— Моя девушка, будущая чемпионка мира.

— Брось, не люблю мечтать наперед.

— Я помечтаю за тебя. И не смей мне возражать.

— Не собиралась даже. А теперь поцелуешь?

Он со звериным посылом, впивается в меня и пылающий язык, моментально обдает жаром нёбо. Сукин сын целуется, как дьявол. Я уже готова к сексу, а что же будет дальше.

— Хотел сходить с тобой в кино, но сейчас, прикидываю где сиюминутно тебя трахнуть.

— Грэм! — сначала выкрикиваю я, а потом беру его ладони и кладу на свою попку. — Моя соседка по комнате, отправилась на какую-то вечеринку на заброшенной скотобойне, можем пойти ко мне.

— Решено. Быстро садись в свою машину. Я поеду следом.

Я выполняю приказ и ныряю за руль. Признаюсь честно, я никогда не совершала подобных глупостей. Ни один парень, ни разу в жизни, не ночевал на моей территории. Даже Майк. Рев мотора «Мерседеса» на всех попутных светофорах, доказывает, что никто и не был так настойчив как Грэм.

***

Все святые на небесах, трубят в волшебные горны, когда я кончаю, сидя верхом на Моррисоне, в своей университетской коморке. Мне все равно на окружающий хаос, потому-что, единственное, что меня в данный момент интересует, было ли хорошо Грэму.

— Можно спросить?

— Ты самая великолепная девушка, Мэй.

— Откуда ты знаешь, что у меня на уме?

— Просто знаю. И повторяю, то, что ты со мной вытворяешь, лучшее, что со мной случалось.

— И даже круче того, чем вы промышляли с Флорианом?

— С Дефо, мы удовлетворяли потребности, а с тобой я искренний и настоящий. И все ощущения обострены до немыслимых границ.

Я поднимаю руки вверх, когда Грэм ласкает мою шею и скользит по грудям, выписывая витиеватые узоры вокруг сосков и на ребрах.

— Ты первый, кого я подпускаю так близко.

Глаза закрываются от прикосновений к бедрам и от его больших пальцев, которые возобновляют игру с еще не остывшим клитором.

— Взгляни на меня, детка.

Медленно взираю на него из-под тяжелых ресниц и этот взгляд с пожирающим желанием, заменяет тысячу слов.

— Мы оба ближе друг к другу и я никогда не дам тебе почувствовать равнодушие.

— Грэм…

— Твой бывший, ублюдок. Я написал ему кучу тупых сообщений, а он так и не понял, что поступил, как козел.

— Составишь мне компанию на его свадьбе в октябре? — неожиданно спрашиваю я, и парень застывает в удивлении.

— Какого черта, Мэй?

— Просто скажи «да». — Направляю член по назначению, и он содрогается.

— Нечестно просить об услуге, когда мой член в тебе.

— Ну же, соглашайся! — я двигаюсь на нем и лишаю выбора.

— Да, твою мать! Иди-ка сюда!!!

Наш смех, затихает под одеялом и мы с Грэмом устраиваем феноменальное сумасшествие, заслуживающее наказание и осуждение.

***

Приблизительно в шесть утра, Грэм покидает периметр кампуса и уезжает домой, чтобы привести себя в порядок и придумать правдоподобную отмазку для преподавателей своей кафедры. Я долго нежусь в теплой кровати и внезапно корчусь от воспоминаний о Флориане. То, с каким наслаждением, он тогда указывал мне путь вон, и как радовался, когда я уходила, многотонным камнем, висит на моей душе. Я пообещала себе, что никому не скажу и не стану портить дружбу между ним и Грэмом. Но сейчас, окрыленная эмоциями, не могу не думать об этом случае. Дефо двуличный мудак…и пусть вся ложь остается на его совести.

Айфон бурлит где-то под кроватью, и я без труда нахожу аппарат среди библиотечных книг. Папа?

— Алло, доброе утро.

— Привет, крошка. Разбудил?

— Нет, я уже собираюсь вставать. Рада тебя слышать.

— Я тоже. Скажи мне, у тебя всё хорошо?

— Да, что за вопросы пап.

— Просто спрашиваю. Я же твой отец.

— И когда это ты звонил мне в такую рань, чтобы узнать, здорова ли я? Какие-то проблемы?

— Ты далеко, а я, представь себе, скучаю.

— А как «Гуано»? Прежде, рестораны отнимали у тебя все свободное время.

— Спасибо, бизнес процветает. Королевские креветки, сделали свое дело.

— Папа?

— Приятно было поговорить, готовься к занятиям. Целую тебя, крошка.

— Эй, па…!

Но звонок обрывается на полуслове. Я тут же печатаю сообщение Стью и жду ответа. Слава богу, он приходит через секунду: «Я удивлен не меньше тебя. Прощупаем почву через маму?». Наша переписка занимает десять минут, а потом, я выползаю наружу и, собрав грязное белье, иду к комоду за чистым комплектом. Предложение Грэма о том, чтобы при следующей встрече, я была без трусиков и лифчика, оседает в голове, но сейчас, я склонна спрятать прелести и провести полдня в душных аудиториях.

Уже полторы недели, я замечаю перемены в поведении Мэй. Она утверждает, что тренировки ее не изматывают, что в университете всё спокойно, что с семьей полный порядок. Но тогда что? В чем причина ее грусти и печальных глаз, что следят за крышами домов из окна моей квартиры. Вчера мы гуляли по ночному городу, и она сказала, что хотела бы перепрыгивать с крыши на крышу, как гребаный Человек паук. Я пошутил, что в жизни он был последним неудачником и ботаником, влюбленным в подружку друга. А Мэй поиграв с кончиком языка, ответила, что для того, чтобы стать кем-то, не нужно быть везунчиком. Достаточно иметь цель и идти к ней тернистыми путями. Ведь не бывает легких и светлых дорог к мечте. И Питер Паркер, достиг всего, не без потерь, конечно, но достиг. Я улыбнулся, а в глубине души, подумал, если она добьется желанных высот, чем придется пожертвовать? Мной? От этой дикой и непривычной мысли, я дергаю плечами, и Мэй молчаливо поглаживает меня по груди, остановившись посреди тихой улицы, где кроме нас, шум создают лишь редкие такси.

— Я никогда не надену облегающий костюм Паркера. Не переживай.

— Согласен, он отстой. Но, твои шортики и маечка на ринге, в разы круче.

— Грэм…

— Я просто не хочу, чтобы новость о том, что ты соберешься идти дальше без меня, не стала неожиданностью. Вот и всё.

Мэй приподнимается, засунув пальцы в шлейки на моих джинсах, и шепчет:

— Куда я от тебя денусь? «Хоуп Крик» стал ярким началом, а будущее, только в наших руках.

— Тогда я не буду отпускать тебя ни на секунду.

Я вытаскиваю беспроводные наушники из внутреннего кармана и даю один девушке. Она пристраивает черный шарик в ухо и подмигивает. Через минуту, моя новая песня, дополняет то несказанное, что так и не сорвалось с наших губ. Мэй разворачивается на пятках и вприпрыжку, несется по мокрому асфальту, по которому прошелся грейдер. Канализационные люки, парочка бордюров, служат ее степ платформой. Я наблюдаю за такой безудержностью со стороны и, усмехнувшись, догоняю Мэй около магазинчика, где мы покупаем наборы тако с острым соусом и большую бутылку колы. Сидя под ночным небом в ближайшем парке, я слушаю удивительную историю о Стью и Дикси. По словам Мэй, брат счастлив и у него есть то, ради чего приходить домой каждый день. Странно, мягко сказано. В лагере, фон Трейн, слыла конченой стервой и блондинкой на анаболиках. Возможно, с определенным течением времени, изменения доходят до всех. Я слышал, что Пит и Гай, пристроились в Нью-Джерси и чинят тачки, попавшие в аварии. Их отец, оформил бизнес на двоих и теперь, парни, полноправные владельцы собственной мастерской. Насчет Николь и других девчонок не знаю, да и не особо горю желанием знать. А Вентуро…пошел он к черту!

***

У меня есть час до начала лекций по психологии, и я спешу к Стиву из "Street82", где договаривался с хозяином о новом выступлении. Режиссер, монтажер и обладатель идеального слуха, настороженно встречает меня в комнатке отдыха. Я здороваюсь рукопожатием, но он все также неразговорчив.

— Ты больше не хочешь со мной работать?

— Не в этом дело, бро.

— А в чем? Я звонил трижды вчера и один раз по пути сюда.

— Кое-кто побывал у меня в гостях, Грэм. Он поведал мне о таких вещах. — Мужик разминает плечо, не желая вступать со мной в зрительный контакт.