— Придумал-кве? — тут же спросил пингвин, явно увидев, как мою рожу перекосило в предвкушающей ухмылке.

— Не то слово! — хмыкнул я. — Слушай внимательно, вот что надо будет сделать…

Эрмит, хоть и быстро схватил суть моей великой идеи, малость сомневался в её успехе. Всё же, сказывался недостаток знаний. Некоторые вещи, вполне очевидные для меня, для тельварца звучали немного невероятно. Однако я заверил пингвина, что всё пройдёт как по маслу. И даже если что-то не склеится, я всегда смогу отступить обратно под землю. Правда, я не упомянул, что под сногсшибательный эффект заклинания могу попасть и я сам, но, во-первых, у меня имелись основания верить, что защита убережёт от проблем, а во-вторых, в случае чего, я всегда мог подлечиться своим исцелением.

— Ну хорошо-кве, — сдался талмуд. — Давай попробуем-кве. Но ты точно хочешь выкрикнуть это странное слово в конце-кве? Что оно вообще означает-кве?

— «Ошеломлённый молнией», — ухмыльнулся я. — И вовсе оно не странное. Это очень древнее и сильномогучее колдунство, пришедшее из другого мира. Само собой, что оно будет звучать странно для твоего уха. Кстати говоря… — я внимательно прислушался. — Вибрации и гул ослабли. Кажется, обстрел затихает. Очень вовремя!

Устроившись на кресле поудобнее и придав ему более величественную форму, я шевельнул пальцами и, с уже привычным грохотом перемещающейся каменной платформы, отправился наверх.

Поверхность встретила меня удушающим жаром, всполохами огня и танцующим в завихрениях горячего воздуха пеплом. На землю ещё падали лиловые сгустки энергии, взрываясь ослепительными цветами, однако это уже не шло ни в какое сравнение с тем, что обрушилось на меня поначалу. Сидя на кресле-троне и закинув ногу на ногу, я лениво водил взглядом по сторонам, пытаясь оценить обстановку сквозь вспышки и дрожащее марево воздуха.

Срываться с места и поскорее приводить план в исполнение я не спешил, давно уяснив, что в моём непростом деле важна показательная уверенность и капелька театральности, так как мне были важны не столько физические победы, сколько моральные. Страх, ужас, ненависть к тельварской Богине, вот что я должен был всеми силами взращивать в сердцах фиарнийцев, дабы они сами, своей нарастающей негативной верой ковали ключ к собственному поражению.

Постепенно, сквозь жар и пепел я увидел, что на расстоянии от остатков возведённой мною стены, выстроены шеренги солдат. Они не спешили соваться соваться сюда и держали оцепление, не сводя с места, где я находился, прицелы манастрелов. Однако местами я увидел, что бойцы подтаскивают какие-то маленькие пушки, напоминающие земные миномёты. А вот это нехорошо. Я пока не знал, чем собираются палить по мне люды, а значит, следовало проявлять осторожность.

— Начнём, — кивнул я Эрмиту и медленно встал с кресла.

Ощущение лёгкого рывка в животе оповестило, что талмуд активировал «Громогласность», согласно утверждённому плану.

— Леди Райда! — начал я и с удовлетворением подтвердил, что раскатившийся по лагерю людов голос для меня самого звучит вполне нормально. — Я искренне благодарен за столь горячий приём и хочу заверить, что был тронут до глубины души вашим приветственным салютом. Как апостол Богини, великодушной и щедрой Аллегри, я обязан следовать правилам этикета и преподнести вам ответный дар!

Солдаты вокруг, поняв, что я клоню к чему-то опасному, заметно засуетились и начали испуганно переглядываться. А расчёты стрелков-«миномётчиков» стали заряжать свои бахалки с удвоенной скоростью.

— Я долго размышлял, какой дар был бы достоин соответствовать вашему статусу, статусу знаменитого генерала и захватчицы тельварских земель. И понял, что единственно верным решением будет одарить вас Гневом Небес! Чистым воплощением ярости моей божественной госпожи!

Говоря это, я торжественно разводил руки и готовился к удару. В голове невольно заиграла самая подходящая для этого момента песня, название которой я собирался подарить этому миру в качестве ошеломительного заклинания.

— И вздрогнет земля, и расколется небо от крохотной капли силы разгневанного божества! — магия земли плотно запечатала мне уши в качестве меры предосторожности. — Запомните этот великий дар и несите его величие в своих сердцах!

Дождавшись финала моей речи, Эрмит принялся стремительно и щедро накачивать «Громогласность» силой, увеличивая громкость до предела. Простейшее заклинание, фактически, сугубо бытовое, готовилось стать великолепным и устрашающим души оружием.

Я же, воздев руки к небу, приготовил сильнейший разряд молнии, на который был способен и, за миг до того, как обрушить её рядом с собой, передал фиарнийцам привет с Матушки-Земли:

— Ощутите же Ярость Небес!.. THUNDERSTRUCK!!!

В следующий раз, когда мне в голову придёт очередной «гениальный план», я попрошу Эрмита хорошенько треснуть меня обложкой, чтобы выбить дурость из головы. Нет, не подумайте, идея звукового удара была хороша. Диво как хороша! Настолько хороша, что передние ряды фиарнийских солдат отшвырнуло от эпицентра образовавшейся ударной волной, словно кегли, и несколько мгновений, в мертвенно бледном свете молнии, ярко осветившей всё вокруг, я наблюдал как они разлетались во все стороны безвольными изломанными куклами. Разлетались прямо как моя магическая защита, которую накачанный магией звук разорвал в клочья за считанные мгновения.

Падая на землю с пеленой в глазах и стремительно накатывающей тошнотой, все мои мысли были лишь о том, какой же я феерический идиот. Я ведь знал, что удар будет крайне жутким, но даже на миг не задумался о том, что стоило держать свою щедрость в узде и часть энергии пустить не в «Громогласность», а на усиление защиты.

Если бы я это сделал, быть может, запаса оставленных на крайний случай сил, хватило бы для того, чтобы остаться на ногах. А может быть и нет. Однако, так или иначе, обрушившаяся на сферу мощь одним рывком высосала из меня всю оставшуюся энергию до последней капли, после чего от души припечатала по телу.

Посох с Эрмитом отлетел куда-то в сторону. Вероятно, пингвин в процессе что-то орал и однозначно нецензурное, но запечатанные камнем уши и вибрирующий рокот звуковой волны, отбойным молотком прошедшей по моему нутру при всём желании не позволили бы услышать хоть что-то. О состоянии пингвина я догадывался лишь по истошно хлопающей обложке.

Впрочем, мне пока было не до талмудовых бед. С трудом удерживая в себе содержимое желудка, я грохнулся набок и едва не вырубился от убойной комбинации контузии и магического истощения. Рот заполнялся горячей кровью. Я ощущал, как из носа и ушей бегут тёплые струйки. Из-за нарастающего головокружения мне казалось, словно моё тело медленно растекается по земле аки густая тягучая жижа. Сил на то, чтобы подлечиться, у меня не осталось, всё выжрала магическая защита. Но благодаря этим мгновениям, во время которых она сдержала самый пик обрушившегося удара, я был ещё жив и мог дышать.

Перекатившись на спину, я заставил правую руку нащупать браслет и каким-то чудом, вглядываясь в плывущую пелену перед глазами, смог зайти в Хранилище и извлечь замок. Слава Аллегри, не на себя! И, вроде бы, не на отлетевшего в сторону Эрмита.

Вокруг больше не было ни зарева пожаров, ни механических светильников людов. Молния давно погасла и передо мной была лишь темнота ночи, однако пару секунд спустя мне показалось, что вокруг замелькали какие-то размытые силуэты и я ощутил, как меня поднимают вверх и заносят в замок. А ещё несколько секунд спустя тело захлестнула густая волна тёплой, расслабляющей энергии. Только после этого я позволил себе на какое-то время отключиться.

Когда сознание соизволило вернуться, в голове уже значительно прояснилось, а моя требуха не чувствовала себя так, словно побывала в центрифуге. По телу продолжало разливаться тепло целительной магии, однако своей маны я не ощущал, а значит, в забвении провалялся не особо долго. Разлепив тяжёлые веки, я увидел перед собой знакомые золотые глаза, в которых плескалась тревога.