— Барин уже полчаса назад ушёл париться, — поведала она.

— Отлично. Как вернётся, сообщишь мне, — облегчённо вздохнула я. После пыльной дороги и утомительных родов крестьянки мне нестерпимо хотелось помыться и расслабиться.

Через полчаса я грелась на полке, потом с удовольствием попарилась берёзовым веником, смыв с себя всю грязь. От банных процедур я разомлела и еле добрела до спальни. Тяжёлый день взял своё, и стоило мне только лечь в чистую постель, как я забылась крепким сном.

Мне снился сад — большой, красивый, с только что распустившимися листочками. Свежий аромат зелени наполнял лёгкие и кружил голову. До рассвета оставались считанные минуты. Я спешила к капищу, где всё было готово к ритуалу.

Сегодня праздник — пробуждение природы. Я, как верховная жрица, должна провести обряд, чтобы земли вокруг плодоносили и никакая хворь не погубила урожай. На мне было простое белое льняное платье, вышитое красными нитками, на ногах лапти, на плечах алый платок. Светлые волосы распущены и волнами струились по спине.

Священное место ограждал частокол. Внутри капища пылал костёр, озаряя высокую статую богини, вырезанную из толстого бревна. Послушницы водили хоровод вокруг костра и пели ритуальную песню весны. Они держали в руках цветные ленточки, образовав все вместе неразрывный круг. Три молодые женщины из села тоже принимали участие в хороводе, чтобы попросить у богини благословения на на рождение детей.

Стоило мне только войти в капище, как девушки дружно запели громче. Они по очереди подходили к высокой берёзе и привязывали к веткам ленточки, украшая дерево.

— Ой, Богиня Леля, чудная и прекрасная, что же ты всё, Светлая Богиня, на Небесах сидишь, на землю нашу не глядишь? — обратилась я к деревянному идолу, восторженно чеканя каждое слово. — Ведь держишь ты златы ключи от всей вселенской красоты. Отомкни свои Чертоги, свет пусти свой за пороги. Пусть в степях стада пасутся, а в садах растенья вьются. Земля везде заселена, леса и горы и моря. Ведь без света твоей любви Земли Вселенной будут пусты. Слава тебе, Богиня Леля, да на нашей Земле! Да в красный твой день, да в Лелин день! Слава!

Костёр ярко вспыхнул, языки пламени танцевали, высоко поднимаясь к небу. Богиня услышала мою молитву. Послушницы ходили вокруг костра и кидали в него первые весенние цветы. Вдруг от пламени пошла мощная волна тепла, согревая всю землю в округе божественной благодатью. В этот момент первые лучи солнца загорелись алыми всполохами на горизонте. Богиня благословила земли и присутствующих на празднике. Я всем телом ощущала магические вибрации, которые дарили небывалую силу и эйфорию.

В этот момент я проснулась. Какой странный сон, очень реалистичный, словно я была совсем другим человеком. Надо же, приснится такое. За окном солнце поднималось из-за горизонта, начинался новый день. Я чувствовала необычайную бодрость для столь раннего утра, как будто действительно получила божественную благодать от ритуала во сне. Меня тянуло на бурную деятельность. Да и дел сегодня предстоит много.

Я надела простое утреннее платье, которое не подразумевало корсета, поэтому справилась без помощи горничной. Было ещё слишком рано, мне хотелось побыть одной, хотя дворовые должны были уже проснуться. В комнате мне не сиделось, и я решила выйти во двор.

Стоило мне только оказаться за порогом дома, как из-за угла выскочил Гораций, радостно виляя хвостом, и бросился мне под ноги, припадая брюхом к земле.

— Привет, Гор, — я присела и погладила его по холке. В ответ пёс лизнул мою руку.

— Барыня, простите, вольер ещё не отремонтировали, вот он и бегает тут.

Подняв голову, я увидела высокого молодого парня в крестьянской рубашке и серых штанах, заправленных в сапоги. Он шёл ко мне со стороны конюшни.

— Гор, место! — нахмурил он брови и хлопнул рукой себя по бедру. Но пёс не обратил на него внимания.

— Не надо, пусть гуляет, — я почесала питомца за ухом. — Он давно не чувствовал себя свободным.

— Так курей потаскает, — незадачливо почесал парень затылок. Другой рукой он держал лошадиную уздечку.

— Гораций, обещай, что не будешь трогать птицу, — я строго посмотрела на животное. Он чуть заскулил и перевернулся на спину, подставляя брюхо под мою руку. Я ухмыльнулась и почесала его. — Гор не будет таскать кур, даю слово.

— Чудеса… — удивлённо смотрел крестьянин на то, как пёс валялся передо мной, — как щенок ластится к вам, барыня.

— Как тебя зовут? — я поднялась и открыто посмотрела на светловолосого симпатичного конюха. Где-то я его уже видела.

— Егор, хозяйка, — приосанился молодой крестьянин. Он выглядел ненамного старше меня. — Я младший сын Никодима. Отец сказал, в имении нужен конюх. Вот я с утра тут.

— Понятно, — улыбнулась я, вспомнив, что видела его вчера во дворе дома старосты. — А ты можешь научить меня верховой езде? Я давно не практиковалась, забыла совсем, — я решила всё же научиться ездить на лошади. Помнится, Екатерина говорила, что Софья раньше неплохо держалась в седле. Да и мне не помешает овладеть умением управлять единственным средством передвижения в этом мире.

— Если барин не будет против, то научу…

— Барин против, — раздался резкий голос за моей спиной.

От неожиданности я чуть не вздрогнула и обернулась.

— Здравия желаю, Константин Александрович, — поклонился конюх и вытянулся по струнке, словно солдат.

— Вольно, — ухмыльнулся граф, его явно позабавила выправка парня. — Егор, ты принят на работу конюхом. Вот и занимайся лошадьми.

— Есть, барин, — отчеканил слуга и поспешил обратно в конюшню.

— Доброе утро, Константин Александрович, — улыбнулась я мужу. Граф был гладко выбрит и одет в тёмно-серый костюм-тройку.

— Прекрасно выглядите, Софья, — произнёс он дежурную фразу. — Как спалось вам в родном доме?

— Чудесно, Константин. Спасибо. И почему вы против того, чтобы я попрактиковалась в верховой езде? — решила я использовать ситуацию.

— Егор не самый лучший наездник, — хмыкнул он. — Он вообще лошадей больше любит рисовать, чем ездить на них. Если хотите, я помогу вам вспомнить навыки верховой езды.

— Вы завтра возвращаетесь в крепость на службу, — напомнила я ему о том, что выходные заканчиваются.

— Я взял неделю отпуска, чтобы помочь вам обустроиться в Дивном, — удивил меня граф. — Мы можем до обеда заниматься верховой ездой. Согласны?

— Хорошо, — улыбнулась я. Такая перспектива меня радовала больше. Целую неделю вместе, бок о бок.

— Первое занятие завтра в девять утра, — и голубые глаза пристально посмотрели на меня. — Не опаздывайте.

Вдруг послышался топот копыт, из-за угла выскочила гнедая лошадь, на которой сидел мужчина.

— Барин! Барин! — заорал он, как только увидел нас.

Животное остановилось, всадник спешился и бросился к графу.

— Беда! Барыне Елизавете Владимировне плохо! — выпалил он на одном дыхании. — Я ночью рванул в город за Петром Савельевичем, а он вчера в Тару уехал по делам. Объехал ещё двоих лекарей, но они наотрез отказались ехать в Ильинское. Сказали, не занимаются женским бременем. Что делать-то, не знаю! Слышал, Софья Андриановна вчерась роды у старостиной снохи принимала. Может, вы посмотрите, барыня?

— Что с ней? — напряглась я, собираясь с мыслями.

— Тошнит со вчерашнего дня, а ночью проснулась, говорит, живот болит, — руки у слуги тряслись от перенапряжения. Скачка во весь опор несколько часов кряду сказалась на его физическом состоянии.

— Константин, дело серьёзное, — поджала я губы, посмотрев на мужа. — Лиза может потерять ребёнка.

— Хорошо, пойду распоряжусь, чтобы карету готовили, — кивнул граф, сдвинув брови.

Я бросилась в дом за вещами. Навстречу мне попалась горничная.

— Настасья! Срочно помоги мне собраться в дорогу! — резко приказала я и побежала к лестнице.

В Ильинское я отправилась вместе с горничной. Граф остался в Дивном, у него были срочные дела с управляющим. Константин обещал примчаться сразу, как только всё уладит.