Баба-яга извлекла из-за печи новенькую метлу, пошуршала по полкам и добавила свечной огарок и клубок желтой шерсти.

– Метла новая, но надежная. Сама вязала. Видишь? Ручка дубовая. Я ее морилкой протравила и лаком под красное дерево покрыла. Глаз не оторвать.

Метла действительно была на загляденье. Ручка отполирована до блеска, прутики подобраны один к одному.

– Только она еще малообъезжена. Но ничего, полетаешь месяц-другой, привыкнешь.

Мамочки. Как это – мало? Я и верхом на лошади чувствую себя как на утлой лодчонке в шторм.

– А нельзя до этого Черного замка как-нибудь пешком добраться? – робко поинтересовалась я.

– Можно, – кивнула Яга, и я воспрянула духом, – но уж очень долго. Месяца за три управишься.

Сердце ухнуло куда-то вниз.

– Быстрее никак?

– Я и говорю – на метле надо. Этот чародей вокруг замка такого наворотил, что ни пройти ни проехать. Дорога раньше прямая была. Так из-за его причуд кругами ходить приходится. По воздуху – другое дело. По воздуху и напрямик можно.

Я с тоской оглядела предлагаемое средство передвижения. И как на этом летают? А вдруг упаду? Да делать нечего, придется осваивать технику. Чувствуя себя полной идиоткой, перекинула ногу через древко.

– Не так, – заявила Яга, – задом наперед села.

Она перевернула метлу так, чтобы помело находилась не сзади, а впереди меня. Между прутьями воткнула свечной огарок.

– Это еще что? – полюбопытствовала я.

– Это свет. Ну как у автомобиля фара. Ночью зажжется автоматически. Сама замагичила.

Мама дорогая, роди меня назад!

Васька, как и полагается ведьминому коту, взгромоздился на плечи.

– Ну счастливого полета! – пожелала мне Яга.

Я тронула метлу пятками и плавно взмыла вверх. Внизу Яга махала белым платочком и растроганно утирала уголки глаз. А все-таки она славная. Надо будет потом принести ей котенка из деревни. А то вон как Василия зазывала… Котик словно прочел мои мысли и нежно потерся о щеку. Эх, хорошо быть ведьмой!

Хорош наш лес с высоты птичьего полета! Так думала я, нарезая круги на высоте десятиэтажного дома. Летела я странно: почему-то кругами и как-то боком. Может, на метлах так принято? А что, оригинальный способ полетов. Только за дорогой смотреть трудно. Того и гляди, на ворону налетишь и не заметишь. Метла взбрыкнула, как норовистый скакун под неопытным седоком. Я не ожидала такого фортеля и чуть не выпустила скользкое древко из рук. Мама! Так и разбиться можно. А вниз лететь ого-го сколько. И почему я не научилась заклинанию левитации? Метла осмелела. Запрыгала, как бык на родео. Сначала резко скакнула вверх, заставив Ваську на моем плече испуганно мявкнуть и ощутимо вцепиться в мое плечо, словно утопающий за соломинку, затем без предупреждения кинулась в штопор.

Я честно пыталась управлять своевольным агрегатом. Но как это делать? Есть только древко и непосредственно прутья, туго связанные в пучок, – и все. Просто вопиющее несоблюдение правил техники безопасности, а уж о элементарном комфорте и речи нет. Земля приближалась гораздо быстрее, чем хотелось бы. Ничто так не прочищает мозги, как смертельная опасность. Столкновение с твердой поверхностью на такой скорости, боюсь, чревато летальными последствиями. Умирать ой как не хотелось, тем более так глупо.

– Васька! – крикнула я, стараясь перекричать ветер. – У меня в кармане есть спички!

– Ты еще и куришь? – почему-то возмутился он.

Я хотела возразить, что просто не успею умереть от рака легких, но не стала. На сарказм, к сожалению, не было времени.

– Нет. Предлагаю сжечь метлу.

– Как?! – опешил кот и, потеряв равновесие, соскользнул по руке до локтя. Минута замешательства стоила мне ободранной руки, а Ваське седых волос в шкуре. – Мы же разобьемся!

– Если ты не в курсе, мы и так разобьемся, – фыркнула я. – А так скончаемся вместе. Хоть не обидно будет.

Не знаю, понимает ли метла человеческую речь, только наша резко вынырнула из пике и замерла, паря над деревьями.

– То-то же, – потрепала я строптивицу по холеному древку. – Я теперь твоя хозяйка, а хозяек слушаться надо. А то мигом аутодафе устрою!

Любопытный котик робко дернул за рукав:

– Вика, а что такое аутодафе?

– Это когда берут метлу, привязывают к столбу и разводят замечательный костерчик.

Метла мелко задрожала. Ха! Небось понимает, как быстро сгорают лакированные ручки. На душе стало спокойно и тепло. Действительно, сделал гадость – на сердце радость. Ведьма я или нет? А ведьмы по определению должны быть вредными и стервозными.

Черный замок мрачной громадой возвышался над окружающими его деревьями. Казалось, он высечен из огромной горы черного мрамора. При более детальном рассмотрении обнаружилось, что стоит он, как и полагается мрачному тайному убежищу уважающего себя чернокнижника, на неприступной скале. Причем так близко к краю, что только чудом не соскользнул к подножию. На такой горе хорошо гнездиться орлу. Лично я чувствовала бы себя неуютно.

На заднем дворе в огородике с травами копался некто в черной длинной мантии до пят, напоминавшей монашескую рясу. Я совершила посадку. Немного неудачно, метла дала крен, и я отшибла ноги при соприкосновении с землей. Ладно, для первого раза сойдет.

– Конечно, – ехидно заметил голос, – если ты пьяная утка, перепутавшая вершину горы с собственным гнездом.

Я только фыркнула в ответ, ничуть не огорчаясь.

Капюшон мантии упал, явив миру непокорную гриву рыжих волос. На меня во все глаза уставился подросток.

– Ну-у? – протянула я вместо приветствия. – Это ты, что ль, чародей будешь?

Мальчишка опешил, но быстро собрался, гордо подбоченился и внимательно осмотрел наглую тетку, то бишь меня: а стоит ли она высочайшего внимания?

– Ну я, – сознался он.

Нет. Не может быть темным магом это вихрастое рыжее чудо! Врет и не краснеет. Недолго думая я огрела нахала метлой.

– За что?! – завопил он.

Чтоб не врал. Так я хотела ответить, но передумала.

– Ты что же, ирод, мою сестру бесчестить вздумал? – громовым голосом поинтересовалась я.

– Какую сестру?! – обалдел мнимый маг, чем окончательно укрепил мою уверенность в своей непричастности к магии.

Маг, тем более черный, не станет оправдываться. Он скорее саданул бы по мне проклятием, и поминай как звали. А он юлит как уж на сковородке.

– Любимую!!! – не на шутку разошлась я.

Я сама почти уверовала в наличие этой самой мифической сестры. Метла еще раз метко припечатала по рыжему вихру. Самозванец бросился наутек с воплями:

– Помогите! Убивают!

– Ага! – торжествовала я, не отставая от парня и подхлестывая его энтузиазм своевременными ударами. – Боишься? Вот тебе, развратник несчастный! Будешь знать, как совращать невинных дев!

Довольный разыгравшимся побоищем, Васька оборвал две желтые подсолнечные корзинки и запрыгал с ними на манер девушек из группы поддержки, скандируя лихо срифмованные строчки:

Наше дело правое – мы победим! Наших ведьм развратникам не отдадим!

Мы нарезали три круга по огороду, безжалостно затаптывая заботливо взлелеянные растения, и ураганом ворвались в сад. Обилие плодовых деревьев и колючего кустарника несколько затрудняло передвижение. Скорость пришлось сбавить, что никак не лишило меня здорового азарта. Василий ловко вскарабкался на раскидистую яблоню, дабы не было искушения пробежаться разок по черненькой шкурке (инстинкт самосохранения – это нормально, особенно если имеешь дело со мной) и, сидя на толстой ветке, гадал, отрывая по одному лепестки и пуская их по ветру: «Любит – не любит, Плюнет, поцелует, К сердцу прижмет, К черту пошлет…»

За неименем ромашек в ход пошли головки подсолнуха. Как только лепестки закончились, котик принялся лузгать семечки, а шелухой метко плевал в самозванца.

– Так нечестно! Двое на одного! Мы так не договаривались! – возмущался парнишка, на бегу задравший мантию так высоко, что из-под нее частенько мелькали семейные трусы, красные в белый горох.