— Был.

— Да иди ты! — вытаращил глаза полицейский. — И самого вия видел?

— Ну, так… Оно ж, понимаешь, на него смотреть-то нельзя, если жить хочешь. Я больше в отражение глядел. Ну, в щит. А там изображение искажается, толком не рассмотришь. А потом уже, когда грохнул его, всё как-то быстро взорвалось, не до гляделок было. Но в целом — да. Можно сказать, видел.

— Так это вы, — сразу перешёл на «вы» полицейский, — Владимир Давыдов?

— С утра был.

— Вот так встреча. Слушайте! А вы, я смотрю, человек-то простой.

— В смысле…

— Да я-то думал, к вам, простите за выражение, на кривой козе не подъедешь. Можете зайти к нам в управу, написать кой-чего?

Я думал, что речь идёт о каком-то официальном деле, и отказывать не стал. Но оказалось, что полицейский просто хочет автограф.

— Слушай, ну ты охренел? — поинтересовался я, держа перо, с которого в чернильницу капали чернила. — Я, вообще-то, делом занят!

— Вы уж простите великодушно, только когда ж такой случай представится. А можете два раза подписать? Или даже три.

— Ты их что, продавать собрался?

— Ну почему сразу продавать, — смешался и отвёл взгляд полицейский. — Не обязательно и продавать…

Покачав головой, я изобразил на трёх листах три размашистых автографа.

— Так что у вас есть на этого похитителя тростей?

— Да по всему похоже, господин Давыдов, что это — Николка Кривоног. Клептоман известный, даже среди воров его не любят, потому как не брезгует и у своих тащить. И вот, в последнее время потеряли его совершенно. Не видно, не слышно. Летний сад шерстим каждый день сверху донизу — нету! А трости пропадают. Он трости-то всегда любил, и не только. Всё старался как господин вырядиться. С головой тю-тю, ясное дело.

— Цилиндр носит, плащ?

— Во-во, он это. А где вы его видели?

Я объяснил про Ползунова.

— У-у-у! — протянул полицейский. — Ну так, это он уже совсем того. Черту перешёл. Но как же этот гад невидимым-то остаётся, что поймать его не можем?

— Да, полагаю, очень просто, — усмехнулся я. — Именно что невидимым и остаётся.

Положив перо на предназначенное ему место, я откланялся и покинул управу. Вернулся в сад. Слово за слово, уже перевалило за середину дня, и народу на аллеях делалось всё больше. Поспрашивав, я на всякий случай нашёл скульптуру «Юность». Постоял, созерцая искусство, и понял, что ценителя из меня не выйдет. Стоит какая-то голая юродивая с бубном и, раскрыв рот, смотрит пустыми глазами в небо, будто вия увидела и померла. Бр-р-р! Нет, ребята, голых девушек предпочтительно лицезреть живыми и подвижными. А не вот это вот всё. Какой кошмар, дети же смотрят!

В душу мне постепенно закрадывалось разочарование. Как тут ловить этого Николку Кривонога? Сад большой, кроме того, он, может, не каждый день промышляет. А после вчерашнего любой нормальный человек заляжет на дно.

Впрочем, если верить полицейскому, Николка не такой уж и нормальный.

И тут я решил немного пошалить. Запас родий у меня был хороший, поднимать ранг пока не горело. И я разблокировал за два десятка родий Знак Невидимость. Тут же прокачал его до второго уровня — ещё десятка.

А потом — применил. Как будто бы ничего не изменилось. Но, подняв к глазам руку, я не увидел ничего.

Вах! И чего раньше себе не прикрутил такой полезняк? Правда, только две минуты держаться будет. На максимальной прокачке — до пяти, но максимальная — это уже у Воеводы.

К тому же открытая Невидимость даёт мне возможность открыть ещё и такой годный Знак, как Призрак. Призрак — это очень круто, поскольку он даёт не только невидимость, но и способность проходить сквозь стены. Но дорогой Знак, полста родий. Так мощно раскошеливаться я пока не готов. Впрочем, подождём, может, понадобится.

Тут возле жутковатой Юности встретились два господина и разговорились. Один держал в руке книгу, которую почти сразу открыл и стал что-то показывать второму. Чтобы было удобнее, трость он прислонил к постаменту и забыл про неё совершенно. Учёный, наверное.

И тут вдруг у меня на глазах трость поднялась в воздух и исчезла.

— Вот сука! — прошептал я в восхищении. — Не, там кукушечка-то явно — того.

Я немедленно скастовал Путеводное Яблочко.

— Николка Кривоног! Он тут, рядом. Веди за ним.

Яблочко не стало задавать тупых вопросов, просто полетело по аллее, а я пошёл следом.

Скоро моя невидимость пропала, я вновь явил себя миру. А по выходе из парка вычухался и амулет Николки. Я увидел в десяти шагах перед собой прихрамывающую фигуру в цилиндре и плаще.

Николка обернулся и посмотрел на меня. Наверное, уже не в первый раз. Я улыбнулся и махнул рукой. Николка не ответил. Изменился в лице и ускорил шаги.

Началась самая идиотская погоня в мире. Николка петлял по улицам. В какой-то момент скинул трость — я её даже не подобрал. Путеводное яблочко вело меня лучше любого навигатора, скрыться у Николки не было ни единого шанса. Наконец, свернув в какую-то тёмную подворотню, он решил дать бой. Как только я зашёл туда же, увидел Николку в лицо. Он держал в высоко поднятой руке амулет.

— Не подходи! Испепелю! — крикнул дрожащим голосом. — Чего тебе от меня надо⁈

Ну прежде всего, конечно, чтобы ты снова Знаком не утёк — так же, как от Александры.

Я кастанул Удар. Аккуратно — так, чтобы не размазать этого идиота в кашу, а только сбить с ног. Николка полетел на землю. Молния, вырвавшаяся из амулета в его руке, бахнула по стае ворон, облепившей чахлое дерево. С дерева посыпались дохлые обугленные вороны, живые сорвались с места с таким гамом, что я не услышал собственную ругань. Одна из дохлых ворон спикировала с дерева клювом вниз, прямо в рожу Николке. Тот истошно заорал, принялся отмахиваться. Решил, видимо, что на него сам Змей Горыныч напал. Н-да, парень, при такой удачливости воровать — пожалуй, самое идиотское занятие из всех, какие можно придумать.

Я в ту же секунду оказался рядом с Николкой. Перевернул его на живот, выкрутил руки — чтобы больше ни до каких амулетов не дотянулся. Содрал с шеи Николки модный, завязанный пышным бантом галстук, стянул руки за спиной. Подумал, не затолкать ли в пасть дохлую ворону, но вопить Николка, кажется, не собирался.

Я обыскал его карманы. Извлёк амулет Перемещения. Пустой. Молнию Николка разрядил при мне. Невидимость — тоже разряженный. Из-за голенища сапога я вытащил нож, на удивление приличный. И всё. Больше ни амулетов, ни оружия.

— Ты кто? — простонал прижатый моим коленом Николка.

— Возмездие. За Ползунова. И попробуй только крякнуть, что не знаешь, кто это.

Я приставил лезвие ножа к горлу Николки. Тот затрясся. Увидел, должно быть, помимо ножа ещё и перчатку.

— Не губи, охотник! Я не хотел его бить! Меня заставили!

— Кто заставил?

— Тот, в слепых очках! Я у него-то и трость-то брать не хотел. Бес попутал.

— То есть, ты с бесами дружбу водишь? А ещё с кем? Колдуны, ведьмы, вурдалаки?

— Да нет же! Выслушайте меня, господин охотник, умоляю!

— Говори. Только врать не вздумай, глотку перережу.

— Не буду врать, клянусь! Чистую правду расскажу. Я не виноват… Ну, то есть, виноват, но не в том. Не надо было трость тащить. И ведь правило же у меня — не больше одной за раз! Получил добычу — всё, хватит судьбу испытывать. А я одну увёл уже, домой собирался. Почти весь сад прошёл, и вдруг вижу — стоит у лавки. Набалдашник из слоновой кости, сама перламутром отделана — ну, загляденье! За этакую выручить можно — ого-го! Месяц, а то и два не работать. А господин, чья трость, наклонились низко, на коленях у них книжка, и они в той книжке через лупу чего-то разглядывают. До того увлеченно, что кажется, им хоть по голове стучи — не заметят. И людей рядом нету как раз. Скамейка дальняя, на отшибе…

— В общем, лёгкая добыча.

— Ну! Так в руки и просится. Я и подошёл. И только за тростью потянулся — господин меня за руку как хвать! До того цепко — не вырвешься. Да как зашипит! Что, говорит, подонок, имущество моё украсть хотел? Вот я тебя сейчас в участок сведу! А мне в участок попадать ну никак нельзя. Я же беглый. Если сызнова поймают, навеки будет каторга. А вырваться не могу, этот в меня вцепился, как чёрт! Даром, что на вид приличный. Я смотрю, говорит, ты уже с добычей? И на трость глядит, которую я перед тем раздобыл. Присмотрелся к ней, да как расхохочется. Доктор Алоизий Бон, говорит, ишь ты! Это будет весьма забавно. Вот что, парень. Предлагаю сделку. Ты не хочешь на каторгу, а мне нужна одна небольшая услуга. Отдай мне эту трость. Я аж ушам не поверил. Говорю, да берите на здоровье, мне она задаром не нужна! А он как расхохочется. Нет, говорит, ты не понял. Я сейчас заберу эту трость, а через какое-то время, когда понадобишься, тебя разыщу. И тут уж прикажу сделать то, что мне надо, а ты моё приказание выполнишь. Либо так, либо сей же миг зову городового. Ну я, конечно, согласился. Думаю — чего он там такого затребовать может? Ещё одну трость спереть? Замужней дамочке любовное письмо передать? Так это я запросто. И потом, пусть сперва меня разыщет. Не дурак же я, снова в Летнем саду работать. На том и расстались.