— В любом случае, это не телефонный разговор, — заметила Дженни.

От сердца отлегло. Значит, она все-таки готова пойти навстречу и ответить на вопросы, теперь не дававшие мне покоя.

— Я заеду к тебе сегодня. Как только освобожусь.

— Нет. В моем доме повсюду уши. Встретимся где-нибудь в людном месте. В кафе.

Договорившись о месте, я положил трубку и с облегчением выдохнул. Разгадка была близка.

Мать Эбигейл Тейлор оказалась невысокой румяной женщиной. Легкая проседь только тронула волосы. Ее небольшой одноэтажный дом стоял на въезде в Ривер-Сайд, и найти адрес не составило труда. Честно говоря, я опасался, что придется плутать по кварталу, так как был нечастым гостем в этих местах. Алиша мечтала купить здесь дом. Я же чувствовал себя неуютно. Слишком уж в Ривер-Сайде было тихо. Как на кладбище.

Миссис Тейлор мы застали у ворот. Вооружившись холщовыми перчатками и большими садовыми ножницами, она обрезала розы. Когда услышала, кто мы такие и зачем явились, расплакалась. Я испытал легкую неловкость, хоть давно уже утратил сантименты, да и Оливер запыхтел, переминаясь с ноги на ногу.

— Не волнуйтесь, — попросила мать Эбигейл сквозь слезы, — я сейчас успокоюсь. Просто сегодня такой хороший день. Я занималась цветами, и почти забыла об этом… этом… ужасе. Стало казаться, что Эбби вот-вот придет с учебы.

— А мы напомнили, — с пониманием закончил я.

Она кивнула, сдернув перчатку и зажав рот ладонью. Лицо сморщилось, по пальцам потекли слезы. Я поспешил отвести взгляд и посмотрел на дом, утопающий в цветах.

— Может, зайдем? Вы позволите задать всего пару вопросов?

Миссис Тейлор повела нас в дом, по пути извинившись за немецкую овчарку, которая надрывалась, бегая по цепи, едва увидела нас. В небольшой уютной гостиной все было уставлено портретами Эбигейл. С полок, стола, журнального столика — отовсюду смотрело молодое веснушчатое лицо с огромными голубыми глазами. Я вспомнил эти глаза на видео. Такие же голубые и переполненные страхом. И тут же в памяти всплыло испуганное лицо Джен. Я сжал кулаки. На кон поставлено слишком много, чтобы позволить себе допустить хоть одну ошибку.

Мать Эбигейл выпила успокоительного и приготовилась к разговору, присев напротив и сложив руки на коленях. Оливер вынул блокнот. На обязательные вопросы о том, были ли у нее враги, мог ли кто-то желать смерти и даже, знала ли девушка Чедвика, он получил стандартные ответы. Врагов не было, про Чедвика миссис Тейлор слышала впервые.

— Эбби была не очень-то общительной девочкой, — призналась она, — почти ни с кем не дружила. Точнее, совсем ни с кем.

— Вас это не настораживало? Обычно девушки в ее возрасте любят веселиться и бывать в компаниях.

— Нет, — миссис Тейлор опустила голову, — скорее радовало. Эбби росла не совсем обычным ребенком.

Я напрягся, чувствуя, что нащупал нить, ведущую к клубку разгадок. Что там твердила Энн Рид про не совсем обычных?!

— Вы хотите сказать, что ваша дочь была как-то связана с эмпатами?

На губах матери Эбигейл заиграла нервная улыбка. Она быстро взглянула на меня и тут же снова отвела глаза.

— Что вы знаете об эмпатах? Простите, я не попросила ваши документы… в наше время нельзя всем доверять…

Она испугалась. Я понял это, глядя на ее сцепленные побелевшие пальцы.

— Вам знакомо это слово, ведь так? — успокаивающим голосом заговорил я. — Нам очень нужна любая информация. На данный момент мы подозреваем, что одна из женщин является эмпатом, а другая — как-то с ними связана. Если ваша дочь…

Я предположил, что Энн Рид — эмпат, что бы это ни означало, скорее из желания проверить теорию. Но, как оказалось, попал в яблочко.

— О, боже, я так и знала! Так и знала! — мать Эбигейл обхватила голову руками и принялась раскачиваться.

— Что вы знали?

Она перестала раскачиваться и посмотрела на нас совсем другим взглядом.

— Моя дочь была эмпатом.

Это уже походило на хорошую зацепку. Кем бы ни был убийца, но его принцип отбора я понял.

— Кто такие эмпаты? Как вы узнали, что Эбигейл была одной из них.

Миссис Тейлор покраснела и откашлялась.

— Дело в том, что… не примите меня за сумасшедшую… но я тоже эмпат. Это наследственное. Мы можем чувствовать эмоции других людей. Ну, типа экстрасенсорики. Хотя это не совсем подходящее сравнение. Не знаю, для чего это, и как может помочь в жизни, но то, что кое-кто ищет таких, как мы, чтобы воспользоваться нашей энергией — знаю точно. Поэтому и берегла мою Эбби. Она ведь прямой эмпат. Не уберегла…

— Прямой?

— Прямая наследственность. Один пол. От матери к дочери. Такие эмпаты сильнее. Перекрестные — слабее.

— Перекрестные — это… типа не от матери к дочери?

— От отца к дочери или от матери к сыну. Они слабее, их способности почти незаметны.

— А бывает такое, что и отец, и мать — эмпаты? Каким получится ребенок?

— Может, и бывает, — пожала мать Эбигейл плечами, — но я такого не встречала.

— А откуда вы вообще это знаете?

— От матери.

— И она тоже была…

— Да. Эмпатом.

Я посмотрел на Оливера. Принцип мы поняли, но замысел — то, ради чего действовал убийца, так и оставался неясен.

— Пожалуйста, — попросила миссис Тейлор, — если вы найдете убийцу моего ребенка, сообщите мне. Я хочу плюнуть ему в лицо.

— Мы обязательно его найдем, — пообещал я.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Оливер по дороге домой. — Зачем кому-то эти эмпаты? Что в них особенного?

— Я понял только одно: мне очень нужно поговорить с Джен. Нужно понять, что ей известно, возможно, знания будут недостающей деталью мозаики.

— Кикимора из леса была права? Ты все еще любишь?

— Да с чего ты взял?!

— Просто когда вижу ваши переглядывания… то как она смотрит на тебя, — напарник демонстративно оттянул воротник рубашки, — уф, становится жарко.

— Бред воспаленного сознания, — покачал я головой.

— Не подумай, что завидую. Но дочка Стюартов и дочка Макклейнов — обе «золотые» девочки, и обе запали на тебя! Простого копа! Поделись, в чем секрет? Я тоже так хочу!

— Да нет никакого секрета, — проворчал я.

— Но все же ты помнишь о моем предупреждении? Не дергай тигра за усы! Как по мне, так твоя нынешняя девушка гораздо красивее и лучше прежней.

— Помню.

Миновав мост, я въехал в кварталы Хай-Сайда и остановился на перекрестке.

— Высажу тебя тут, Олли. Доберешься до дома? У меня мало времени, нужно еще заехать принять душ и переодеться.

— Свидание? — с понимающей улыбкой ответил тот.

— Типа того.

— Передавай Алише привет.

— Обязательно, — я дождался, пока Оливер выйдет и захлопнет дверь, и рванул с места.

… Мы с Джен договорились встретиться в кондитерской неподалеку от Центрального парка. Центр города, людное место, удобно добраться и ей, и мне. Когда-то она любила это небольшое кафе всего на восемь столиков, с цветастыми скатертями и неторопливым персоналом, запахом корицы и ванильного коктейля. Ей нравились сладости и выпечка, продававшиеся здесь. Я хотел, чтобы Дженни почувствовала себя комфортно и, наконец, рассказала мне все, что скрывает. Хватит недомолвок.

Но под вечер погода испортилась. Небо затянуло тучами, хлынул ливень. Дженни опаздывала, и я начал беспокоиться, что она не придет. Потом вспомнил, что не спросил, как доберется. А ведь за Джен велась охота! Я хлопнул себя по лбу. Вот идиот! Надо было настоять и приехать к ней домой. Что, если ее уже похитили по дороге? Я набрал номер, но телефон Дженни не отвечал. На улице раздавались раскаты грома, потоки воды хлестали по окнам. Разозлившись на свою непредусмотрительность, я вышел на крыльцо, под навес, чтобы покурить. В помещении, где часто бывали дети, это запрещалось.

Затянувшись, схватился за голову. Что теперь делать? На всех парах мчаться к ней домой или сразу в участок? Или позвонить Оливеру и попросить помочь запеленговать ее мобильник? Я не мог позволить себе упустить Джен. Дать ей попасть в лапы маньяка. Не смог бы никогда себе простить такого.