Так как стоять самостоятельно я пока не мог, Шарли заботливо усадила меня на приступочку у шпиля башни и, для надёжности, прикрепила к стене паутиной, после чего уютно прижалась к руке. Местность у замка была абсолютно тёмной и лишь изредка мелькали крохотные огни гоблинских фонарей. Лишь в дали, где ударная волна потеряла свою силу, можно было разглядеть огни фиарнийского лагеря. Изредка ветер приносил оттуда неразличимые звуки, но пока что я не слышал ничего, что могло заставить нервничать.

Вскоре на лестнице раздались торопливые шаги и на площадку поднялись две эльфийки.

— Владыка, мы пришли, — доложила тёмная и, быстро подойдя, поднесла к моим губам полную кружку свежей воды.

— В-владыка Нотан, как вы? — нервно спросила светлая.

— Жить буду, — ухмыльнулся я, когда промочил горло. — Астиль, не могла бы ты наложить заклинание «Громогласности»? Мне нужно сказать людам пару слов, а сам я, как видишь, пока колдовать не могу.

— Я знаю это заклинание, Владыка, — кивнула девчушка и сжала в руках жезл, — но не уверена, что смогу достать так далеко… — виновато добавила она, скосив взгляд на огни имперцев.

— Сделай, что сможешь, этого хватит, — подбодрил её я. — Громкость не важна, главное распространи мой голос как можно дальше.

— Хорошо! — настроилась эльфиечка и едва слышно зашептала под нос заклинание.

Дождавшись от неё сигнала, я перевёл взгляд на огни. Ох и посмеялись бы они, увидев, что всё, что я сейчас скажу, будет сказано будучи приклеенным к стене.

— Леди Райда! Господа фиарнийцы! Я искренне рад, что столь многим из вас настолько пришелся по вкусу дар Богини нашей Аллегри, что они отдали за него в ответ свои жизни. Вид сего торжества смерти наполняет мое сердце невообразимым восторгом. Кричите! Рыдайте! Проклинайте! Да сольются ваши вопли и стоны в песнь Её величию и гимн Её щедрости! Примите с должной благодарностью Её дары — неотвратимый рок и окончательное забвение! И запомните меня, Владыку демонов Нотана, Её Пророка и первого Апостола, что всегда готов осчастливить Её милостью новые души! Таково гостеприимство Тельвара!

Сделав небольшую паузу и переведя дыхание, сдерживая невольный кашель, я добавил:

— Леди Райда, моё предложение всё ещё в силе. Если вы не желаете повторения жалкой и бесславной смерти ваших солдат, с радостью приму вас в моём замке. Одну лишь вас.

Дав знак Астиль вырубать «вещание», я с наслаждением закашлялся.

— Владыка! — Лион сразу же бросилась меня лечить, бормоча под нос что-то про неугомонных пациентов.

— Надеюсь, моя угроза выиграет нам хотя бы один день спокойствия, — пробормотал я, откашлявшись. — Если же нет… Когда вернётся Горт, нам следует крепко поразмыслить над тем, как будем отбиваться от людов до следующей телепортации. К слову, магистр, у вас не осталось гномьего спирта? — спросил я, припомнив волшебный метод лечения Лони.

— Нет, Владыка, тот флакон был единственным, — помотала головой чародейка.

— Жаль, — вздохнул я. — Очень жаль.

Очнувшись, Райда долго лежала без какого либо движения, уставившись в потолок и рассеянно наблюдая за пылью, лениво танцующей в лучах света, проникающих через прорехи внутрь старой палатки. Световые столбы пронизывали палатку под почти отвесным углом, а значит, солнце находилось близко к зениту. Райда не знала, сколько времени она пролежала тут, прежде чем очнуться, но это было и не столь важно в сравнении с тем фактом, что она как-то пережила ту ночь. И, судя по её состоянию, пережила чудом.

Во рту стоял отчётливый привкус крови. Тупая, противная боль противно ворочалась и пульсировала в почти ничего не видящем левом глазу, взор которого застилала мутная красноватая пелена. Попытки сфокусировать взгляд сразу же отзывались резкой и болезненной вспышкой, вынуждая девушку прикрывать повреждённый глаз. По всему телу чувствовались многочисленные ушибы, однако они меркли на фоне того, каким огнём горела и чесалась спина. Как Райда ни напрягала память, она не могла вспомнить ничего из того, что произошло после речи Владыки демонов и жуткого взрыва, который, казалось, расколол само пространство.

Судя по бинтам на туловище и специфическому запаху противоожоговой мази, её спине сильно досталось после взрыва, но что именно произошло после того, как удар лишил её сознания, девушка не знала. Что-ж. По крайней мере, она отделалась лишь ожогом и контузией. А вот те, кто остался, согласно её приказу, держать оцепление вокруг Владыки демонов и готовить атаку напалмом, дабы проверить его на прочность… Она ни секунды не сомневалась, что все они погибли. Среди убитых могла остаться и она, если бы за время предварительного обстрела подвернувшийся кавалерист не подбросил её на своём «Страу» до штабного шатра, куда уже стягивались старшие офицеры. Лишь это расстояние её и спасло.

Как и любой опытный военный, хорошо знакомый с принципами действия как современного, так и устаревшего оружия, Райда хорошо понимала, что сделал Владыка демонов в ту ночь. И могла лишь восхищаться той лёгкости и изяществу, с которыми он создал из ничего настоящую акустическую бомбу и нанёс свой контрудар.

Размышляя о произошедшем, генерал могла лишь посмеяться над своей гордостью и самоуверенностью. Владыка демонов явился в самое сердце её лагеря, встретил лицом концентрированный обстрел «Пауков», после чего нанёс один-единственный удар. Показательно, играючи, словно щёлкнул пальцами в артистическом жесте. С первой и до последней секунды один лишь он контролировал ход этого сражения.

Могло ли быть так, что он умышленно позволил ей сбежать из шатра? Райда не исключала подобного варианта. Неспешность действий, постоянный сарказм в речах, любовь к театральности. Всё это очень ярко намекало на то, что Владыка откровенно развлекался и наслаждался происходящим. Был ли хоть миг, когда он воспринимал фиарнийцев всерьёз или же всё это время он видел в них лишь игрушки?

Чувства Райды бурлили в смятении. Её гордость была уязвлена, уверенность надломлена, но, в то же время, девушка испытывала глубокое восхищение перед этой демонстрацией абсолютной силы и страстно желала её превзойти.

Вопрос был только в том, сможет ли она найти хоть один способ сделать это.

Повернув голову, Райда наконец оглядела нехитрое убранство потрёпанной палатки. Взгляд скользнул по пустой стойке для самострелов и паре свободных раскладушек, таких же, на которой сейчас лежала сама Райда, и остановился на столике, возле которого на раскладном стуле сидел боец. Привалившись к столу, он тревожно дремал и сжимал в руках лежащее на коленях оружие. Лоб солдата был замотан бинтом, частично побуревшим от засохшей крови, следы которой остались на лице.

— Рядовой, — позвала его генерал, попутно подивившись с каким трудом слова покидают её горло. Собственный голос звучал незнакомо и глухо. Однако она понимала, что было бы странно, не пострадай её слух после такого звукового удара. — Эй, рядовой!

Встрепенувшись, тот открыл глаза и, увидев очнувшуюся девушку, тут же подскочил со стула, опасно покачнувшись.

— Мой генерал! — вояка отдал честь. — Как вы…

— Сколько времени прошло с атаки Владыки? — прервала его Райда, не собираясь обсуждать своё здоровье.

Как она и подозревала, слух был повреждён, речь бойца она слышала плохо. Но, по крайней мере, слышала.

— Сейчас полдень, мой генерал, — отрапортовал он. — Атака была ночью. Прошу прощения, мой генерал, я обязан доложить медик-капитану о том, что вы пришли в себя. Разрешите идти?

— Разрешаю, — рассеянно кивнула Райда, задумавшись. — И позови сюда кого-нибудь из старших офицеров. Руммея, Бларта, Гароски, кого угодно. Мне нужен отчёт.

— Так точно! — подтянулся солдат и тут же помрачнел. — Но… Осмелюсь доложить, мой генерал, полковник Бларт и майор Гароски погибли. И я слышал, что капитан первого ранга Гарум полностью лишился зрения и слуха.

Генерал несколько секунд смотрела на бойца, переваривая мрачные вести, после чего отправила его выполнять приказы: