— Привет тебе, Торин! — сказал Бард. — Ты не передумал?
— По-твоему, на закате у меня на уме одно, а на восходе — другое? — надменно бросил Торин. — Ты пришел задавать глупые вопросы? Я настаивал на том, чтобы эльфы ушли, а они по-прежнему здесь. И пока они тут, мне с тобой говорить не о чем.
— И ты ни за что не поделишься золотом?
— А что ты или твои дружки могут мне предложить взамен?
— Как насчет Завет-камня Траина? — поинтересовался Бард.
При этих словах старик открыл корзину и достал ослепительно сверкающий алмаз.
Торин онемел от изумления. Долгое время все молчали. Наконец Торин нарушил тишину; его голос срывался от ярости.
— Этот камень принадлежал моему отцу, а теперь он мой по праву! — воскликнул гном. — С какой стати мне выкупать свою собственность- Удивление, однако, взяло верх, и Торин не удержался от вопроса: — Но как он к вам попал? Впрочем, не отвечай — и так все ясно, воры и есть воры.
— Мы не воры, — возразил Бард. — И готовы вернуть твою собственность — в обмен на нашу.
— Но как он к вам попал? — гневно вскричал Торин.
— Это я его отдал, — испуганно пискнул Бильбо, высунув голову из-за стены.
— Ты? Ты! — возопил Торин, хватая хоббита за шкирку обеими руками. — Ах ты, хоббит недобитый! Добытчик недорезанный! — Слов ему не хватило, и он стал трясти беднягу Бильбо, как кролика. — Клянусь бородой Дарина! Был бы тут Гэндальф, уж я бы ему все сказал! Подсунул, понимаешь, спутника! Да отвалится борода у этого мага! А тебя я просто о стенку размажу! — гаркнул гном, поднимая Бильбо в воздух.
— Стой! — прозвучал суровый голос. — Твое желание исполнилось. — Старик, пришедший с Бардом, поставил наземь корзину и сбросил с плеч плащ. — Вот тебе Гэндальф! Кажется, я весьма кстати. Будь добр, не покалечь моего добытчика. Лучше выслушай его.
— Все вы заодно, — прорычал Торин, швырнув Бильбо наземь. — Чтоб я еще когда-нибудь связался с магом и его дружками — да не в жизнь! Ну, говори, крысеныш!
— Охо-хо-хо, — сказал Бильбо. — Извини, что так получилось, ладно? Помнишь, ты говорил, что я сам могу выбрать свою долю? Может, я понял тебя буквально — но мне рассказывали, что гномы на словах вежливее, чем на деле. Ведь было время, когда я верил, что на что-то гожусь. А теперь я, значит, крысеныш? А кто обещал мне свою признательность до конца моих дней, кто говорил, что он всегда к моим услугам? В общем, я забрал свою долю и потратил ее по собственному разумению.
— Да будет так, — угрюмо отозвался Торин. — Надеюсь, мы с тобой больше не увидимся. — Он обернулся к Барду. — Меня предали. Вы все верно рассчитали — я не могу отказаться от Завет-камня, главного сокровища моего рода. За него я отдаю одну четырнадцатую долю клада — золотом и серебром, но не самоцветами. Это доля вон того изменника, и пускай он вместе с ней катится куда подальше. Думаю, вы сумеете поделить сокровища. И этого негодяя забирайте, глаза бы мои на него не глядели! Пошел прочь, не то я сам тебя сброшу! Надеюсь, тебе достанется шиш без масла. Давай проваливай.
— А как насчет золота с серебром? — справился Бильбо.
— Потом, потом. Все в свой черед. Убирайся.
— Но до тех пор Завет-камень останется у нас, — заявил Бильбо, слезая со стены.
— Не слишком ты хороший король, — заметил Гэндальф, обращаясь к Торину.
— Впрочем, все еще может перемениться.
— Очень даже может быть, — согласился Торин. Он уже — столь велика была над ним власть сокровищ — размышлял, сумеет ли с помощью Дайна отвоевать Завет-камень и сохранить в целости клад.
Вот так Бильбо покинул Гору, без всякой награды за труды, если не считать эльфийских доспехов. И кое у кого из гномов, глядевших ему вслед, шевельнулись в сердце сожаление и стыд.
— Прощайте! — крикнул хоббит. — Может, еще когда свидимся!
— Проваливай! — рявкнул Торин. — И радуйся, что на тебе кольчуга, выкованная моими предками. Стрелы ее не пробивают, но если ты не поторопишься, я пришпилю к земле твои кривые лапы!
— Не горячись! — осадил его Бард. — Мы подождем до завтра. В полдень мы вернемся за той долей сокровищ, которую ты отдаешь за камень. Если все будет по-честному, эльфы уйдут в свой лес, а люди возвратятся к озеру. Прощай, Торин!
Они ушли, а Торин через Роэка отправил весточку Дайну, извещая того обо всем случившемся и умоляя поспешить.
Минул день, минула ночь. Наутро с запада подул холодный ветер, нагнал тучи. Спозаранокв лагере послышались крики. Это прибежали дозорные с донесением, что у восточного отрога Горы показались отряды гномов.
Дайн пришел! Его войско шло всю ночь, без отдыха, и поэтому появилось намного раньше, чем его ждали. Вся рать гномов была в длинных, до колен, кольчугах; ноги обтягивали «чулки» — металлическая сетка в мелкую ячейку, такую умели ковать лишь подданные Дайна. Воины выглядели весьма внушительно, у каждого имелась при себе двуручная секира, на поясе висел короткий меч с широким лезвием, а на спинах гномы несли тарчи — круглые щиты. Пышные бороды были заправлены под поясные ремни, над угрюмыми лицами нависали налобники железных шлемов.
Запели трубы, призывая людей и эльфов к оружию. Между тем гномы широким шагом поднимались по долине. Основная часть войска вскоре остановилась между восточным отрогом и рекой, лишь небольшой отряд пересек реку и двинулся к лагерю. Вот остановились и они, сложили наземь оружие и подняли руки в знак мирных намерений. Бард выступил им навстречу, прихватив с собой Бильбо.
— Мы — посланники Дайна, сын Наина, — возгласили гномы. — Мы возвращаемся в наше древнее исконное королевство, поспешаем на помощь родичам. Посему отвечайте: кто вы такие и зачем, как нам кажется, осаждаете Гору? — Вопрос был задан на старомодный лад, вежливо и витиевато, а по-простому означал: «Вам тут делать нечего. Дайте нам пройти, не то мы пробьемся силой».
Прорываться они собирались, по-видимому, между отрогом и излучиной реки, благо там заслон был не слишком сильный.
Разумеется, Бард наотрез отказался пропустить гномов. Он хотел сперва получить обещанный выкуп за камень Траина, поскольку не верил, что Торин сдержит слово, коль скоро гарнизон его пополнится столь многочисленным войском. Гномы принесли с собой провизию — почти каждый воин Дайна нес на плечах огромный мешок (гномы ведь способны таскать очень и очень тяжелые грузы). Если они прорвутся к Горе, осада растянется на недели, а то и на месяцы, а тем временем, весьма вероятно, подойдут и другие гномы, ибо родственников у Торина не счесть. К тому же гномы вполне способны пробить Гору потайным ходом в любом месте, и придется всю ее обстать войском, а на это никак не хватит сил.
Именно таковы и были планы гномов (вороны-посланцы без устали сновали от Торина к Дайну и обратно), но Бард их нарушил; после долгих препирательств гномы удалились, бормоча что-то не слишком любезное себе в бороды.
Бард немедля послал отряд к воротам, но там людей ожидал совсем не радушный прием: едва они приблизились на расстояние выстрела, со стены полетели стрелы. Люди торопливо отступили. Лагерь зашевелился, готовясь к бою, а гномы Дайна меж тем двинулись по восточному берегу реки.
— Глупцы! — усмехнулся Бард. — Я был о них лучшего мнения. Они, быть может, и умеют сражаться под землей, однако ничего не смыслят в войне на земле. В скалах на правом фланге сидят в засаде наши лучники и копейщики. У гномов крепкие кольчуги, но скоро им придется несладко. Ударим-ка на них с двух сторон, пока они не успели отдохнуть после перехода!
— На твоем месте я бы не спешил, — возразил король эльфов. — Все равно им нас не миновать, если только они не пророют подземный ход. Будем надеяться, что мы сумеем договориться миром. А коли дойдет до сражения, за нами численное превосходство.
Однако он не принял в расчет, что у гномов могут быть другие планы. Обозленные тем, что Завет-камень Траина в руках врагов, они решили нанести удар, пока люди с эльфами мешкают и спорят.
