— Давай остановимся немного на пункте о причинении вреда моей репутации, — проговорил Ральф спокойным голосом, сцепив руки и положив их перед собой. Я посмотрела на него, догадываясь, о чем пойдет речь. — Забудь о том, что произошло. Переверни эту страницу своей жизни. Ты не смогла тогда ничего доказать, так теперь и подавно.

— Многие знали о том, что тот артефакт был моим, — я все же не сдержала свою злобу.

— Знали, однако кто за тебя вступился? — он вопросительно поднял правую бровь. — Магистр Олдридж? — при упоминании о моем кураторе на глаза навернулись слезы. — Даже он промолчал. А твои попытки отослать меня к менталистам или на кристалл правды были смешными. Думала кто-нибудь из преподавателей или сам ректор пойдет против сына того, кто на протяжении шести лет кормил их, отчисляя ежемесячно немалые деньги в фонд академии?

— Нельзя всё и всех купить, Ральф! Однажды тебе аукнутся все твои проделки, — уверенно произнесла я. «Если уже не настал час расплаты», — пронеслась мысль в голове.

— Тебя же купил, — полетел нож в самое сердце.

— Только потому, что сам же и заставил пойти меня на такой отчаянный шаг, заняв мое место в Палате артефакторов. Если бы…

— Если бы да кабы, — перебил он снова. — Я уже раз сказал тебе, что выживает сильнейший. Не стану повторяться. Забудь о том случае. Тем лучше будет для тебя.

— Не могу, Ральф. Столько лет прошло, да все не забывается что-то. Я не единожды пыталась понять твои мотивы. Кому и что ты доказал, войдя в состав Палаты артефакторов? Себе? — он выдержал мой пристальный взгляд. На его лице не смогла прочесть и доли сожаления.

— Я не намерен обсуждать с тобой эту тему, — сухо бросил мой благоверный. — Под причинением вреда моей репутации будут подразумеваться не только твои попытки что-либо доказать, но и встречи с мужчинами, — мои щеки запылали от смущения. — После того как произойдет расторжение брака, делай все, что тебе угодно, а до сей поры любое свидание возбраняется.

— Значит, тебе можно на них ходить, будучи женатым, а мне нет?! — вспылила я.

— Как-то так, дорогая, — и снова его губы тронула ехидная усмешка. Стиснув зубы, дабы не вырвалось какое-нибудь недоброе словечко в отношении моего супруга, я уткнулась в брачный договор.

— Супруг не имеет право оскорблять, наносить ущерб имуществу, применять физическую силу в отношении своей супруги или ее родственников. Переходим к следующему пункту, — тому, который не был мной замечен ранее. — Супруг имеет право беспрепятственно входить в личные покои своей супруги — это я еще понимаю, но дальше не лезет ни в какие ворота! Супруг вправе потребовать от своей жены исполнение супружеских обязательств! Это что еще за новости такие?! Да лучше уже стать служанкой, нежели твоей…

— Настоящий договор может быть расторгнут только в оговоренные сроки или же в случае его нарушения одним из супругов. Но не стоит так волноваться, дорогая. Последняя его часть явно тебя не касается. Не вызывала у меня особого интереса тогда, так теперь и подавно не сможешь, — проговорил Ральф после того, как оценивающе на меня посмотрел.

— Больно надо! — он ударил по моему самолюбию. «На безрыбье и рак рыба!» — пронеслась мысль, от которой мне стало душно.

Наши препирательства моментально закончились, едва открылась дверь в кабинет.

— Прошу прощения, герцог, герцогиня. Прибыла Ее светлость вдовствующая герцогиня Кэтрин Альбертсон, — объявил громовым голосом дворецкий. — Она ожидает вас в малом зале, — в этот момент моя душа ушла в пятки. О тяжелом нраве матери Ральфа мне не раз доводилось слышать.

— Ну что же, дорогая, твой выход на сцену, — со злостью выговорил Ральф, едва старший лакей покинул кабинет. — Раз тебе не сиделось на месте, то теперь придется знакомиться с моей матерью. И хороший вопрос: будет ли она тебе рада?

— Она ведь знает обо мне? — упавшим голосом поинтересовалась у него.

— Моей матери известно об Оливии Лебланк, но об Оливии Кроун — навряд ли, как, между прочим, и мне до некоторых пор, — я так и не смогла понять: пытался он поддеть меня этим высказыванием или все-таки хотел хоть немного приободрить, явно заметив мое смятение. Я надеялась, что если от леди Кэтрин Альбертсон и не укроется мое состояние, то она спишет его на волнение от предстоящего знакомства, хотя в большей мере так оно и было.

— Тогда следует придумать историю нашего знакомства, — задумалась я на минуту, пытаясь при этом еще и взять себя в руки.

— Наверное, лучше всего и говорить всем, что познакомились на днях в кабаре, где ты и работала до недавнего времени, — предложил благоверный. Значит, у него имелась на меня какая-то информация. — Иначе многим из моего круга покажется странным тот факт, что они ничего не слышали о тебе до сей поры.

— И никто не станет копаться в моем прошлом? — удивленно на него посмотрела.

— Те, кто знал тебя под фамилией Лебланк, думают, что после скандала с дипломом, ты уехала в другой город. А судя по твоей затворнической жизни, которую ты вела под фамилией Кроун, о тебе вообще мало что известно. Только если кто-то задастся этой целью… Но я уже дал кое-кому задание, чтобы замели все оставшиеся следы.

— А вдруг повстречаем кого-нибудь из наших бывших одногруппников? Они ведь явно меня вспомнят, — его вариант мне не понравился.

— Я ни с кем из них не общаюсь, а члены Палаты артефакторов, присутствовавшие тогда на защите проекта, скорее всего, и не вспомнят тебя, — поспешил Ральф отмести мои сомнения.

— Хорошо, возьмем твою версию за историю нашего знакомства, — согласилась с ним, так как ничего более приемлемого в голову сейчас не приходило. — Значит, мы повстречались в кабаре. Я обслуживала твой столик. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Как скоро ты сделал мне предложение? — посмотрела на него, надеясь на помощь.

— На следующий же день, — отозвался Ральф, поднимаясь из-за стола. Я понимала, что наше длительное отсутствие лишь распалит еще больший интерес к моей персоне со стороны герцогини, но следовало тщательно все продумать.

— Быстро ты, однако, влюбился, — поддела его. «А способен ли ты на эти чувства вообще?» — мелькнула мысль.

— Думаешь, сейчас самое время это обсуждать? — глаза Ральфа заметно потемнели. Вот кто меня за язык дернул? — Пойдем, не стоит заставлять ее так долго ждать, — посчитав, что додумывать будем по ходу разговора, поднялась из кресла и направилась к выходу. — Почему ты так сильно волнуешься? — внезапно спросил он, когда мы уже собирались покинуть его кабинет.

— Я просто не очень хорошая актриса. Да и лгать не особо всегда умела, — смущенно призналась ему.

— Уверен, ты великолепно справишься со своей ролью, — заверил меня супруг и, наклонившись, прошептал на ухо, при этом шустро обвив талию правой рукой и прижав к себе: — Помни лишь о том, что мы безумно влюблены друг в друга, и являемся молодоженами, которые наслаждаются счастьем, так внезапно свалившимся на них, — румянец мгновенно опалил мои щеки, вызвав у него смешок. — Стой! Как я мог забыть о нем. Она ведь иначе не поверит в весь этот фарс! — воскликнул Ральф, а затем закрыл дверь и быстрым шагом направился к единственной картине, висевшей в этом кабинете, за которой, как выяснилось, находился сейф. Я не видела, что он там искал, однако вскоре благоверный предстал передо мной и, схватив меня за руку, надел на палец широкое золотое кольцо с синим сапфиром, которое прочно село на нем, будто влитое. Как все «романтично»! — Теперь можем идти.

По мере того как мы приближались к малому залу, сердце стало заходиться от страха. Слуга открыл дверь, и в комнату сперва вошла я, а вслед за мной и Ральф. Голубые глаза, такие же притягательные, как и у мужа, тут же устремились в нашу сторону. Темные волосы вдовствующей герцогини локонами струились по плечам, мои же были уложены в затейливую прическу.

Моя свекровь оказалась намного моложе, нежели я ожидала. Она была красивой и сразу же привлекала к себе внимание окружающих.