На заднем сиденье раздаётся приветственное посвистывание — Филин рад меня видеть. Он знает, что я не люблю, когда в меня тычутся мокрым носом, поэтому терпеливо сдерживает свои эмоции, пока я его глажу между ушами. На зиму Филин отрастил мех такой длины и густоты и так отъелся, что теперь и правда выглядит, как совёнок — шар из пуха, огромные глаза, и только лапки торчат.

— Как твои успехи? — интересуюсь, когда Кир выезжает на прямую безлюдную улицу.

В ответ он вздыхает.

— Ма, а на Земле девчонки тоже вместе с парнями учатся?

— Да, конечно, — удивлённо киваю я.

— Вот шакал, — снова вздыхает он. — Они так отвлекают!

— Привыкай, — усмехаюсь. — Всю жизнь будут отвлекать.

— Не, ну, я ж когда — нибудь женюсь, тогда — то перестанут!

— Откуда такая уверенность?

— Как откуда? Вот отец на тебе женился, ему теперь на всех остальных баб положить с п…

— Кир!

— Да, да, короче, ты поняла.

— Я — то поняла, но почему ты думаешь, что

я

его не отвлекаю?

— Ты хотя бы с ним в одной комнате не сидишь целый день, — кривится ребёнок. — Приехали. Ты иди, я загоню в гараж.

Я выгружаюсь на крыльцо и забираю с собой Филина, который норовит вляпаться по самое пузо в снежно — грязевую кашу. Вместе мы дожидаемся Кира в предбаннике чёрного хода.

— Филин, мыться! — командует Кир.

Пёс послушно цокает в сторону ванной, где его уже ждёт слуга с полотенцем.

— А чего Айша с Хосом на ужин не пришли? Вроде погода не для гуляний.

— Хос сегодня работает, он с отцом придёт, какие — то карты они там рисуют, что ли… А Айшу я подвёз к Ажгдийдимидину. В клуб сегодня заходила Орешница, учила девчонок чё — то там вышивать, так что Айша раздаёт подарки. Мне вот штуку какую — то сделала, — он достаёт из ксивника, который носит под дилем, маленький кулончик из кусочка бирюзы, обшитого земным бисером, который я покупала специально для клуба. Возраст и умения мастерицы по изделию очевидны, но для Айши это большое достижение, у неё очень плохо развита мелкая моторика.

— Она молодец, — хвалю я.

— Я то же самое сказал, — кивает Кир. — А Хос от таких штук просто тащится, он до сих пор не может бусинку в пальцы взять. Хорошо, отец придумал ему колпачок на коготь надевать, так он хоть по экрану писать буквы может. Стилус — то еле — еле держит, и через пять минут пальцы сводит, говорит.

— Бедняга, — успеваю сказать я, когда из ванной выбегает счастливый Филин и нам с Киром приходится прятаться за углом, чтобы не попасть под фонтан брызг, которые он задорно стряхивает, несмотря на полотенце.

Кир смеётся и вызывает лифт.

— Слушай, — вспоминаю я уже в лифте, — так ведь Айшины поделки небось не просто так побрякушки, если я хоть что — нибудь понимаю в этих духовничьих заморочках.

— Естественно, — фыркает Кир. — В клубе уже такая очередь выстроилась на её поделки, чума! Но у неё всё чётко — первую мне, потом наставникам своим по штуке, потом Унгуцу и вам с отцом, а там уж все остальные. Кстати, не знаю, для Алэка надо бы попросить, но он же носить не может, мелкий…

— На одёжку пришить можно, он это любит, — предлагаю я.

— Тоже верно. Короче, в клубе все пока получают цацки от Атех.

Я моргаю, приспосабливая зрение к полутёмному коридору на нашем этаже.

— Атех — это же дочь того знающего, Авьяса, — припоминаю, хмурясь.

— Ну да, — кивает Кир, — она тоже к нам в клуб ходит. Ты не знала?

— Нет… А почему? Она же довольно далеко живёт.

— Авьяс купил ей с матерью дом в столице, теперь тут живёт. Она тоже знающая. Ну, в смысле, со способностями, как Айша. Конечно, не такая крутая, но всё равно. Ей в обычном клубе дроздец, бьют и всё такое. Я с ней немножко познакомился, когда она у нас лечилась, ну и попросил Унгуца её тоже взять. Она неплохая девка, да и родоки у неё нормальные. Конечно, папашка — знающий, но в остальном ничего. Очень тебя уважает.

— Да уж, я думаю. Ты решил всех сирых и убогих в свой клуб собрать, что ли?

— Не, — ухмыляется Кир, — только симпатичных.

Я кошусь на него испепеляющим взглядом.

— Шутка, шутка! — хохочет он. — О — о, смотри кто идёт!

Мы только что зашли в гостиную, и навстречу нам движутся Тирбиш и Алэк. Мелкий усердно переставляет задние лапки, вцепившись передними в пальцы Тирбиша так, что кончики побелели.

— Мы идём вас встречать! — радостно сообщает Тирбиш.

— Пальцы тебе не оторвёт? — интересуюсь я, приседая и протягивая руки навстречу деточке.

— Ничего, они крепко держатся, — бодро отвечает Тирбиш. — Ну давай ещё немножко, топ — топ и к маме!

Алэк наконец достигает финиша и победоносно забирается ко мне на ручки.

— Ишь ты какой прыткий сегодня! Тирбиша небось вымотал, а?

Алэк довольно лепечет что — то подозрительно похожее на «Ещё как!»

Тирбиш и правда с трудом держит глаза открытыми.

— Да уж, князь весьма… энергичный. Капитан заходил сегодня днём, занимался с ним гимнастикой, я немного вздремнул, признаюсь… А то он последнее время совсем перестал днём спать.

Алэк, всячески подтверждая слова няни, принимается прыгать у меня на руках, издавать боевые кличи и тянуть у Кира из карманов мелкие предметы.

— Если так тяжело с ним, давай мы тебе сменщика возьмём, может, из братьев твоих кто захочет? — предлагаю я. — На твоей зарплате это не скажется, ты и так всю жизнь в нашего ребёнка вкладываешь. Или хочешь отпуск?

— Я даже не знаю, — зевает бедняга. — Пока он не ходил, такой спокойный был, вообще ничего не надо человеку, мне даже неудобно было, что я такие деньги получаю ни за что. А теперь вдруг фейерверк, как будто всё это время силы копил. Уже гимнастика два раза в день, а всё равно не устаёт. Если так и дальше пойдёт, я и правда один не справлюсь.

— Судя по тому, что говорит Азаматова матушка, дальше будет только хуже, — усмехаюсь я, слегка подкидывая ребёнка на руках, чтобы поудобнее перехватить.

— Со мной у Гхана были те же проблемы, — замечает Кир, ловя Алэка за руки прежде чем он успевает вцепиться мне в волосы. — Да, братан, все мы одной кудели, а?

Алэк радостно соглашается и принимается переползать на Кира. После того как Азамат месяц назад начал с ним заниматься детской гимнастикой, ребёнок совершенно превратился в обезьёнка, и хотя ходит пока ещё шатко, отлично висит на руках, помогая себе свежеотрощенными зубами.

Тирбиш слегка покачивается на ногах, и Кир делает предупредительный выпад, чтобы его поймать.

— Ничо, стою пока, — отмахивается тот.

— Иди уже спать, — говорю. — Завтра обсудим, кого тебе в пару взять. И рано не приходи, где — нибудь к обеду. У меня утро свободное, сама повожусь.

— Вы потом не встанете, — усмехается он, но послушно топает прочь, даже не пожелав Алэку спокойной ночи.

— Буууу! — возмущается мелкий.

— Сам виноват, — радостно сообщаем ему мы с Киром.

Азамат даже не опаздывает на ужин, что для него большая редкость — обычно мне приходится идти и отдирать его от кресла сквозь протестующие вопли Старейшин и прочих злых духов. Сегодня же он является без напоминания, ест с аппетитом и болтает с Киром о девочках, периодически бросая на меня загадочные взгляды. Хоса с ним нет, кошака пробило на ночные прогулки. Тоже, видать, весна. После ужина мы немножко играем в настольную игру, для которой приспособили плюшевые игральные кости — их можно кидать Алэку, чтобы он приносил. Он это делает с удовольствием, но так устаёт, что через часок наконец — то начинает засыпать. Я излагаю мужу ситуацию с Тирбишем, и он обещает поискать сменную няню.

Наконец дети распиханы по койкам, и мы остаёмся одни. Я иду наливать ванну с расслабляющей пеной, пока муж раскладывает нам на утро одежду — в нашей мультикультурной семье обычно

я

не знаю, где лежат носки.

Ванна большая, и мы спокойно помещаемся туда оба, но Азамат немного удивляется, когда я заношу ногу присоединиться к нему. На мой немой вопрос он пожимает плечами.