой сможешь гордиться…

— Но я горжусь тобой! Ты смелая, у тебя доброе сердце, и, пытаясь кого-то спасти, ты вечно попадаешь в такие потрясающие ловушки, что нарочно не придумаешь! И ты еще переживаешь, что наша жизнь станет скучной’

Я улыбнулась сквозь слезы:

— Знаешь, я никогда не могла тебя переспорить! Никогда, с самой первой встречи! Ты всегда меня обезоруживал. Хоть бы раз поддался, просто из вежливости!

— Только не в этом вопросе! — ответил Кеннет без тени спокойствия в голосе. — Если ты откажешь мне сейчас, я подожду. Но придет день — и я все-таки отведу тебя в церковь, даже если придется ждать всю жизнь!

— Не придется, — сдалась я, обнимая его за плечи.

— Надеюсь, — прошептал Кеннет мне в губы. — Я уже не так молод!

Эстрелья, с присущей ей деликатностью, появилась с подносом ровно через

минуту после того, как мы смогли отстраниться друг от друга на пристойное расстояние в десять дюймов. Мои щеки пылали. Кеннет вопреки своему утверждению выглядел помолодевшим лет на двадцать.

— Мисс Анна оказала мне честь, согласившись стать моей женой! — воскликнул он.

— Я же говорила, сэр, что вас можно счесть вполне привлекательным, особенно если прищуриться, — поддразнила его Эстрелья, незаметно мне подмигнув. — А вы сомневались!

Кофе и бисквиты пахли просто умопомрачительно. После «богатого» пира в холмах фейри мы были голодны, как волки, так что не долго думая приступили к завтраку. Кеннет шутливым жестом поднял свою чашку:

— За мою будущую жену!

От его взгляда мои губы сами сложились в улыбку. Последние несколько минут убедили меня, что без слов мы гораздо лучше понимали друг друга. Может, брак и семья — это действительно не так страшно?

— Не сходить ли нам в Кавертхол? — предложила Эстрелья с самым невинным видом. — Наверняка мистер Пенвен будет рад узнать, что с нами ничего не случилось. Кроме того, он может послать известие моим дяде с тетей!

Я подумала, что мои утренние визиты в Кавертхол уже стали традицией. Причем каждый раз я ухитрялась приносить с собой какие-нибудь неприятности: то судейских чиновников, то неведомое чудовище, бродящее по берегу, то неугомонного мистера Гимлетта с его копателями! Представив себе лицо деревенского старосты, когда мы заявимся к нему втроем, я засмеялась:

— О да, мистер Пенвен будет особенно рад меня видеть!

С течением времени волшебство в Уайтбор так и не вернулось. Когда мы приехали в Эшентаун, Кеннет первым делом нанял для замка хорошего управляющего и экономку. Мы регулярно получали от них отчеты, но не находили там никаких жалоб на неподобающее поведение коридоров, каминов, лестниц или платяных шкафов. Можно было заключить, что волшебный замок на Той Стороне окончательно закрыл свои двери, не оставив ни малейшей щелочки.

В столице нас тоже ждали дела. Пока нас не было, Селина успела-таки выйти замуж за мистера Меллинга, что вызвало у ее новоиспеченного супруга обострение поэтических чувств. В результате мы с Кеннетом удостоились целой эпической поэмы в честь нашего возвращения. Первым делом я наведалась в магистрат к мистеру Тревору, где узнала, что убийцу, наводящего ужас на бедные районы за Тессой, наконец-то поймали. Нед Уолтер стал героем, хотя еще чуть-чуть — и мог бы стать покойником. Он получил удар ножом, после которого Агата выхаживала его целую неделю. К моей радости, отношения между ними снова почти наладились, хотя прежней доверительности, конечно, уже нельзя было вернуть.

«Некоторые вещи невозможно полностью стереть из памяти», — думала я, вспоминая миссис Полгрин и остальных соседей в Думаноне. Мэри снова погрузилась в книги, Кэролайн почти не появлялась на людях, а доктор Медоуз сидел в тюрьме. Его дело собирались рассмотреть в летнюю сессию, и мы надеялись, что суд примет во внимание некоторые смягчающие обстоятельства. В этот раз хлопотать за осужденного ездил Кеннет, а уж на его дипломатические способности (в отличие от дядиных) можно было положиться.

Я часто вспоминаю мистера Уэсли. Его последнее письмо бережно хранится в моей шкатулке. В нашем доме на Гросвен-стрит богатая библиотека, дяде она бы понравилась. Иногда, бросив взгляд сквозь дверной проем, краем глаза я замечала в кресле согбенную фигуру с книгой на коленях и слышала шелест страниц. Но это всегда оказывалась лишь игра теней и случайные сквозняки.

Хотя, кто знает, может, мы еще свидимся? Фейри же иногда заглядывают в наш мир…

Не прошло и трех месяцев после нашей свадьбы, как Кеннет начал поговаривать о возвращении в Думанон. Я подозревала, что его в конце концов утомят долгие бесцельные прения в парламенте и политические карьеры, строящияся на покупных голосах и взаимных договоренностях. А еще он чувствовал ответственность за мисс Рамирес. После нашего отъезда в Думанон добралось, наконец, официальное известие о гибели генерала Рамиреса, и весь дом Гимлеттов погрузился в траур. Это плохо сказалось на характере мистера Гимлетта. Эстрелья никогда не жаловалась нам в письмах, но по случайным обмолвкам мы догадывались, что Гимлетт, потеряв надежду на скорое и удачное замужество своей племянницы, начал выказывать признаки недовольства.

Кеннет несколько раз ворчал, что мы могли бы позаботиться об Эстрелье гораздо лучше. Я не возражала. Моя ревность давно перестала меня беспокоить. Но я волновалась, что на самом деле моего мужа влекло в Думанон не только это… Та Сторона на всех нас оставила свой отпечаток. Однажды побывав там — ты уже не мог от нее отказаться. Она завладевала тобой изнутри.

Меня ведь тоже влечет в Думанон, особенно весной. Когда луна светлеет лицом и особенно нежно скользит по поверхности моря, когда холмы, потягиваясь, стряхивают с себя зимнюю дрему, этот край становится особенно красив. И над колючими зарослями дрока расплывается запах скалларий, словно тень призрачной и всеведущей королевы Мейвел.