Он опустил руки, повернул голову и посмотрел мне в глаза.
— Ты не можешь быть реальностью. Почему никто не понимал меня раньше так, как ты?
Я пожала плечами. Боль Кита тяжело было переносить, и, появись у меня возможность, я предпочла бы не пропускать ее через себя. Но что сделано — то сделано.
— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать, — вдруг озарилось его лицо.
— Что? Куда? — удивилась я, наблюдая, как он отставляет бутылку, поднимается на ноги и протягивает мне руку.
— Пойдем же! Я уверен, ты оценишь.
Я оглянулась на дом, представила, что меня ждет возвращение к гостям, унылые разговоры среди незнакомых лиц, вид улыбающегося Хью рядом с Алишей, а потом — одинокая постель, и поняла, что уже решила. Кит помог мне встать, подобрал свой пиджак и перекинул через плечо. Взяв за руку, он повел меня к черному «Ламборджини», припаркованному на соседском газоне против всех правил.
— Мы что, поедем?
— Мы полетим! Ночной город, красота! Сто восемьдесят по Мейн-Стрит!
— Ну уж нет, — я обогнала Кита и загородила дорогу. — После мартини с шампанским ты за руль не сядешь!
— Ты во мне сомневаешься? — приподнял он бровь. — Я отлично вожу в любом состоянии.
— Я тоже, — я протянула раскрытую ладонь. — Давай ключи.
— Ты меня обижаешь, — покачал он головой.
Я вздохнула. С этим великовозрастным ребенком можно действовать только хитростью. Впрочем, я с детства имела возможность потренироваться на сестрах.
— Ну дай, — сделала я жалобное лицо. — Никогда не водила такого красавца! Хоть разок.
Лицо Кита смягчилось, и ключи опустились в мою ладонь.
— Шикарная у меня тачка? — похвастался он, когда мы сели в обитый белой кожей салон.
— Просто супер! — призналась я, проведя пальцами по рулю и откинувшись в водительском кресле.
Мы помчались по ночным улицам. Кит травил какие-то байки, успевая при этом подсказывать, где свернуть.
— Мы едем в Ривер-Сайд? — удивилась я, когда в конце улицы показался мост.
— Дальше, — с загадочным видом ответил Кит.
— Ты меня дразнишь!
— Я подогреваю твой интерес.
Миновав мост, я прибавила скорости: шоссе здесь было широким и ровным, в отличие от холмов Хай-Сайда.
— На какой улице свернуть? Мы уже подъезжаем к кварталам.
— Ни на какой. Прямо. Только прямо.
Темные сонные дома Ривер-Сайда промелькнули с одной стороны, блестящая в свете луны лента ночной реки тянулась с другой. Жилые кварталы закончились. Асфальтированная дорога сменилась грунтовкой. Пришлось ехать гораздо медленнее. Тем более, что наш путь уже лежал в гору.
— Машину не жалко? — поинтересовалась я, когда мы в очередной раз задели днищем какой-то камень.
— Новую куплю, — равнодушно ответил Кит, глядя прямо перед собой. Он вдруг снова стал серьезным и сосредоточенным, и я тоже невольно вцепилась в руль.
Наконец, слегка забуксовав на последних метрах подъема, автомобиль выехал на широкую площадку.
— Тормози, там обрыв. Выключи фары.
Я послушно заглушила мотор.
— Смотри.
В лобовом стекле, как на экране кинотеатра, развернулась шикарная панорама. Отсюда, сверху, вода реки казалась наполненной переливами лунного света. На той стороне рассыпались звездочками огни Хай-Сайда. От красоты и величия природы захватило дух.
— Люблю сюда приезжать, — тихо сказал Кит.
— Да, — согласилась я. — Идеальное место для романтического свидания.
— Нет. Езжу сюда один. Посмотреть. Подумать. Иногда очень нужна тишина.
Я удивленно посмотрела на него. Кит открыл бардачок и вынул несколько клочков бумаги.
— Ты думаешь, почему я пью? — сказал он, бросив их мне на колени. — Чтобы не сойти с ума, мне надо либо писать музыку, либо пить.
Я поднесла оборванные листки поближе и в неясном свете луны разглядела, что они все сплошь исписаны нотами.
— Проклятые мелодии звучат, и звучат, и звучат в моей голове, если я их не запишу. Только отключившись, я перестаю о них думать.
Кит с раздражением выхватил у меня бумажки, опустил стекло и выбросил их.
— Зачем?! — воскликнула я, глядя, как ночной ветер тут же подхватил и унес белые кусочки в темноту.
— Да у меня дома этим ящик стола забит! Подумаешь!
В голосе Кита звучало такое отчаяние, что я даже не нашла слов. Он тоже молчал и смотрел на реку.
— Мне кажется, ты не должен относиться к своему таланту, как к мусору, — наконец, произнесла я.
— Спасибо, — он нашел мою руку и сплел наши пальцы. — За то, что попыталась назвать мою болезнь талантом. И за то, что просто выслушала меня. Никогда ни с кем не говорил так.
Тепло его кожи грело не только мою руку. Каким-то непостижимым образом, оно проникало в сердце. Кит не был эмпатом. Обычно мы, неполноценные существа, жмемся друг к другу в поисках поддержки и ощущения безопасности. Уйдя от Дружеча, я почувствовала себя одинокой, а когда подслушала разговор отца — ненужной. Но Кит тоже в своем роде считал себя неполноценным. Мы оказались удивительно похожи.
Повинуясь желанию, идущему изнутри, я потянулась к Киту, перелезла к нему на колени. Он охотно принял меня в объятия. Его руки заскользили по моим бедрам, задирая платье выше, чтобы позволить мне сесть верхом. Внутри все закипело. Его эмоции, мои эмоции — невообразимый коктейль смешался так, что я потеряла способность мыслить. В ушах звучало тяжелое дыхание Кита. Он прижимал меня к себе, и ощущение одиночества ушло. На какое-то мгновение мы застыли, понимая, что дальше произойдет поцелуй. А потом я всем телом рухнула на Кита, позволяя его губам впиться в мои.
Даже если бы автомобиль покатился в пропасть, я, наверное, этого не заметила. Дрожащими руками начала расстегивать рубашку Кита. Когда этого показалось недостаточно — схватилась за свое платье.
— Стой. Стой! — он поймал мои запястья и посмотрел в глаза. — Тебе не кажется, что ты слишком торопишься?
Я поморгала, не сразу осознав, о чем он толкует, и сглотнула.
— Разве… мы не хотим одного и того же?
— Ты серьезно это спрашиваешь? Я до смерти хочу тебя. Но у меня такое впечатление, что ты боишься того, что будет. И хочешь быстрее проскочить этот «страшный» момент.
Я опустила глаза, чувствуя, как горячо стало щекам. Мне не хотелось разговоров, не хотелось подавлять в себе разлившиеся эмоции и что-то объяснять, но в глубине души нельзя было не признать правоту Кита.
— На скорую руку я тысячу раз уже трахался, — произнес он. — Не хочу с тобой так. Ты — другая. И заслуживаешь другого.
Я застыла, не веря своим ушам. Кит нежно погладил меня по щеке.
— Ты красивая. Очень. Тебе, могу поспорить, говорили это многие.
— Нет. Твоя сестра говорит, что у меня мужская фигура.
— Ш-ш-ш! — он закрыл мне ладонью рот. — Я же прошу, не бойся. Секс со мной — это не так уж и страшно. Может быть, тебе даже понравится.
— Ты меня дразнишь! — возмутилась я, откинув его руку.
— Ну вот! Зато ты перестала бояться. А теперь поцелуй меня. И не думай постоянно о том, что будет. Просто поцелуй.
Я прижалась к Киту снова. На этот раз мы целовались медленно, пробуя, изучая друг друга на вкус. Словно присматриваясь, как присматривались до этого во время беседы.
— Ты как музыка, — прошептал он. — Моя единственная мелодия.
Кончики пальцев закололо. Я вцепилась в подголовник его кресла.
— Я не буду заниматься с тобой любовью в машине. Мы поедем в гостиницу. Возьмем лучший номер. Не выпущу тебя до утра…
Резкий удар в окно не дал Киту договорить. Вздрогнув и одновременно повернувшись, мы увидели плотно прижатое к потрескавшемуся стеклу разъяренное лицо желтоглазого феромагера.
Глава 15. Хью
Дженни, показавшись в самом начале, так больше и не появилась на вечеринке. Поразмыслив, я пожалел, что вообще согласился туда пойти. Алиша тряслась как осиновый лист рядом со своей матерью, которая через полчаса общения начала меня откровенно бесить. Под предлогом покурить, я вышел на воздух, но наткнулся на крыльце на отца Джен. Макклейн окинул меня недобрым взглядом, как будто помнил, что я раньше встречался с его дочерью.