В таких вот умиротворённых мыслях я и пребывал, пока не добрался до нужного дома. А там нехотя вернулся к действительности. В мечтах было, между прочим, круто.

Мы вошли в открытую дверь, поднялись на второй этаж и замерли в дверях комнаты.

— Заходите-заходите, — медовым, но хриплым голосом пригласил Мефодий.

Мефодий стоял позади Неофита. Левой рукой держал его за волосы, прижимая затылок к себе, а в правой был меч. И лезвие дрожало под подбородком пацана.

Варвара Михайловна лежала на полу без чувств.

— Он её ударил, — сказал Неофит. — Ударом ударил! Может, и убил вовсе.

— Ты нахрена выжил? — спросил я, переступая порог. — Тебя ж убили. Что непонятного?

— На будущее, если оно у тебя будет. Убиваешь охотника — проверь его на амулеты, забери их и убей ещё раз, — оскалил зубы Мефодий. — Может быть, ты и ловок для своих лет, да только опыта ловкость не заменяет.

— Аригато, сенсей, век не забуду твоей мудрости. Пацана отпусти.

— Не так быстро. Я хочу, чтобы ты убил себя собственным мечом. А эти — пусть тебе голову отрубят.

— Долго думал?

— Время было. Ты же благороден. Ты не позволишь, чтобы мальчишка погиб вместо тебя.

— Эм… Слухи о моём благородстве не то чтобы сильно преувеличены, они, скорее, очень искажены.

— Я не буду Владимиру голову рубить, — сказал Захар. — Оно и неохота, и Владимир потом мне голову с задницей местами поменяет.

— Мёртвый? — не понял Мефодий.

— Мёртвым Владимир не бывает, — сказала Земляна. — А вот всякие дураки, которые против него гавкают — у тех случается.

Она вкрадчиво, как бы между прочим, обходила Мефодия слева. Захар, в свою очередь, двинулся вправо. У Мефодия забегали глаза, но в итоге остановились на мне.

— Ты мне всё испортил!

— О, давай, выговорись, — кивнул я. — Не держи в себе.

— Думаешь, мир так прост, да? Есть плохие твари, есть хорошие люди…

— Нет, отчего же. Про хозяев я знаю, например. И про то, что охотники будут пастырями людей, когда хозяева придут. А твари будут типа сторожевых собак при стадах.

— Откуда ты… — отвисла челюсть у Мефодия.

Он так обалдел, что даже на пару миллиметров приопустил меч.

Этого хватило, чтобы исполнить комплекс действий. Неофит сумел поставить доспех и бросился вперёд. Лезвие чиркнуло по защищённому горлу без всякого вреда, а пацан уже перекатом ушёл из опасной зоны, плюхнулся рядом с Варенькой.

Я кастанул Удар. Мефодий, быстро сориентировавшись, дёрнулся влево, с траектории ушёл. Но тут его Молнией из амулета припечатал Захар.

— З-з-з-з! — как-то смешно зазвенел Мефодий.

На миг я увидел его скелет. Скелет упал на колени, и остался только Мефодий с вытаращенными глазами и торчащими дыбом волосами. В следующее мгновение меч Земляны рассёк воздух и отделил голову от тела.

— Да сука же! — завопила Земляна, когда тело упало, будто нарочно, таким образом, чтобы окатить кровью ей сапоги и штаны. — Вот говнюк! От тварей грязи меньше!

— Я бы его сжёг, — сказал Захар.

— Полностью поддерживаю, — кивнул я. — Тварей жечь надо. Вышвырните его в окно только. Для начала.

— Ну уж нет, — заартачилась Земляна. — Вышвырнем, выйдем — а там нет никого! Так вынесем! Захар, хватай его за плечи.

— А чего я за плечи?

— Потому что я — за ноги.

— Ноги с моей стороны, вообще-то!

— Хватай за плечи! И голову ему на пузо положи.

Я подопнул голову к ребятам, чтобы хоть из-за неё не ссорились, и посмотрел на Неофита. Тот был бледен аж до серости, но держался.

— Утаскивайте быстрее, — сказал я. — Тут, вообще-то, неокрепшая детская психика присутствует.

Захар взял Мефодия за плечи, Земляна — за ноги. Через минуту они уже были внизу лестницы.

— Ладно, что тут у нас, — вздохнул я и опустился на колени возле Вареньки. — Жива? Жива. Сейчас поднимать будем. Ох и досталось же твоей голове, бедолага. Голова и так небезукоризненно работала.

— Это она у меня то зелье покупала, — брякнул вдруг Неофит.

— Чего?

— Зелье. Которое мужскую силу увеличивает.

— Угу. Тесен мир, да?

Неофит потупился.

— Стыдно мне, Владимир… И страшно. Чего б со мной дальше-то было…

— Чего было бы — теперь уже не будет. Соскочил и искупил. Радуйся. А вот грызть себя — это не надо. С этим прекрасно управятся твари, нечего им помогать.

Неофит кивнул, шмыгнул носом и посмотрел опять на Варю.

— Поправится она?

— Хотелось бы. Не мешай, поколдую чутка.

Крови я не видел. Поэтому для начала на всякий пожарный случай кастанул Костоправа. Предварительно прокачав его до третьего уровня. Как будто бы ничего не произошло — ну и слава богу, значит, черепная коробка сдюжила. Может, там вообще кость сплошная?..

Следом за Костоправом я бахнул Заживление и, наконец, Восстановление сил.

Веки Варвары Михайловны затрепетали, губы шевельнулись.

— Давай, Варенька. Мы тут, — тихо позвал я и погладил её по щеке.

Глаза открылись, губы тронула улыбка.

— Я вас так люблю, — прошептала Варенька и взяла меня за руку, прижимая её к своей щеке.

— Полностью вас понимаю, Варвара Михайловна, ибо и сам люблю себя до безумия.

— Ах, — рассмеялась она, — вы такой шутник, право слово. Мне кажется, я вас помню, вы — Владимир Давыдов, мой дорогой друг. А я… Я…

— Варвара Михайловна, — подсказал я.

— Д-д-да-а-а-а, — с запинкой протянула Варенька; уверенности в голосе не слышалось. Наверное, вы правы…

— Что последнее вы помните?

— Хм… — Варенька завозилась на полу, и мы с Неофитом, поняв задачу, помогли ей встать. — Последнее… Я была на улице, шла домой, и на меня напали… Да, точно. Напали сзади. И… Господи, это же был он! — издала Варя трагический вопль.

— Кто? Мефодий? — осведомился я.

— Да нет же! Мой брат! Как он мог…

Н-да… По ходу, в кабак к пацанам я не скоро приду. Нарисовалось ещё одно дельце.

— Что это на мне надето? — спохватилась Варенька.

Недоуменно оглядела погребальный саван, изрядно помятый и перепачканный.

— Вы немного приболели.

— Но здесь не больница… — Варенька огляделась по сторонам.

— Да, здесь немного другое. Так получилось. Впрочем, что бы ни было, предлагаю вам не задерживаться тут и немедленно отправиться домой.

— Было бы неплохо. Тётушка, наверное, волнуется. Но как же я пойду по улице в таком виде? — Варенька поддернула подол савана и посмотрела на свои босые ноги.

— Идти вам не придётся. Всё, что нужно сделать — позволить мне вас обнять.

— Но я обещала тётушке, что буду вести себя прилично…

— Об этом не беспокойтесь. Тётушке мы ничего не скажем.

С этими словами я обхватил Вареньку за талию.

В следующее мгновение мы стояли перед её домом, на углу Садовой и Фонарного переулка.

— Ах, — сказала Варенька.

— Быстрее, — поторопил я. — Тётушка волнуется.

Поднялся на крыльцо, увлекая за собой Вареньку. Постучал в дверь.

— Кто там? — раздался минуту спустя испуганный голос.

— Это я, тётушка, — пискнула Варенька.

За дверью раздался странный возглас. Судя по тональности, тётушка готовилась упасть в обморок.

— Варвара Михайловна любезно пригласила меня зайти в гости, — поспешно вмешался я. — Владимир Давыдов, к вашим услугам. Помните наш разговор, Эльза Карловна? Я просил вас не открывать дверь никому, кроме меня.

Дверь осторожно приоткрылась. Потом распахнулась шире. Стоящая на пороге Эльза Карловна, в халате и чепце, посмотрела на Вареньку. Закатила глаза, покачнулась и начала таки падать.

Я подхватил её на руки. Прошагав мимо застывшей в изумлении прислуги, отнёс в гостиную и уложил на диван.

— Варвара Михайловна… — пискнула горничная, уставившись на Вареньку. Кажется, тоже приготовилась падать в обморок.

— Спокойно! — скомандовал я. — Варвара Михайловна жива и здорова. Ей нужно принять ванну и выпить чашечку кофе.

— Но…