Ограду я попросту перелез. Парадная дверь была закрыта, зато у задней стояла полная женщина в фартуке — кухарка, наверное. Разговаривала с мужичком-крестьянином. Речь шла о молоке и сметане. Ну, ясно, привёз свежие продукты к барскому столу.

Дверь за спиной кухарки была приоткрыта. Я отворил её пошире и прошёл в дом.

— Чегой-та? — раздался за спиной удивленный возглас мужичка.

— Чего?

— Да дверь будто бы сама собой отворилась…

Кухарка фыркнула.

— Скажешь, тоже! Сквозняки гуляют.

Ну да, ну да. Они самые.

Я прошел через кухню и пустую столовую.

Прислушался. Из гостиной доносились голоса.

Женский:

— А ну, повтори! Как ты будешь меня называть?

Мужской:

— Императрица! Моя императрица! О-о-о…

Ох ты ж. Да у нас тут, по ходу, ролевые игры в самом разгаре. Только отчего же в гостиной? Неудобно ведь. Прислуга советами замучает. А потом — сплетни по всему городу. Хотя, честно признаться, я сомневаюсь, что даже закрытые двери спальни спасут от сплетен. Если уж у тебя в доме есть прислуга, работающая не за совесть, а за деньги, то от неё не утаишься нигде. Но гостиная — это как-то уж совсем, я не знаю. Следующий шаг — на крыше.

Как ответственный гражданин, я подкрался к дверям и, чуть толкнув их — разумеется, не заперто, кого бояться-то! — заглянул в помещение. Мало ли, вдруг нужна помощь.

Увиденное меня несколько удивило. Оказывается, происходило там не совсем то, чего я ожидал.

Седенький полный мужчина лежал на диване с закрытыми глазами, полностью одетый. Кажется, я его видел в Благородном собрании, лицо знакомое. А над ним стояла, вероятно, племянница. Хороша, чёрт побери! Хотя тоже полностью одета. Но представить раздетой — как нефиг делать, очень уж фигуристая. Понятно, за что там уже пятый компаньон держится.

К сожалению, вся эта красота оказалась наглухо пропащей. Воздвиженская водила руками над головой мужчины, и от её пальцев распространялся красноватый свет.

— Именно так — императрицей! — прошептала она. — Теперь, когда этот слизняк Абрамов мёртв, никто мне не помешает. Ты сейчас же пойдёшь в Благородное собрание и убедишь всех сделать тебя новым…

Я аккуратно прикрыл дверь и отошёл. Во-первых, всё было, в целом, понятно. А во-вторых, у меня закончилась Невидимость. Знак был для меня, в общем, новый, испытаний я толком не проводил и понятия не имел, сколько у него занимает кулдаун. Попытался кастануть повторно сию же секунду — не вышло.

Хозяйскую спальню нашёл без проблем, уже не в первый раз в богатых домах присутствую, логика примерно ясна. Вошёл, осмотрелся. Долго искать не пришлось. Второе, после кровати кинг-сайз место в комнате занимало трюмо. Такой комод с тремя зеркалами сверху. Замочная скважина была только в одном ящике этого трюмо.

Окутавшись Доспехами, я применил свои навыки взломщика. Ну, в смысле, долбанул кулаком и выбил замок. Даже не очень громко получилось. Наверное.

В ящике оказались драгоценности. Золото-бриллианты, всё как полагается. Серьги, кольца, ожерелья, прочая ерунда. Всё аккуратно рассортировано по футлярам. Что-то из этого наверняка законно принадлежит Воздвиженской, но как сейчас разбираться-то? У неё спросить? Смешно.

Ладно. Заюзаем всё, что есть. Сработает — хорошо. В любом случае, какое-то наказание за разорение могилы должно было эту дрянь постигнуть? Ну и вот.

Потом, конечно, постигнет гораздо больше. Судя по тому, что я увидел, дама опустилась до презренного колдовства. То есть, стала ведьмой. А значит, я её скоро прикончу. Почему не прямо сейчас? Да потому что я предпочитаю решать задачи по одной. Сейчас у меня задача здание от призрака очистить, над тем и работаю. А если на каждую встречную ведьму отвлекаться, так это я через год обнаружу себя где-нибудь в Мексике, бьющим морду дону Хуану. А орден до сих пор без оплота, и вообще все разбежались, потому что глава на орден забил.

Я свалил все найденные драгоценности в заплечный мешок, куда обычно складировал кости. Посмотрел на прощание в зеркала, с трёх ракурсов убедился в своей безупречности и неотразимости и шагнул к двери. Хрен знает, почему. Мог бы сразу Знаком переместиться. Но генетическая память говорила о том, что если хочешь покинуть помещение — надо выходить через дверь.

И дверь открылась мне навстречу. На пороге появилось юное миловидное существо с охапкой постельного белья в руках. Увидев меня, существо всплеснуло руками, выронило ношу и собралось завизжать. Но я оказался быстрее.

Шагнул к девушке, мягко, но уверенно обхватил её лицо ладонями, притянул к себе и поцеловал. Протестующее пищание оборвалось через секунду. Ещё через две я отстранился, заглянул в изумлённые глаза и прошептал:

— Я всё про тебя знаю!

— Ч-ч-что? — пролепетала девушка.

— Он мне всё рассказал.

— Ах… — Она побледнела.

— Твоя тайна в моих руках!

Служанка медленно осела на пол, крестясь дрожащей рукой. А я сунул в карман руку, нащупал троекуровский амулет и переместился домой.

Ф-ф-фух! Н-да. Забавно вышло. Интересно, какая такая страшная тайна у этой девчонки? Хотя нет, не интересно, нафиг-нафиг. Работает — не лезь. Наверное, можно к любому человеку подойти с такими же словами, и любой человек обделается. В глубине души-то каждый знает, за что его можно взять.

— Захар! — заорал я, спускаясь вниз по лестнице. — Захар, ты где, почему ты мне не радуешься⁈

Захар оказался при полном параде у входной двери. На меня посмотрел с озадаченным любопытством.

— Куда намылился?

— К Марфе съездить думал.

— Успеется, дело есть.

— Какое?

— Так! Отставить кислую мину! Ты у меня что, перерабатываешь, что ли? Сто лет тебя не трогал.

— На вия вот ходили — недели не прошло…

— Ну и что? Ты там дофига устал, что ли?

— Ну, так…

— Короче. Бери лопаты, пойдём копать могилу.

— А я⁈ — донёсся сзади возмущённый голос.

Я развернулся на каблуках и смерил взглядом Неофита. Момент был катастрофически важен в педагогическом плане. У пацана дрожали губы. Ещё чуть-чуть — и разревётся от несправедливости бытия.

— Да мы, собственно, не на охоту. Мы могилу раскапывать.

— Зачем?

— Чтобы положить туда драгоценностей и закопать обратно.

— Зачем?

— Чтобы выросло золотое дерево… Ну ладно-ладно, шучу. Есть один призрак. И существует мнение, что он может уйти, только если ему вернуть драгоценности.

— Призрак? — Неофит почесал макушку. — Понятно. Я сейчас.

Он сдристнул собираться. А Захар с тоской спросил, сколько брать лопат.

— Две.

— Не три?

— Не, две. Я буду руководить. Ты, кстати, в курсе, на каком кладбище похоронили госпожу Воздвиженскую? Ну, у которой ещё потом могилу кто-то разрывал?

Захар фыркнул так, что я понял: сие есть городская достопримечательность, о которой в Поречье знают все до последней собаки.

— Я готов! — прибежал Неофит. — А мы же Знаком пойдём, да?

Знака возле нужного кладбища у нас не было. Переместились на охотничий камень, оттуда двинули пешком. Пока добрались, начало темнеть. Осень, зима на носу. Дни всё короче.

У ворот кладбища мы нарвались на сторожа.

— А вы это — чего? — обалдел тот, увидев лопаты.

— Мы с добром. — Я показал руку в перчатке.

— А-а-а… Вурдалаков бить? Неужто опять у нас тут нечисть завелась?

— Ещё как завелась. Ты бы шёл домой, отец. Нынче мы тут присмотрим. Мало ли.

— И то верно…

Действительно — мало ли. Всё может выйти из-под контроля в любой момент, и чем меньше гражданских окажется в зоне боевых действий, тем лучше для всех. В первую очередь — для гражданских.

К нужной могиле нас уверенно подвёл Захар.

Показал:

— Вот.

— Эпично, — кивнул я, посмотрев на холмик. — Ройте.

Парни взялись рыть, но как-то вяло, без огонька. Я ходил вокруг, грустя, что не взял с собой раскладного стульчика. Это ж рехнёшься, столько времени на ногах.