Это не любовный роман, и никогда им не был!

Все началось с того, что я попала в неприятности. Ма часто повторяла, что неприятности притягиваем мы сами, когда делаем что-то не так. И, конечно, я — не ангел. Но как такое могло произойти именно со мной? Когда кузина Хейли предложила навестить ее пятничным вечером, я и подумать не могла, чем все закончится. Она жила на другом берегу реки, разделяющей Джорджтаун ровно пополам, в районе под названием Ривер-Сайд. Чудесное местечко, где дома утопают в зелени фруктовых деревьев, в ветвях поют птицы, а детей можно безбоязненно выпустить на улицу. Самое последнее место во всем городе, где можно умудриться попасть в переделку. В отличие от Хай-Сайда, где находился дом моих родителей и где постоянно кто-то куда-то спешил, полиция не сидела без работы, а в воздухе стойко витал запах бензина.

Впрочем, даже если бы я знала все наперед, отказаться бы не смогла: причина считалась очень и очень веской. Кузина собиралась крестить дочь, а я должна была стать крестной матерью, и поэтому выбор фасона детского платьица для торжества зависел и от меня. Я накупила сладостей для Тома, старшего сына Хейли, поцеловала ма и па, загрузилась в малышку Би, как я ласково называла свой «Бьюик», и покатила в гости. Как всегда, без мужского внимания не обошлось, мне сигналили и подмигивали, но помня о том, что у меня есть Хью — самый лучший мужчина на свете — я смотрела строго перед собой и в зеркало заднего вида. Правда, последнее лишь для того, чтобы убедиться, что макияж от жары не поплыл, потому что проверенный способ «включи «поворотник», подожди три секунды и начинай маневр» еще никогда меня не подводил.

Обычно в пятницу вечером на мосту, соединяющем обе половины Джорджтауна между собой, всегда пробка. Горожане стремятся на выходные вырваться из душного Хай-Сайда на природу, а полоса для движения здесь только одна в каждую сторону. Но в этот раз мне повезло. Железные опоры моста промелькнули в окне — и вот уже широкое шоссе, по которому десять минут езды до жилых кварталов.

Мы с Хейли прекрасно провели время, изучая интернет-магазины детской одежды и болтая о том и о сем. Лето только началось, но уже вовсю трещали цикады, а из распахнутого окна в комнату доносился душистый запах цветущих лип, и мне подумалось, что неплохо бы также, как кузина, жить в Ривер-Сайд, иметь свой домик с небольшим садом, пару детишек и, конечно, обожаемого Хью в качестве мужа. За этими сладкими мечтами и болтовней я не заметила, как стемнело. Мы уложили маленькую Мелиссу спать, и, наконец-то, мне, уставшей, но довольной, наступила пора возвращаться домой.

Цикады перестали трещать, и чувствовалось, что надвигается гроза. Я жала на педаль газа, торопясь добраться домой до первых капель. Ненавижу водить в дождь, а мелькающие перед глазами стеклоочистители ужасно отвлекают от дороги. На мое счастье, дорога была пустынной. Что может быть лучше, чем ехать по хорошо освещенному ровному шоссе, и при этом никто не путается у тебя под колесами, не подмигивает и не пытается подрезать!

Но радоваться было рано. Стоило въехать на мост, как малышка Би подпрыгнула и ее повело. Я почувствовала, как руль рвется из рук. Закричала от страха. А через секунду уже больно стукнулась лбом о кисти, въехав прямо в опорное ограждение.

Кошмар! Полный крах! Катастрофа!

Из-под капота поднимался легкий дымок. Чтобы оценить масштаб бедствия, пришлось выбраться наружу. Порывы ветра, который всегда внезапно налетает перед грозой, заставили поежиться и полезть на заднее сиденье, где лежала легкая джинсовая курточка — как правильно говорила ма — «на всякий случай». Но даже она меня не спасла. Кутаясь и дрожа от холода, я обошла машину. Крыло оказалось безобразно помято, фара — разбита, и вид у малышки Би был жалкий. Я беспомощно огляделась по сторонам: мы застряли ровно посередине моста. Огни Ривер-Сайда виднелись вдали, Хай-Сайд был ближе, но и там словно все вымерли на освещенных фонарями улицах. Я стояла одна-одинешенька, замерзшая и растерянная, и пока никто не видел, разрешила себе поплакать.

Долго наслаждаться собственным отчаянием мне не удалось. Со стороны Хай-Сайда раздался звук мотора. Я быстро вытерла слезы, помахала ладонями на лицо, чтобы краснота быстрее сошла, и, приняв красивую позу, стала ждать спасения. Потому что красота — оружие женщины, и мне больше ничего не оставалось, как надеяться на доброго помощника.

Черный «Мерседес» замедлил ход и остановился на противоположной стороне дороги прямо напротив меня. За тонированными стеклами невозможно было разглядеть сидящих. Вопреки ожиданиям, никто не торопился выходить и предлагать помощь. Прошла минута, а может, две. Я потерла ладони: от реки потянуло сыростью. И тут мне стало нехорошо. Предчувствие беды, едва уловимое за ехидным голосом разума, наподобие «да что за глупости?» или «тебе просто кажется», заставило колени задрожать от страха. Я хоть и не видела, но чувствовала, что тот, или те, кто находился внутри, разглядывали меня. Изучали. Словно ощупывали взглядом всю, от легких босоножек и короткой юбочки-«солнце» до волос, которые ветер то и дело швырял в лицо.

Я пожалела, что не додумалась раньше позвонить маме. Или папе. Позвать их на помощь. Телефон лежал в сумочке на пассажирском переднем сиденье. Оставался, конечно, шанс, что если я быстро прыгну в машину, заблокирую двери и попробую позвонить, то все обойдется. Нет, первым делом стоило бы позвонить в полицию. Позвонить Хью. Он обязательно примчится, чтобы спасти. Но едва моя ладонь коснулась холодного стекла, и поползла вниз, нащупывая ручку, как обе передние двери «Мерседеса» распахнулись.

Их было двое. Один, постарше (я даже заметила на его висках легкую проседь), крутил в пальцах что-то похожее на небольшой мобильный телефон. Второй, помоложе, с вьющимися волосами, держал руки в карманах джинсов и шел более неторопливо, вальяжно, чем его спутник. «Может быть, все обойдется?», с надеждой сказал мне внутренний голос. На какое-то мгновение, мне даже удалось в это поверить.

— Вы не могли бы мне помочь? — начала я первой, вежливо поздоровавшись. — У меня, кажется, сломалась машина.

Мужчины подошли совсем близко, заставив меня отшатнуться. Молодой по-хозяйски положил руку мне на бедро, а когда я с возмущенным видом сбросила ее, рассмеялся.

— Деньги есть? — без предисловий спросил тот, что постарше.

Я еле сдержала вздох облегчения. Банальное ограбление, не более того. Пару лет назад, когда мы с мамой как-то вечером решили прогуляться по городу и забрели в парк, к нам тоже подошли двое и потребовали денег. Ма отдала им наличные, чековую книжку на предъявителя и кредитки, и нас отпустили. Я помнила, с каким страхом и волнением мы рассказывали о происшествии папе: как о настоящем приключении! Деньги — дело наживное, а грабителей все равно поймали. Гораздо страшнее, когда охотятся не за кошельком, а за жизнью.

— Деньги в сумочке, в машине, — торопливо закивала я, думая о том, что появился шанс добраться до телефона, — сейчас достану.

— Не спеши, — придержал меня за локоть старший, лишив надежды на спасение.

Молодой нырнул внутрь и вскоре появился с моей сумочкой. Он принялся беззастенчиво копаться в ней, бросая то, что считал ненужным — документы и косметику — себе под ноги. Выпотрошив кошелек, он тоже швырнул его на землю, засовывая купюры в задний карман джинсов. Затем с ухмылкой взглянул на меня.

— Сколько тебе лет?

— Это так важно? — растерялась я. — Вы забрали деньги, я — непротив.

Вместо ответа мужчина наклонился и подобрал мои права.

— Алиша Стюарт, — прочитал он вслух, по-видимому, обращаясь к старшему. — Двадцать один год. Совершеннолетняя.

На мое лицо упала первая капля. Я вздрогнула. Где-то вдали сверкнула молния, раздался тихий раскат грома. Мужчина, стоявший передо мной, поднял голову, прищурился.