И вдруг — слег с температурой. Ехать в город наотрез отказался, и тогда Тоби тайком от него вызвал врача в поместье. Диагноз прозвучал как гром среди ясного неба. Оказалось, что рана воспалилась, загноилась. Без должного ухода развился сепсис. Мистеру Дружечу становилось хуже на глазах.

Мы все собрались у его кровати. Мужественное лицо нашего учителя покрывали крупные капли пота. Тоби держал его за руку. Глаза у феромагера, ставшего моим другом, были на мокром месте.

— Я знаю, что ты задумал, — обратился мистер Дружеч к верному соратнику, — шептался с доктором, чтобы везти меня в город? Тоби, Тоби. Меня же не обманешь. Уже поздно. Не плачь, я ухожу к сестре. А ты, позаботься о девочке, — его взгляд на секунду скользнул по нам, воспитанникам, и остановился на мне. — Переживать надо только за нее.

На следующее утро его тело лежало накрытым с головой белой простыней, а Тоби вызвал меня в кабинет, который опустел без своего хозяина. Сам феромагер не скрывал горя. Он налил виски, и мы выпили, не чокаясь. Затем Тоби достал из ящика стола документы.

— Вот, Дженнифер, — Тоби впервые назвал меня по имени, и я испуганно вскинула глаза, — паспорт, медицинское заключение. Твой врач дал его еще тогда, при твоей продаже, оставалось только поставить нужную дату. Мы отпускаем тебя в самостоятельную жизнь.

— Нет! — вскрикнула я. — Меня никто не ждет! Я хочу остаться здесь! Мы же договаривались, что я навсегда останусь в поместье!

— Поместье больше не будет прежним, — ответил Тоби. Только теперь стало заметно, как он постарел за последние десять лет. — Ты самая старшая из учеников. Тебе давно пора вернуться в мир. Остальных я доучу, как смогу, а потом тоже отпущу. Вы будете последним выпуском Вацлава.

— А что потом? — холодея от страха, спросила я.

Тоби пожал плечами.

— Вацлав успел переписать поместье на меня. Доживу тут свой век в память о нем.

Он посмотрел на меня грустными глазами.

— Береги себя, девочка. К сожалению, ты не умеешь держать себя в руках, когда привязываешься к кому-то. Вацлав прав — ты долго не протянешь вне этих стен, если не превратишь сердце в камень.

— Я стараюсь не привязываться. Дорогие мне люди постоянно меня оставляют, — пробормотала я, опустив голову. — Мама, папа, Сабина, мистер Дружеч, вы…

Тоби подошел и обнял меня. Я уткнулась в его плечо.

— Вот поэтому когда будешь уходить, не оборачивайся.

— Дженни! Дженни!

Кто-то тормошил меня за плечо. Я открыла глаза. Отец склонился надо мной. Его строгий взгляд плохо маскировал обеспокоенность. Хью стоял за его спиной, на скуле расплывался фиолетовый синяк. Кита, из рассеченной губы которого текла кровь, держали под руки двое полицейских. Очевидно, они и разняли дерущихся. Я только загородилась руками.

— Оставьте меня! Пожалуйста! Все! Уйдите!

— Джен… — начал Хью.

— Уйди! Пожалуйста!

— Разве ты не видишь, что ей плохо? Мистер Макклейн, разрешите-ка, — Кит вырвался из хватки полицейских, чуть подвинул моего отца и присел на корточки возле меня.

— Ну что ты, Джен, держись.

Он положил руку мне на плечо, я схватила ее и сжала в ладонях.

— Прости меня. Я знаю, что не должна была так делать. Ведь обещала тебе…

— Ты ничего мне не обещала, Дженни, детка, — он криво улыбнулся, стараясь беречь разбитую губу. — Ты же никогда не была моей. Как можно потерять то, что никогда не имел, да еще на это обижаться?

Я пристально посмотрела в глаза Кита, читая его, как раскрытую книгу.

— Ты врешь.

— Глупости, — он поспешно отвел взгляд, — вставай. Мистер Макклейн, помогите.

Я поднялась на ноги. Хью снова сделал шаг ко мне, но Кит вдруг по-панибратски обхватил его за плечи, заставив отшатнуться.

— И с ним мы уже все уладили. Да, коп? — Кит хлопнул Хью по плечу и процедил вполголоса: — Отвечай, козлина.

— Да, — у Хью притворяться получалось гораздо хуже. — Уладили, мажор.

— Сестре моей сам скажешь?

Хью прожег его взглядом.

— Сам.

— Ну вот, все в порядке. Пока, Джен.

Кит ушел, не оборачиваясь, и если и казался расстроенным, то не сильно. И только когда садился в машину, я снова испытала мучительную волну горечи и обиды.

— Дженнифер, пойдем в дом, — подхватил меня под руку отец. — Хватит позорить меня перед соседями.

— Мистер Макклейн… — начал Хью, но осекся, получив холодный взгляд.

— Ваши услуги нам пока не требуются, детектив. Спасибо, вы свободны.

К моему удивлению, Хью так и остался стоять на месте, пока отец повел меня в дом. Роберт Макклейн по-прежнему имел над ним удивительную и необъяснимую власть. Когда я обернулась на пороге, Хью выглядел виноватым.

Случилось что-то ужасное. Я была уверена в этом.

Когда подъехала к дому, где жил Хью, убедилась, что его машина стоит у подъезда. Кровавый закат бросал отблески на тротуар, играл в боковых зеркалах припаркованных вдоль дороги автомобилей. Воздух дрожал от жары. Атмосфера раскаленных улиц только усиливала внутреннее напряжение. Что-то точно случилось.

Когда Хью открыл мне дверь, из его груди вырвался тяжелый вздох.

— Что с твоим лицом? — воскликнула я вместо приветствия, заметив ссадины на его скуле и подбородке.

— Алиша… — начал он и замолчал, опустив голову.

Я растерянно топталась на пороге. Хью положил одну руку на ручку двери, а локтем другой оперся на стену. Он выглядел несчастным, как человек, которому предстоит смертная казнь. Где-то в моем животе скрутился тугой узел.

— Ты подрался?! С кем?

— Алиша. Все уже в порядке.

— В порядке? Да ты посмотри на себя! Это из-за работы? На тебя кто-то напал?!

Хью потянулся и взял меня за руку, приглашая войти в квартиру.

— Все в порядке. Не волнуйся по пустякам.

— Но это не пустяк! — я обняла его и прижалась к груди. — Тебе сделали больно! Ты обработал раны? Их надо чем-то смазать. Показывался врачу? У па есть отличный знакомый…

— Алиша, — он заставил меня поднять голову, — это царапина. Ерунда. Но то, что ты пришла — хорошо. Нам надо поговорить.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Сухой короткий поцелуй, который, почему-то, не принес мне успокоения. Нехорошее предчувствие усиливалось.

Мы прошли на кухню. Хью открыл холодильник, вынул початую бутылку джина.

— Выпей со мной.

— Я за рулем! Ты что?

Он молча убрал бутылку обратно, закурил у открытого окна, задумчиво глядя вдаль. Я села за стол, сцепив пальцы в замок. Мне срочно нужен был его совет.

— По-моему, мой брат и Дженни поссорились, — сказала я. — Это катастрофа!

Хью кивнул и выпустил вверх струю дыма.

— Ты тоже в курсе?!

— Да. А ты как узнала?

Я сглотнула, пытаясь успокоиться.

— Он разбил машину. Они с Джен так забавно подшучивали друг над другом, когда она купила похожую модель. А сегодня Кит просто въехал на своей в парапет набережной возле клуба. Там осколки по всей дороге теперь валяются.

— Жив хоть? — равнодушно поинтересовался Хью.

— Слава Богу, да! Я только что из больницы. Подозревают легкое сотрясение мозга, какие-то ушибы. Но самое ужасное знаешь, что? Мой брат напился! Он был вдрызг пьяный! Он же не пил уже долгое время! Пока был с Дженни! У него же тематические вечера в клубе на месяц вперед расписаны. Почему все опять началось?!

Я в отчаянии начала ковырять ногтем зазубрину в столешнице, наплевав на то, что испорчу свежий маникюр. Хью молчал.

— И знаешь, когда мы с ма спросили у него, в чем дело, — продолжила я, — он сказал, чтобы этот вопрос я задала тебе!

Хью щелчком выбросил окурок в окно.

— Что ж, он прав.

Меня бросило в дрожь. Если у него такое выражение лица, значит, произошло что-то ужасное.

— А ты здесь причем? Постой… это ты с ним подрался? С моим братом?! Неужели ему снова выдвинули какое-то обвинение?