Тут у меня появился план В. Первые два были основаны на том допущении, что телепортироваться в пещеру и из неё у меня не выйдет. Но с чего бы такие допущения? Леший вот сумел слинять магическим образом. Да и я сам перенёсся к Гравию вполне успешно. Это уже потом врубилась глушилка, когда робот прискакал выяснять, кто сидел на его стуле и сожрал всю кашу. То есть, получается, действует она не в самой пещере, а в околопещерном пространстве?

Тогда чисто теоретически, можно, наверное, просто взять и скоммуниздить из пещеры весь имеющийся там контент. Включая монитор. И уже тут, с комфортом… Ну да. А опытный образец рогатого воина упереть к Ползунову с Юлианом Юсуповичем — пускай разбираются. Кстати, насчёт Ползунова…

— Так, ну, пищу для размышлений я вам дал. Гравий, ты, если хочешь — оставайся сколько хочешь, отдыхай. Комнату я тебе выделю. А мне сейчас в Питер надо, по важному делу. Пока думайте. Потом обсудим всё и уже предметно — бахнем. А теперь прошу простить, мне нужно переодеться.

Поняв намёк, ребята покинули башню. Я, как честный человек, и правда переоделся. В Петербурге пока ещё было не настолько холодно, как в Сибири, и хрен знает, будет ли. Там скорее существовала опасность промокнуть насквозь под дождём. Но я и этого надеялся избежать.

Облачившись в привычный охотничий костюм, вернул меч на привычное удобное место — за спину — и сжал троекуровский амулет. Рискнём? Рискнём!

В следующую секунду я оказался в больничной палате.

Рядом с Ползуновым сидела, держа его за руку, Александра Урюпина. По палате рассредоточились аж четверо охотников, которых я вообще не знал. Все четверо, увидев меня, схватились было за оружие, но тут же расслабились. Похоже, они меня узнали. Удобно иногда быть знаменитостью.

— Вольно, — кивул я мужикам. — Ну что, как тут наш раненый? Всё валяешься? Я-то думал, уже в мастерской!

Ползунов улыбнулся мне и протянул свободную руку для пожатия.

— Вот я и говорю, сколько можно разлёживаться? Прекрасно себя чувствую, а работы у меня…

— Владимир Всеволодович! — возмутилась Александра. — Да что же это такое⁈ Я уже почти сутки убеждаю этого упрямца дать себе отдых, а вы — что же⁈

— Шучу я, шучу. Слушайся адвоката, Иван Иванович! В любой ситуации. Адвокат тебе дурного не посоветует. Сказала лежать, сил набираться — вот и лежи. И нефиг тут.

Ползунов вздохнул и картинно закатил глаза.

— Вы нашли нападавшего? — спросила Александра.

— Угу, нашёл. Толку, правда, с него — как с козла молока. Убивать, и то жаль силы тратить… Чёрт, забыл о нём совсем! Надеюсь, хоть Данила не забыл. Хотя если и забыл, ничего страшного, эту породу так просто не истребить. Подождёт, не сдохнет. Позже с этим кадром разберусь, как руки дойдут. А у меня получилось выйти на заказчика, вот там уже поинтереснее должно получиться. Кстати говоря, никто сюда не приходил, про меня не спрашивал? Информацию не оставлял?

— Был один с утра, — кивнул стриженный под горшок широкоплечий детина. — Такой наружности, что его на порог-то не пустили, я на улицу выходил. Сказал, мол, если что — искать его следует в…

— Кабаке, — зевнул я.

— А ты как знаешь⁈

— Да я не удивлюсь, если и правительственные решения все в кабаках принимаются. Ладно, понял. Найду.

— Ты ж даже не дослушал, в каком кабаке!

— Сказал же, найду. Не парься.

Я вновь повернулся к Ползунову.

— По шкале от одного до пяти, где один — лучше бы помер, а пять — вечно бы так жил, как себя чувствуешь?

— На троечку с половиной, — честно признался Ползунов. — Но я когда лежу без дела — всегда себя на троечку с половиной чувствую. Не дай бог Юлиан там без меня рога на паука поставит! Это же чёрт знает что может получиться. В буквальном смысле.

— Рога — дело хорошее, только я скоро вам с Юлианом ещё одну игрушку принесу, поинтереснее. «Франкенштейна» не читал?

— Я не особенно интересуюсь художественной литературой.

— Ну и правильно. В общем, представь себе человекоподобного монстра с рогами, но не чёрта, который создан, чтобы убить всех людей. Он разобран на части, но его можно собрать. И объяснить ему, что убивать надо не людей, а тварей.

— И рога, говоришь, уже есть? — сходу включился Ползунов.

— Угу. В базовой комплектации с рогами поставляется. Что характерно, в буквальном смысле.

— О! Это очень и очень интересно!

С улыбкой я хлопнул Ползунова по плечу и поймал осуждающий взгляд Александры.

— И не надо на меня так смотреть, уважаемая Александра Дмитриевна! До утра Иван Иванович пускай отдыхает, а потом — хватит издеваться над человеком. Он тут больше здоровья потратит, чем в мастерской.

— Истину говоришь, Владимир, — кивнул Ползунов.

— Это я могу, не отнять. Ладно, господа, засим разрешите откланяться.

Я отвесил собравшимся лёгкий поклон и потопал к выходу.

На крыльце больницы скастовал Путеводное яблочко.

— Стенька Рябой. Отведи к нему.

Сказал и задумался — вдруг нужно не прозвище, а настоящая фамилия? Но Яблочко, видимо, ориентировалось не на паспортные данные. Судя по тому, что уверенно двинулось вперёд, информации ему хватило.

— Ну, Стенька, — бормотал я спустя полчаса, обходя огромную грязную лужу. — Ну и занесло ж тебя! В следующий раз сам буду встречи назначать.

Яблочко завело меня в такие трущобы, о существовании которых подавляющая часть добропорядочного населения столицы, вероятнее всего, даже не догадывалась. Кривые лачуги с низкими дверями и слепыми окнами, непролазная грязь, аборигены, попадающиеся навстречу — один другого краше. Стенька со своими шавками на фоне тех, кого я встречал по дороге, ещё вполне прилично выглядел.

Впрочем, заговорить со мной никто не попытался. Охотничья перчатка на руке и меч за плечами работали покруче полицейской сирены. При виде меня разнообразные тёмные личности спешили опустить голову пониже и перейти на другую сторону улицы. Исключение составила единственная жрица любви. Закричала издали:

— Эй, красавчик! — и бросилась ко мне.

Но подойдя ближе, видимо, критически оценила собственное состояние, сопоставила с моим, пробормотала:

— Извиняйте, господин охотник, — и поспешила вернуться на пост.

А тут и Яблочко остановилось. У дверей кабака, разумеется, как-то у нас это уже в привычку вошло. По сравнению с прочими лачугами кабак выглядел даже неплохо.

Я отозвал Яблочко. Открыл низкую дверь, вошёл. Громко сказал:

— Мне нужен Стенька Рябой.

Ко мне обернулись все. Гул кабака сменился настороженной тишиной.

— Ты ж гля, какой нарядный господин пожаловали! — глумливо протянул кто-то. — Только вид у него больно перекошенный.

— Не иначе как кошель карман оттягивает, — немедленно отозвался другой голос. — Поможем доброму господину?

Ко мне с двух сторон выдвинулись, ухмыляясь щербатыми ртами, две оборванные личности.

— У вас со слухом плохо? — поинтересовался я. — Сказал же: Стенька Рябой. Никого другого я не звал.

Удар. Удар.

Я скастовал их на минимальной мощности, но оборванцам хватило. Один впилился спиной в стол, с которого посыпались плошки и стаканы, другой врезался в толстую размалеванную бабу и рухнул на пол вместе с ней. Баба завопила.

— Хватит? — спросил я. — Первый урок вежливости — бесплатно, промоверсия. За второй заставлю заплатить.

— Хватит, — вытирая с рожи пролившееся пиво, крякнул оборванец, прилетевший в стол.

А в дальнем углу поднялась со стула фигура, в которой я опознал Стеньку.

Он махнул мне рукой.

— Иди сюда.

— Не, не угадал. Это ты иди сюда. Беседу проведём на свежем воздухе, я тут вашей кислятиной дышать не нанимался. Вы помещение проветривали хоть раз? Это ж никакой респиратор не поможет.

Я вышел на улицу. Через минуту за спиной хлопнула дверь. Ко мне подошёл Стенька.

— Нехорошо ты себя ведёшь, охотник! Невежливо. Люди огорчились.